Принц на белом костыле - Раевская Фаина - Страница 38

Еще минут десять мы с Клавдией лежали, уткнувшись лицом в сугроб и стуча зубами от страха. Однако больше ничего интересного не происходило.

— Что это было, Афанасия? — дрожащим голосом пропищала Клавка.

Я приняла сидячее положение и охотно пояснила:

— В современном русском языке это называется простым, но очень емким словом «разборка».

— И что, она уже закончилась?

— Как тебе сказать? Для Тамары и ее людей — определенно…

— А для нас? — нетерпеливо перебила Клавдия.

В ответ я лишь пожала плечами:

— Хотелось бы верить, что и для нас тоже.

Пойдем, надо выбираться отсюда.

Мы с Клюквиной помогли друг другу подняться и, отряхнувшись, потопали по уже проложенным нами дорожкам.

— Ни фига себе! — присвистнула Клавдия, когда мы добрались до места перестрелки.

— Да-а, впечатляет, — согласилась я. — Налетели разбойники лесные и перебили супостатов. Правда, некоторые из разбойников тоже головушки сложили, но это уже издержки их профессии…

— Хорошо бы еще знать, кто поедал этих разбойников.

— Не берусь утверждать, но, по-моему, Клава, это и есть та самая третья сторона, о которой я тебе говорила.

— А она за нас или как?

— Прекрати болтать! — разозлилась я, потому что толкового ответа на этот вопрос сама не знала. Но Клавка выглядела такой несчастной, что моя злость куда-то испарилась, и я, погладив ее по плечу, миролюбиво произнесла:

— Как там дальше все обернется, не знаю, но сегодня эта третья сторона появилась очень вовремя.

Мы поравнялись с серебристой машиной, на которой приехала Тамара. Как ни странно, но на ней не было ни единой царапины, я имею в виду машину, разумеется. Я обошла вокруг автомобиля и, убедившись, что на нем можно передвигаться, открыла дверцу со стороны водителя. Ключи болтались в замке зажигания.

— Садись, Клавдия, — пригласила я сестру. — Нынче удача на нашей стороне. Грех этим не воспользоваться.

— Угу, я щас… — бросила Клавка и куда-то скрылась.

Вернулась она довольно быстро, бережно прижимая к груди заветный чемоданчик, которым еще недавно соблазняла нас Тамара.

— Ох, Клава, — покачала я головой, — жажда наживы тебя когда-нибудь погубит.

— Сама говорила, грех удачу упускать, — напомнила Клюквина, ковыряясь с замками. — Эти денежки теперь как бы ничейные. Разве ж это правильно? У капитала должен быть хозяин, который сумеет им правильно распорядиться…

— На себя, что ли, намекаешь? — я усмехнулась.

Такая черта характера, как бережливость, Клавдии несвойственна. Она работает в одном очень престижном салоне красоты, получает хорошую зарплату и примерно раз в месяц озвучивает свою заветную мечту: начать копить деньги на загородный домик. Время идет, мечта остается мечтой, а деньги на ее осуществление никак не желают копиться, потому что Клавке все время необходимо чего-нибудь срочно приобрести. Самой нелепой покупкой Клавдии стала огромная клетка для попугаев. Птичками сестрица так и не обзавелась, зато клетка почти полгода занимает половину балкона.

Мы уже выезжали на шоссе, когда Клюквина огласила салон истошным воплем:

— Вот падла, твою мать!!!

Я вздрогнула, хотела остановить машину, но с перепугу перепутала педаль газа с педалью тормоза, и мощный автомобиль, взревев многосильным мотором, рванулся вперед. Какое-то время ушло на его укрощение, однако я блестяще справилась с этой нелегкой задачей, съехала на обочину и набросилась на Клавдию:

— Ты чего орешь, ненормальная?! Смерти нашей хочешь? Так нужно было под автоматную очередь бросаться…

— Афоня, она нас подставила… — хлюпнула носом Клавка.

Тут я заметила, что в руках она держит какие-то бумажки.

— Что это? — кивнула я на них.

— Это наши деньги.

Всегда думала, что доллары выглядят несколько иначе. Я присмотрелась повнимательнее, но ни портретов президентов, ни прочих опознавательных знаков американских денег не обнаружила.

