Надежды большого города - Райс Луанн - Страница 10

— У меня теперь есть жилье, — сказал он, поймав ее взгляд и решив ее успокоить.

— Где? — спросила она, не поверив.

Он врал, когда ему это было выгодно, — неоспоримый факт. У него были планы в Нью-Йорке, никто не имел представления, какие, и он не собирался позволить кому-либо встать у него на пути. Кэтрин знала, что он врал ей и Лиззи, чтобы они не вмешивались в его дела.

— Я не могу тебе этого сказать, — ответил он. — Это как если бы Гудини выдал свои магические секреты.

О Гарри, — воскликнула она, наблюдая, как он расплывается в улыбке. Ему было уже семнадцать, но он все еще был ребенком; ему понравилось прозвище Люси. — Ну, если ты пришел сюда не спать, значит, тебе понадобились книги. Будь осторожен, закрой шторы, если будешь включать свет. Мне бы не хотелось, чтобы Сильвестр-младший, возвращаясь домой из оперы, решил зайти и проверить, все ли здесь в порядке.

— Ты боишься, что тебя поймают на том, что ты помогаешь мне?

Кэтрин опустила глаза. Ей было трудно объяснить свои противоречивые чувства. Хотя Рейнбеки занимались благотворительностью, компания строго соблюдала правило не допускать в библиотеку посторонних. Кэтрин знала, что дело тут в том, что многие книги были редкими первыми изданиями, которые семья собирала из поколения в поколение. Поэтому, пуская сюда Дэнни, она испытывала чувство вины.

— Наверное, мне не стоит здесь появляться, — сказал он. — Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня возникли проблемы.

— Не волнуйся об этом. У тебя есть новые фотографии?

— Нет. У меня закончилась пленка.

Открыв ящик стола, она достала новую упаковку:

— Знаешь… твои отец и сестра приехали. Он кивнул:

— Знаю. Вчера я был в Челси и видел их. Она молчала.

— Я хотел попросить тебя об одолжении. То есть ты вовсе не обязана это делать. Возможно, я найду другой способ…

— Попроси меня, — сказала Кэтрин, оборвав его. Просить о помощи было для него самым тяжелым.

Он прочистил горло, посмотрел в окно. Сверху Центральный парк казался обширным темным пятном, усеянным уличными фонарями. Мост Гэпстоу нависал над прудом, отражающим свет городских огней. На катке кружились люди. Он так долго смотрел вниз, что Кэтрин подумала, не потерял ли он самообладание.

— Это касается моей сестры, — наконец сказал он.

Кэтрин посмотрела в его глаза и была потрясена силой отраженных в них чувств. Его голос дрожал, она понимала, что он пытается сдержать слезы. За все время их знакомства она никогда не видела Дэнни таким.

— Ты ведь скучаешь по ней? Он быстро покачал головой:

— Не спрашивай меня об этом.

— Дэнни, ты мог бы подойти к палатке. Я схожу с тобой, если ты захочешь.

Несмотря на то что продавец деревьев был ей несимпатичен, она жалела его, не знавшего, где находится его сын.

— Перестань о нем говорить, — сказал он поспешно, — или я уйду. Я действительно уйду.

Она нежно улыбнулась. Он произнес это как угрозу. В течение всего года он реагировал таким образом на ее предложение написать письмо, или позвонить домой, или позволить ей позвонить вместо него. Он никогда не говорил о них, и она не знала, бил ли его отец, или плохо с ним обращался, или просто Дэнни ненавидел жить на ферме, далеко на севере — мальчику его возраста там, наверное, было трудно и одиноко. Она лишь знала, что у него есть некий план и он не позволит кому-либо помешать в его осуществлении.

— Я не буду о нем говорить, — согласилась она.

— Ладно. — Он глубоко вздохнул. — Ты не обязана помогать мне, но если захочешь… кое-что можешь для меня сделать в пятницу вечером. — И он попросил ее.

Стоя около своей палатки, Кристи все спланировал. Он возьмет для Бриджит китайской еды — ее любимых креветок в кисло-сладком соусе, — и они поедят вместе. Потом он прочитает дочери рассказ, и она, он надеялся, сразу заснет. Не хотелось, чтобы она чувствовала себя брошенной, но ему надо было пройтись по улицам, поискать Дэнни.

