Альбертина и Дом тысячи чудес - Райфенберг Франк - Страница 34

Госпожа Рапп-Майербринк снова уселась за свой письменный стол, где ее ждал грандиозный телефонный агрегат. Устройство выглядело столь внушительно, словно руководительница собиралась с его помощью управлять полетами зондов к Марсу. Бесчисленные экранчики, лампочки и табло служили прежде всего для прослушивания всех телефонов в «Доме детского счастья».

Шлюпф толкнул дверь плечом и вошел. Он держал в руках очередную охапку телефонных книг, которые чудом не валились на пол.

— Куда? — отдуваясь, просипел он.

— Какие буквы принесли?

— Начиная с Т — «Тапсенхаузен» — и заканчивая У — «Унтервассермюлен».

— Кладите слева, рядом с креслом-качалкой, — распорядилась руководительница. — Позовите Тобиаса, пусть вырвет мне те страницы, где Шульце! «Я поймаю тебя, даже если мне придется обзвонить всех Шульце от Земли и до Луны!» — подумала Элеонора Рапп-Майербринк и уже двести семьдесят третий раз за это утро подняла телефонную трубку. На этот раз на проводе была некая Эльвира Шульце из Кракельбурга.

Парцифаль находит выход

После неприятного визита Болленштиля месье Флип удалился в свою комнату в западной башне. Его попытка поднять Альбертине настроение, чтобы подготовить ее к плохим новостям, полностью провалилась. Но разве он мог предполагать, что Болленштиль свалится как снег на голову со всеми долговыми квитанциями? Конечно, мог, признался себе Флип.

Где-то в доме слышались ликующие возгласы Альбертины и ее друзей.

Дети такой народ: только что плакали навзрыд, а теперь опять веселы, как птички небесные. Он закрыл «Книгу сновидений» Ильи Брадувила, которую читал нынче ночью, после того как мантия была готова. Ключ с драконом, в котором сверкал изумруд, лежал у него на ладони.

— Somnium disparatum, — пробормотал он.

Ему обязательно надо было выяснить, почему жуткое чудище в облике тещи из кошмарного сна тогда внезапно исчезло. Месье Флип положил старинную книгу на хромоногий карточный столик, у которого одной ножки не хватало, и вместо нее подставлена была стопка книг. Ключ с драконом он опустил в карман ливреи. Семь золотых пуговиц сияли под лучами утреннего солнца, падавшими в окно.

Окно выходило на задний двор, и взгляд Флипа упал на курятник в стиле модерн. При воспоминании о том, какой вид был у тети Коры, когда Винкельфукс объявил, что ее доля наследства — это курятник, Флип улыбнулся. Кстати говоря, курятник был очень вместительным и никогда в жизни не применялся для содержания кур. Лиззи использовала его в качестве гаража для своего «Бугатти» 1929 года выпуска. «Водитель Вы никудышный, но кто другой, как не Вы, старый сноб, должны владеть этой старой колымагой?» — написала Лиззи Флипу в последних строках своего письма.

Месье Флип протер глаза. С громким скрежетом дверь курятника открылась. «Бугатти Т-41 Ройял», словно ведомый рукой призрака, выкатился наружу: сначала показались большие колеса, узкие изогнутые крылья и внушительные фары, потом — необъятных размеров капот с прорезями по бокам.

— Мой «Бугатти»… — в смятении пробормотал Флип, и уже через несколько мгновений оседлал ненавистный шест для экстренного спуска, который молниеносно доставил его из западной башни к курятнику.

— Толкайте, раз-два! — услышал месье Флип голос Пауле, приближаясь к курятнику. Голова Пауле почти полностью скрывалась за рулем, но он вполне профессионально крутил баранку, выводя запыленного динозавра из стойла.

Вся остальная банда что было силы толкала автомобиль сзади. Милли, Молли и Миранда кудахтали наперебой. После таких потрясений они наверняка дня три не будут нестись.

— Я хотел бы предупредить вас, уважаемые господа… Этот ценнейший экспонат шесть раз собирали заново, и принадлежал он великому князю…

— … фон Разгильдяй-Банкротскому! — смеясь, перебили месье Флипа все четверо клетчатых хором.

Альбертина запрыгнула на подножку.

— Пауле! Давай!