— Конечно, — кивнула Клюквина после того, как я поделилась с ней итогами своих наблюдений, — потому что эта гадина Тамара подсунула вместо денег «куклу». Смотри, вот пачка, — продемонстрировала аккуратную стопку купюр, перетянутую резинкой. — Сверху и снизу настоящие сто долларов. А теперь — ап, ахалай-махалай, ляськи-масяськи…

Сестрица сняла резинку и развернула деньги веером. Между первой и последней купюрой лежали обычные листы ровно нарезанной бумаги.

— Здорово! — присвистнула я. — Значит, мы были правы, не доверяя Тамаре. Она и не собиралась платить. Думаю, если бы мы сегодня передали ей ампулу, то утро завтрашнего дня встретили бы уже в охлажденном состоянии. Ты, Клавка, не горюй, — попыталась я успокоить Клюквину. — Главное, мы живы и относительно здоровы. Тамаре в этом плане повезло меньше…

— И поделом ей, — буркнула Клавка. — Господь не дурак, всем по заслугам воздает. Вот только денег жалко, я ведь уже прикинула, что на них купить можно…

— Но ведь сколько-то там все же есть?

— Две тысячи всего. Разве это деньги? Слезы одни! Да и неизвестно, вдруг они фальшивые.

Посоветовав сестре философски отнестись к страшному удару судьбы, я тронулась в путь.

Впрочем, Клавка совету не вняла, и всю дорогу то злобно ругалась, то Сокрушенно вздыхала, а пару раз даже всплакнула. Меня же мучило какое-то неясное предчувствие, и это здорово нервировало. Кроме того, не давал покоя вопрос, удалось ли Степке продать ампулу и кто выступал в роли покупателя?

Фортуна сегодня была явно на нашей стороне, поэтому до дома мы добрались без происшествий и в рекордно короткие сроки. Зато по прибытии нас ожидал неприятный сюрприз: во всех окнах нашей квартиры горел свет. Оставить его включенным мы не могли по той простой причине, что уходили засветло. Значит, в доме находился кто-то посторонний.

— Господи! — испуганно хрюкнула Клавдия.

— Вряд ли это он, — клацнула я зубами.

— Как быть? Может, милицию вызовем?

— Можно, — кивнула я, — только потом.

Сначала сами посмотрим, кто к нам пожаловал.

Клавка задумчиво почесала за ухом, а потом согласно моргнула:

— Оно, конечно… Только неплохо было бы обезопаситься. Ты, Афоня, ступай к дверям квартиры и подожди меня там, а я к Михалычу загляну.

На мой взгляд, пенсионер Михалыч не мог выступать гарантом нашей безопасности, но своих идей у меня не было, поэтому пришлось последовать Клавкиным инструкциям. Я поднялась на третий этаж и замерла перед дверью.

Выглядела она как обычно, следов взлома не носила, и даже замок оказался на месте. Однако мне было известно, что искусство проникновения в чужие квартиры нынче находится на довольно высоком уровне и отсутствие видимых повреждений на двери еще ни о чем не говорит.

Невесело усмехнувшись, я присела на корточки и приложила ухо к замку. Утверждать не берусь, но мне показалось, что в глубине квартиры о чем-то негромко вещает телевизор.

— Чего там? — прошептала вернувшаяся Клавка. Обеими руками она сжимала молоток, позаимствованный, как я подозреваю, у Михалыча.

— Кажется, телевизор работает, — тоже шепотом ответила я.

Клавдия тихо ахнула:

— Киллер! По нашу душу явился! Дома нас не застал, решил подождать, чтоб, значит, еще раз не возвращаться. Душегуб! Ну, ничего, — Клюквина потрясла молотком в воздухе, — сейчас мы с ним разберемся!

Подивившись отваге сестрицы, я подумала, что против пистолета киллера молоток едва ли поможет, но разочаровывать Клавдию не стала.

— Открывай… — скомандовала сестрица.

Стараясь производить как можно меньше шума, я вставила в замок ключ и открыла дверь.

Телевизор и правда работал. «Странный киллер, — подумала я. — Зачем ему себя обнаруживать? Сидел бы по-тихому, да нас дожидался, а то устроил тут вечер отдыха». — Мы с Клавкой уже подобрались к большой комнате, как услышали знакомый голос:

— Еще раз спрашиваю, какого хрена вы сюда приперлись?

— Димочка приехал! — радостно взвизгнула я, враз прекращая бояться.