Сегодня ему удалось заработать: у него купили несколько елок и много венков. Переступая с ноги на ногу, он пытался согреться. Еще несколько минут, и можно будет закрываться на ночь. Его уши и щеки щипало от холода. Он отгонял мысли о холоде, думая о том, где будет искать сына. Услышав скрип снега, он оглянулся и увидел спешащую куда-то застенчивую женщину в черном.

— Добрый вечер, — сказал он ей, улыбаясь.

— Привет, — отозвалась она и, к его удивлению, остановилась прямо перед ним. Она была ростом около пяти с половиной футов, очень стройная в своем черном пальто, шарф был натянут на подбородок. Даже в темноте ее серые глаза блестели за стеклами очков. У нее были прямые пшеничного цвета волосы до плеч. Он заметил сережки — маленькие лунные камни, такие можно найти на пляжах Плезант-Бэй.

— Вы хотите купить дерево? — спросил он.

— Нет.

— Может, венок?

По какой-то причине его способность рекламировать вдруг иссякла. Наверное, он устал, или ему не терпелось отправиться на поиски Дэнни. А может, дело было в этих серых глазах, которые оценивающе смотрели на него.

— Я хотела пригласить вашу дочь присоединиться к нам с друзьями завтра вечером, — медленно начала она.

— Бриджит? Вы хотите, чтобы Бриджит пошла гулять с вами и вашими друзьями? — спросил он. Это предложение так его обрадовало, что у него сердце заколотилось.

— Да, мы пойдем на церемонию зажжения елочных огней в Рокфеллеровский центр.

— Это замечательно, — сказал он. — Она будет в восторге. Это ее мечта — увидеть, как зажигают огни на этой елке. Ее и ее брата…

Он замолчал. Ему показалось или она действительно вздрогнула? Он продолжил, поскольку был слишком счастлив, чтобы сдерживать эмоции:

— Она сказала мне, что это громадная норвежская ель — восемьдесят футов. Видела ее по телевизору.

— Так вы думаете, Бриджит согласится присоединиться к нам?

— Конечно, — сказал он. — И ей наконец пригодятся ее праздничные наряды. Она наденет свое лучшее платье.

Женщина улыбнулась:

— Будет прохладно.

Он засмеялся. Эмоции захлестнули его. Мэри всегда ругала его за это. Он не умел контролировать себя, когда его охватывали сильные чувства. Как обрадуется Бриджит, когда он сообщит ей новость… Он улыбнулся, представив это.

— Спасибо, — сказал он. — Бриджит будет очень рада. Кстати, ее так зовут. Ой, да вы же знаете, вы же ее назвали. — Он глупо болтал и не мог остановиться. — Почему бы вам не знать? В течение нескольких лет мы встречаемся здесь довольно часто. Я — Кристофер Бирн. Кристи.

— Кэтрин Тирни, — назвалась она, и они пожали руки.

— Хорошая ирландская фамилия, — заметил он.

— Это фамилия моего мужа, — сказала она. — Хотя я была О'Тул до того, как мы с Брайаном поженились.

— Он влюбился в красивую ирландскую девушку, — поддержал разговор Кристи.

— Мы оба влюбились. — Она замолчала, и взгляд ее вновь приобрел то выражение, которое заставляло его думать о ней как о печальной и скорбящей.

— Значит, Брайан умер? — спросил Кристи. Господи, что на него нашло — слова вылетели до того, как он успел подумать. Она моргнула и опустила глаза, охваченная эмоциями.

— Да, — ответила она, абсолютно подавленная.

Он почувствовал, как она дрожит, ему захотелось рассказать ей о Мэри, о том, как тяжело терять супруга, показать ей, что он ее понимает. Но язык ему не повиновался. Он только смог выдавить:

— Мне очень жаль.

Она кивнула, наклонила голову, и он увидел, что глаза у нее блестят. Но когда она подняла голову, в глазах уже не осталось теплоты и света, она снова стала настороженной. Они договорились насчет пятницы: Бриджит подойдет сюда к пяти часам. Кэтрин, Лиз и Люси встретят ее, и они отправятся на зажжение елочных огней.

Они попрощались. Кристи смотрел, как она уходит. Он проклинал себя за то, что расстроил ее. На мгновение ему показалось, ей стало немного легче, как будто часть ее горя ушла. Ему хотелось сказать ей об этом, и желание было так велико, что он оставил палатку и последовал за ней.