Лукашенко. Политическая биография - Федута Александр Иосифович - Страница 24

«Практически все фронтовцы работали как волонтеры — бесплатно».

Действительно, даже едва ли не самая затратная работа — сбор подписей — осуществлялась в ту пору абсолютно бескорыстно. Именно поэтому ключевыми игроками оказались те, кто опирался па организованные структуры. В распоряжении Кебича были местные органы власти и крупные государственные предприятия. Позняк, Новиков и Карпенко полагались на свои партии. Шушкевич — на чужие (БСДГ Олега Трусова и ОДПБ Александра Добровольского).

Собственных структур не было лишь у Александра Лукашенко. Именно поэтому никто, включая, пожалуй, самого Лукашенко, до конца не верил, что ему удастся собрать необходимое для выдвижения количество подписей.

Но у него был штаб, на заседаниях которого он постоянно повторял: «Ваше дело — собрать подписи. Остальное — моя работа».

И мы работали, кампания набирала обороты, и наша команда разрасталась как снежный ком.

Как правило, совещания в штабе проводил Леонид Синицын. Проходили они два раза в неделю — в пятницу, когда планировали рабочий график кандидата на будущую неделю, и во вторник, по «оперативным» вопросам, если они вдруг возникали. Синицын справлялся с этим, как говорится, легко и непринужденно. Он вспоминает: «Сложностей не было. Нужно было только сдерживать амбиции и сводить разные точки зрения. У меня способность переговорного процесса достаточно хорошая, чтобы держать всех в одном ключе, направляя в нужное русло».

Синицын не преувеличивает свою «способность переговорного процесса». Штаб убедился в этом, когда он на две недели уехал в США, оставив вместо себя Титенкова. Если бы он задержался в Хьюстоне на неделю дольше, вся избирательная кампания бы рассыпалась, несмотря на личный авторитет нашего кандидата. Иван Титенков был абсолютно неприемлем в качестве полноправного руководителя штаба. После интеллигентного и все схватывающего на лету Синицына он казался просто грубияном, не желавшим (вернее, не умевшим) кого-либо выслушивать, обрывавшим людей на полуслове, упрямо настаивавшим на своем. Проще было застрелиться, чем представить себе, например, выпускника МГИМО Цепкало, вынужденного о чем-то разговаривать с и. о. начальника штаба Иваном Титенковым…

Все ищут, на кого сделать ставку

Все больше людей стремилось к нам, ощущая в нашем кандидате силу, видя народную поддержку, понимая, что лишь он имеет реальный шанс добиться власти. Шли к Лукашенко, даже зная, что это может быть опасно лично для них.

Вспоминает Валерий Кез, генерал-майор госбезопасности111:

«О том, на кого делать ставку, я стал задумываться в марте — начале апреля 1994 года. На том этапе я еще не определился, но когда посмотрел на инициативную группу, которая выступила в поддержку Лукашенко, где были Гончар, Булахов, Привалов и еще несколько человек, которых я знал, я, взвесив все, принял решение встретиться с кем-нибудь из них. В первую очередь я думал о Привалове, с которым мы служили в Гродно, и о Булахове — с ним я неоднократно беседовал по разным рабочим вопросам. Видно было, что вокруг Лукашенко собирается команда молодых, умных, думающих о судьбе государства людей — политиков, экономистов, юристов, с которыми можно делать дело, которые позволят республике шагнуть вперед. И в начале апреля 1994 года я встретился сначала с Приваловым, переговорил о возможности на конспиративной основе поддержания отношений с ними, а затем, через несколько дней, с Булаховым.

Булахов с одобрением отнесся к моему шагу и сказал, что им такая поддержка нужна, а за контакты с силовыми структурами у них отвечает Шейман: "Вы его знаете, и если не возражаете, то будете встречаться с ним". И уже с конца апреля 1994 года я начал систематически встречаться с Шейманом. Чаще всего я разговаривал с ним о возможных шагах, которые может предпринять Комитет государственной безопасности, для того чтобы обеспечить каким-то образом свободу и возможность нормально работать».

