Судьбе вопреки - Райс Луанн - Страница 15

— Кстати, ее второе имя Мария, — сказала Сэм, показывая на свою сестру.

— Тогда оно должно быть первым, а не вторым, — ответил Боно. — Или похожим на него — Морин, Мари, Мариса…

— Именно так я и буду теперь тебя звать, — сказала Сэм, сияя глазами. — Мариса. Больше никаких Патти…

Много лет спустя, убегая от своей жизни, отказываясь от своего прошлого, Пат сделала это имя своим.

В конце вечера Боно пожал сестрам руки. От него пахло сигаретами, потом, кожей и вином. Подушечки его пальцев были затвердевшими и покрытыми шрамами — это оставили свое клеймо гитарные струны.

— Не хочу забывать этот вечер, — произнесла Сэм, глядя вслед уходящему в ночь Боно и улыбаясь в призрачном золотистом свете, мерцающем над Сеной и всем Парижем. Та минута казалась волшебной, как будто они вызвали ее своими заклинаниями.

— Ты так говорила, — сказала тогда Мариса, — будто действительно собираешься стать медсестрой Всемирной организации здравоохранения.

— Знаешь, мне этого хочется, — ответила Сэм, обнимая сестру. — Но я буду слишком по тебе скучать и не смогу уезжать надолго.

Однако так получилось, что именно Мариса уехала первой из сестер. Они обе работали в Балтиморе, и скоро Сэм стала изредка — один или два раза в год — ездить в командировки в составе медицинских бригад Всемирной организации здравоохранения. Но сестры продолжали играть в пабах и барах Балтимора и, пока Мариса не вышла замуж и не переехала в Бостон, вместе жили в одной квартире в доме, стоящем всего в нескольких кварталах от гавани.

Теперь, держа свою скрипку, Мариса думала о том, как легко было выполнять то данное в детстве обещание — по крайней мере один раз каждым летом они обязательно встречались и играли свою музыку. Сэм полюбила первого мужа Марисы, а став тетей, была на седьмом небе от счастья. Мариса чувствовала, что ее дочь сблизила их с сестрой еще больше. Казалось, это была связь, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не может разорваться…

— Как красиво, мам! — сказала Джессика, входя в дом из сада. — Что это было?

— Моцарт, — ответила Мариса.

— По звучанию совсем не похоже на ирландскую скрипку.

— Это не ирландская скрипка. Это классическая скрипка.

Джессика улыбнулась. Она была счастлива, что мать опять взяла в руки инструмент. Мариса почувствовала, как у нее кольнуло в сердце.

— Откуда ты знаешь разницу? — спросила девочка.

— Джесс, я думаю, ты сама это знаешь

Джессика кивнула, а ее глаза наполнились слезами — именно тетя Сэм научила ее этому.

— Конечно, это один и тот же инструмент, — сказала Мариса. — Но все зависит от того, как на нем играть.

— Классическая скрипка обращается к разуму, а ирландская — к сердцу, — сказала Джессика, но Мариса могла поклясться, что слышит голос своей сестры, а не дочери. Сэм очень любила цитировать Тилли Лонерган — старую скрипачку из Балтимора.

— На классической скрипке играют сидя, — со знанием дела сказала Джессика, — а на ирландской — стоя.

Эта разница обычно очень веселила Джессику, но сейчас у нее по щекам текли слезы.

— О, дорогая, не надо…

— Мам, почему тетя Сэм не хочет к нам приезжать? — с грустью спросила девочка.

— Она на меня сердится, — ответила Мариса

Мариса обняла дочь, и Джессика разрыдалась у нее на груди. Пытаясь успокоить ее, помочь ей, Мариса даже подумала, что зря достала скрипку из кладовой.

— Но не на тебя, — продолжала Мариса. — Ты так не думай.

— Если бы она меня действительно любила, то забыла бы, что случилось, — проговорила сквозь рыдания Джессика. — И давно была бы здесь.

Сердце Марисы как будто на мгновение остановилось. Злиться на нее — это одно, но причинять боль Джессике — совершенно другое. Она прошептала, что все изменится к лучшему, что Сэм позвонит или напишет, как только вернется в Штаты. Но внутри у нее все дрожало. Каким-то образом она должна была сообщить Сэм, как страдает Джесс из-за их ссоры.

