Дверь внитуда - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 62

Так вот, папа, следящий за моими успехами, полистал зачетку, конспекты и почему-то проникся к дочери неизъяснимым доверием. Настолько проникся, что порой, в случае внезапно нагрянувшей болезни, тихохонько отзывал меня для секретных переговоров и сообщал о недуге, испрашивая совета влечении. В тех случаях, когда я сама замечала подозрительное поведение родителя и в категоричной форме призывала его к ответу, кололся сразу. Он даже терпеливо подвергался осмотру вызванного врача, когда температурил.

Вот и сейчас при виде руки ЛСД у меня сработал старый рефлекс. Еще более интересным оказалось то, что куратор без возражений вытянул вперед руку, ссаженным ребром ладони вверх. Это же с какой силой он стукнул или стукнулся сейчас, чтобы в кровь разбить конечность?

В памяти еще был свеж разговор об артефактах, поэтому я взяла ладонь куратора в свою, а вторую развернула запястьем так, чтобы жемчужный браслет оказался прямо над раной, поводила туда и обратно. По коже пробежала теплая щекотка. Случайно повернув руку подопытной птички тыльной стороной, я узрела еще четыре окровавленные ямки. С учетом того, что вилкой Ледников себя не колол, сообразила, что ранки — след от ногтей, или в случае потомка фениксов — когтей. Пришлось лечить и их, потом я открыла воду и смыла засохшую кровь. Теперь пострадавшую руку уже невозможно было отличить от здоровой. Мысленно я еще раз поблагодарила русалочку за ее случайный и такой ценный дар.

— Все. Будь поаккуратнее, — попросила я, выпуская исцеленную конечность из пальцев. — Я тебя чем-то рассердила?

— Всему виной субъективное восприятие, — вздохнул ЛСД, отворачиваясь. Кажется, ему было неловко.

— Всякое восприятие субъективно, — пожала я плечами. — Конрад говорит, это тот ритуал, которым ты от нежелательной женитьбы отмазался, виноват. Из-за него все странности, и, чтобы полегче стало, надо что-то сделать, что-то, что продемонстрирует установление новой связи.

— Предлагаете мне заключить вас в объятия и приникнуть к устам страстным лобзанием? — мрачно сыронизировал ЛСД, опять переходя на «вы». И даже на всякий случай скрестил руки на груди. Неужели боялся попытки с моей стороны осуществить предложенное в принудительном порядке? Интересно, как бы я вообще смогла это сделать чисто технически против воли, не говоря уж о нравственном аспекте проблемы.

— Нет, целоваться с малознакомыми мужчинами, пусть даже им присущ некоторый мрачноватый шарм, меня не тянет, — покачала я головой. — Вообще, сейчас мне кажется, надо что-то другое. Все эти вспышки дурного настроения проистекают в первую очередь из недостатка взаимного доверия. Поэтому я предлагаю сделать одно упражнение. Нам об этом в институте рассказывали, только, чур, не драться.

ЛСД уставился на меня, как дикий мустанг на перепившего ковбоя, благо хоть сразу решительно возражать не стал. Наверное, сам чувствовал тяжесть связи того ритуала, благодаря коему угодил из огня да в полымя.

Я храбро зажмурилась, шагнула почти вплотную к куратору и обняла его, принимаясь осторожно поглаживать по напряженной спине. Кажется, Ледников не отшвырнул меня прочь и сам не рванул куда подальше в первый момент только потому, что опешил от непредсказуемого закидона подшефной привратницы.

«Не пугай меня, я и так боюсь», — попросила я мысленно не то в шутку, не то всерьез, скользя ладонями по черной ткани рубашки.

— Зачем? — через силу и настолько безразличным, что казался мертвым, тоном спросил мужчина.

— Это называется бондинг. Каждый человек, как нам говорили на одной из лекций по психологии общения, нуждается в дружеских прикосновениях и чувствует себя комфортно, лишь получая от двадцати до пятидесяти бондингов в день, — ответила я. — Не знаю, чем еще можно убедить узы в нашем нормальном общении, вот и решила попробовать. Не целоваться же, в самом деле. Думаю, если мы таким образом продемонстрируем доверительные отношения, станет лучше. Попробуем?

— Попробуем, — сдался ЛСД, чуть подаваясь вперед и самую-самую малость расслабляясь, он даже тоже поднял одну руку и осторожно, будто боялся обжечься, провел по моей спине.

Было немного неловко от такого тесного контакта со свежезнакомым человеком, но ничуть не противно, даже как-то совсем наоборот, особенно когда рука прошлась по серединке спины. Мрр, как приятно. Еще мама именовала меня иной раз не иначе как шелудивой свинкой исключительно из-за того, что я балдела, когда почесывали область между лопатками и выше. Туда самой без проблем и гимнастических экзерсисов обычному человеку никак не добраться.