— Двенадцать тысяч кубиков, триста лошадиных сил при тысяче восьмистах оборотах, распределительный вал — сверху, восьмицилиндровый двигатель, рядное расположение цилиндров, и там бы надо почистить кое-что, в порядок привести, тогда эта тачка полетит как миленькая! — откликнулся Пауле.

— Я теперь — член банды клетчатых, и мы все вместе спасаем виллу! Никто не посмеет отнять у нас наш дом! — Альбертина с гордостью показала Флипу клетчатую повязку на руке.

— Но фройляйн Альбертина, как вы собираетесь это делать?

— Пауле предлагал ограбить банк или слямзить у Болленштиля все квитанции, но потом мы все вместе решили, что ограничимся легальными мерами, — ответила Альбертина.

— И что это за легальные меры такие? — поинтересовался месье Флип. Но бросив взгляд на заднее сиденье роскошного когда-то лимузина, он понял все.

Отто пытался объяснить месье Флипу, что означает принять легальные меры:

— Мы распродадим небольшую часть этого старого барахла — раз-два! — и мы снова на плаву!

Месье Флип схватил старую сумку для путешествий и прижал ее к груди. Другой рукой он пытался вытащить с заднего сиденья «Бугатти» чучело кабана.

— Все что угодно, только не «Туснельду Торнадо»! Это — последний экземпляр карманного торнадо. Как только вы откроете сумку, он — раз-два! — вылетит, подгоняемый ветром, — раз-два! — долетит до какого-нибудь супермаркета, и — раз-два! — долгов у нас станет в десять раз больше.

— Тогда ладно, мы эту сумку открывать не будем и продадим ее как есть, с закрытым замком! — ответила Альбертина, пытаясь вырвать сумку у Флипа.

— Ну в таком случае это — просто пропахшее молью старье, и за него вы вряд ли выручите больше цента!

Альбертина поняла, что дворецкий прав.

— Лиззи в гробу перевернется, если ее наследница начнет распродавать фамильное столовое серебро. Каждая вещь — пусть в пыли, пусть поцарапанная — была для нее как собственное дитя.

— Мисьо Флип, — включилась в разговор Клара, — между прочим, у вашей драгоценной Лиззи голова закружится от непрерывного переворачивания в гробу, если жирный Болленштиль отхватит себе дом и устроит на этом месте бензозаправку.

Спасти виллу от Болленштиля — это было сейчас единственной мечтой Флипа. Но сколько он ни старался, у него не получалось представить себе, как дети смогут это сделать. Ценность дома, пытался он растолковать банде клетчатых, вовсе не в деньгах, которые можно выручить за проданные вещи. К тому же кто, интересно, согласится купить странствующую ванную комнату или столовую в брюхе кита? Только такие ненормальные, как он и Лиззи, ну и, может быть, еще Альбертина и ее друзья. Да и таких людей придется еще поискать!

— Только в том случае, если ты полностью погружаешься в мир виллы, тебе открывается истинная магия вещей. В Доме тысячи чудес люди удивлялись, мечтали, предавались иллюзиям, забывали обыденную жизнь. А самых больших денег в этом доме стоят пуговицы на моей ливрее, серебряная посуда и вот этот… — Флип проверил, на месте ли ключ с драконом. — О чем это я говорил? Ах да, так вот, всего этого в любом случае не хватит, чтобы расплатиться с долгами. — Месье Флип прекрасно знал, что это ложь. Изумруд на ключе с драконом был такой чистоты, что, продав даже маленькую его частицу, можно было покрыть все долги.

Тяжело вздохнув, Альбертина уселась на подножку «Бугатти». Не так-то просто, оказывается, быть хозяйкой виллы, подумала она.

— Что ж, теперь только чудо может помочь! — вздохнула Клара.

— Или тысяча чудес? — Альбертина вскочила. — Действительно!!!

Месье Флип и все клетчатые уставились на нее.

— Что «действительно»? — спросили они в один голос.

Альбертина развернулась и помчалась к входным дверям. Она распахнула двери и снова захлопнула их. Ничего не произошло.

— Я не уверен, что дверной стук сможет помочь нам в данной ситуации, — подал голос месье Флип.

Альбертина протянула руку к Парцифалю — маленькой обезьянке, потрясла клетку и велела Отто еще раз хлопнуть дверью.