Мягко высвободившись из объятий матери, Джессика взяла скрипку и смычок и протянула их ей. В глазах дочери Мариса прочитала просьбу и вспомнила, как их музыка — ее и Сэм — всегда успокаивала Джесс, особенно после смерти ее отца.

— Что бы ты хотела послушать, дорогая? — спросила она.

— «Через холмы», — ответила Джессика.

Но Мариса уже и сама знала, что именно попросит сыграть ее дочь. Она провела смычком по струнам и начала играть эту милую, сентиментальную мелодию. Глаза Джессики были закрыты. Она выглядела такой юной, такой невинной. На какое-то мгновение Марисе показалось, что перед ней ее сестра, какой она была в детстве.

А вдруг с Сэм действительно что-то случилось? Или с ней в Перу произошел несчастный случай? Может, Мариса просто хваталась за соломинку, но она, как и Джессика, не могла поверить, что Сэм отвернулась от них навсегда.

Она подумала о Патрике Мерфи. Он выглядел таким мужественным, таким надежным, когда приезжал в Кейп-Хок в прошлом месяце. Она знала, что он потратил многие годы, разыскивая Лили. Мариса могла позвонить ему, попросить его разузнать о Сэм и убедиться, что с ней все в порядке.

И все еще играя «Через холмы» и глядя на Джессику, она поняла, что ей нужно попытаться.

Вернувшись из больницы от Мэйв, Патрик сидел за столом на палубе своего катера под названием «Вероятная причина» и наблюдал, как в бухте крачки ныряют за мелкой рыбешкой. На этой неделе рыбьей мелюзги плавало вокруг слишком много — было очень странно видеть ее в больших количествах так высоко по течению реки. Они всегда плавали в устье реки, но катер Патрика стоял в доке почти в семи милях вверх по течению. Вода здесь была уже довольно пресной, но сейчас это был рай для рыбы и морских птиц. Глядя через поручень, Патрик увидел, как какая-то голубая рыба поднялась на поверхность, хватая все, что подвернется. Вдруг зазвенел его мобильный телефон, и он даже не посмотрел, кто звонит, настолько был поглощен наблюдением за рыбным балетом.

— Алло, — сказал он в трубку.

— Патрик? — раздался голос.

Он мгновенно узнал его. Патрик обладал профессиональным навыком полицейского запоминать основные приметы людей, а голос Марисы Тейлор оставил неизгладимый след в его памяти.

— Мариса?

Она рассмеялась — быстрый, нервный смешок, который заставил быстрее забиться его сердце.

— Да, я. Удивительно, как ты узнал…

— Я же детектив, мадам, — объяснил он. — Это моя работа — узнавать.

— А-а… — протянула она, тихо посмеиваясь.

— Как жизнь в Кейп-Хок? — спросил он.

— Нормально… отлично…

Наблюдая, как вьются над головой чайки, Патрик ждал, когда она продолжит говорить, одновременно размышляя, почему у нее такой неуверенный голос.

— Наверное, скучаешь по своим друзьям, — сказал он. — По Лили и Роуз. И Лайаму.

— Лили мне звонила. И я действительно по ней соскучилась. И даже больше, чем ты можешь себе представить. — Она помолчала. — Кажется, сейчас я по всем скучаю.

Сердце Патрика чуть не выпрыгнуло из груди. Неужели она имеет в виду и его? Еще раньше он дал себе обещание не торопить события, когда в следующий раз будет с ней разговаривать или снова увидит ее. Встреча с Марисой в Кейп-Хок затронула его за живое — такого не происходило с ним уже давно… с тех пор, как он разошелся с Сандрой. Тогда у него в душе буквально все перевернулось вверх дном. Он был рад, что сейчас Мариса его не видит — почувствовал, как густо покраснел.

— Скучаешь по всем? — едва смог он выговорить.

— Да, — ответила она. — Ну, а конкретно — по одному человеку. По своей сестре.

«Хорошо, — заставил он себя подумать. — В этом больше смысла». Он откашлялся: она звонила ему как полицейскому.

— С ней что-то случилось? — спросил он.

— Ну, я бы так не сказала, — ответила она. — По крайней мере надеюсь, что нет. Она медсестра в международной организации и часто ездит по всему миру. Последние известия от нее были из Перу. Дело в том, что я пригласила ее на Фестиваль ирландской музыки, а…