Показательно, что «конспирируется» не рядовой чекист, а шеф военной контрразведки Республики Беларусь. И еще одно: Кез идет не к Лукашенко, он идет в «команду», причем знаковой фигурой для него является полковник Леонид Привалов, депутат Верховного Совета, активист проправительственного объединения «Беларусь», его старый знакомец по совместной службе в Гродно.

Новые люди приходили к нам ежедневно. Лукашенко старался никого не отталкивать, даже тогда, когда появлялись явно психически больные, он говорил нам:

— Никого не отталкивайте. Это еще один голос. Это еще один избиратель. Если вы его прогоните — к кому он пойдет?

И мы никого не гнали.

Наоборот — звали к себе, причем настойчиво. Ведь Лукашенко начал «собирать» свою команду еще тогда, когда президентства в помине не было. Вспоминает тогдашний министр иностранных дел Петр Кравченко:

«В декабре 1992 года мне довелось выступать на одном из заседаний Верховного Совета Республики Беларусь. После него меня поджидал уже одетый в мешковатое пальто Лукашенко, который предложил прогуляться и проводить меня в МИД. Я согласился, отпустил машину, и мы, не торопясь, направились в министерство. Лукашенко уже "входил в силу", и мне было интересно узнать, что он от меня хочет.

Наша "прогулка" продолжалась не час и не два, а вылилась в почти пятичасовое (!!!) хождение от Дома правительства к МИДу и обратно. Вначале со стороны Лукашенко шел осторожный зондаж: он пытался выяснить мое отношение к тем или другим руководителям республики, депутатам Верховного Совета. Затем Лукашенко активизировался, его рассуждения стали агрессивными, громы и молнии начали метаться в адрес Кебича и Шушкевича. Получалось, что в республике нет ни одного стоящего руководителя — все бездари, ворюги, пьянчуги…

Я не выдержал и осадил его:

— Саша! Как ты можешь поливать грязью Вячеслава Францевича и Станислава Станиславовича, если у одного ты просишь продать тебе из гаража Совмина "Волгу", а у другого пьешь чарку и даже ночуешь?! Возишь ему капусту, картошку и сало.

— Ты не прав, Петр Кузьмич. Я не стригу всех под одну гребенку. У нас много умных мужиков — Булахов, Гончар, Лебедько, Грибанов, Трусов, к примеру, да и тебя в парламенте ценят, — пытался парировать Лукашенко.

Мне стало ясно, что за этой комплиментарной тирадой уже скрываются планы по созданию команды, куда он пытался втянуть и меня. Прямого приглашения не последовало только потому, что я недвусмысленно дал ему понять, что у меня есть собственные политические амбиции».

Кравченко отказался. Но другие соглашались. Цепкало установил связь Лукашенко с тогдашним первым заместителем министра иностранных дел Георгием Таразевичем112.

Появлялись и руководители структурированных организаций. Скажем, была такая очень шумная партия Славянский Собор «Белая Русь». Ее руководители, Николай Сергеев и Владимир Гурин, часами сидели у Лукашенко, задавая какие-то вопросы и мешая работать. С ними нам еще придется намаяться…

Бурно проходили встречи с представителями Союза офицеров. Его лидер Дмитрий Иванов в тот период поддерживал Кебича, но его соратники откровенно выступали за Лукашенко.

Не все и не со всеми получалось успешно… Помню, как трудно все в той же комнате отдыха проходили переговоры кандидата в президенты с председателем Аграрной партии, советником премьер-министра Беларуси Семеном Шарецким113. Пожилого Шарецкого привезли тайком, как бы на встречу с сыном, который работал в фирме, располагавшейся в здании ЦК СМБ. Руководитель этой фирмы Александр Еловик, собственно говоря, встречу и организовывал..

Разговаривали Шарецкий и Лукашенко наедине и расстались явно недовольные друг другом: Семен Георгиевич, уходя, ворчал что-то под нос, а наш кандидат, как всегда, невозмутимый, молча пил чай. Чашка в его огромных пальцах казалась игрушечной, неестественно маленькой.