Ой, судя по тому, как дернулся куратор, я сподобилась мурлыкнуть вслух. Пришлось торопливо объяснять:

— Ничего не могу с собой поделать, люблю, когда чешут спину. Можно еще разочек под левой лопаткой? А?

Кажется, ЛСД усмехнулся. Смотреть ему в лицо я так и не решилась, поэтому наверняка определить не могла. Зато просьбу «про почесать» безропотно выполнил: погладил и почесал и дальше стал действовать уже двумя руками, поглаживая и чуть-чуть цепляя ногтями. Я замурлыкала не таясь и довольно объявила:

— Теперь я знаю истинное назначение атавистических когтей кайстов!

— Тебе тоже требовались бондинги? — теперь уже явно в голосе была настоящая улыбка, спросил куратор.

— Да уж, — согласилась я от всего сердца, — после фальшивых от Вадика и вынужденных с Талем — наверняка.

Спина под руками опять попыталась напрячься, я укоризненно хлопнула ее обеими ладонями и пояснила:

— Я про то, как Виталик меня спасал. Там без физического контакта не обойтись было. Не дерни он меня и не свались я на него, оказалась бы под колесами. И вообще, нечего меня подозревать в чем-то безнравственно-развратном. Таль благополучно женат, и если долго смотрит на какую-то девушку, то лишь соображая, пойдет ли его жене такая же блузка и где купить.

— Прошу прощения за излишне острую реакцию, — даже сподобился извиниться куратор. Покаявшись и закусив губу, предположил, отойдя от меня и прислонившись к стене рядом с дверью: — Я не самый приятный в общении субъект, но обыкновенно могу контролировать свою речь, поступки и вполне осознаю движущие мотивы оных. В твоем случае все иначе. Этот проклятый инстинкт кайстов лишает самоконтроля. Я реагирую прежде, чем провожу анализ. Вампир, по-видимому, прав, это следствие ритуала. Надеюсь, со временем все сгладится.

— Возможно, — пожала я плечами, вспоминая о том, как ЛСД бросился на Конрада при первой встрече.

Да, драка была знатная! Интересно, это был обдуманный поступок, или уже тогда странный ритуал туманил рациональные мозги, заставляя броситься на защиту, не разбираясь, нужна эта самая защита или вовсе нет. Надо же, все анализировать и контролировать… Я бы так не смогла! Шизанулась бы раньше! Всегда ведь действовала так, как сердце велит, а уж потом пыталась подводить под его выкрутасы логическую базу.

Здоровенные напольные часы в гостиной за дверью, еще прабабушкино наследство, которое было проще оставить на квартире, чем переместить куда-либо без риска повредить, звучно отбили время. Я глянула на свои часы: ой, ну и провозилась. Сначала оказание первой помощи, потом ужин с разговором, и на закуску беседа с куратором, до закрытия банка оставалось всего ничего.

Глава 18

ЧУДОВИЩЕ С ЗЕЛЕНЫМИ ГЛАЗАМИ

— У меня сегодня еще одно дело не сделано, я отбегу в банк на полчасика, — проинформировала я ЛСД.

— Разумеется, — согласился куратор, отступая от двери еще дальше, как будто я могла снести его, не вписавшись в проем. На лицо снова упало забрало с надписью «Хладнокровный ублюдок», только в глазах почему-то остался проблеск разочарования.

«Получил передоз бондингов и теперь неделю будет от меня шарахаться?» — мелькнула мысль, но я уже влетела в свою квартиру, схватила на бегу сумочку с коридорной тумбочки, а с серванта в гостиной пару вырезок из городской еженедельной газеты. Напоследок машинально щелкнула кнопочкой сбоку электронной рамки, меняя изображение «Семья на шашлыках» на «Обузу для Стаськи». В целях экономии безбожно утекающего времени я телепортировалась в кусты рядом с нужным зданием. Не сирень, какие-то декоративные и давно не стриженные, они разрослись достаточно, чтобы закрывать обзор случайным прохожим. Банк заботился о пышных клумбах перед фасадом, но напрочь игнорировал чащобу со стороны глухой стены. А может, нарочно живую ограду растил, чтоб враг застрял на подступах? В любом случае такая политика была мне на руку, хоть и не на ногу. Туфли, даже на небольших каблуках, совершенно не предназначались для перемещения по пересеченной местности класса ниже «асфальт тротуарный, качественный». Ничего, выбралась и даже не сломала ни ноги, ни супинатора.