Клыкастые страсти (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 33

Валентин опустил ресницы. Кажется, он понял, что я имею в виду. Братика нужно было за ручку довести до трансформации и препятствовать получению им негативной информации от Клары. Хватит и того, что он уже нахватался.

— Как прикажете, госпожа.

Я от души пихнула его локтем в бок.

— Поиздевайся мне еще!

— Я абсолютно серьезен, госпожа! — в голубых глазах плясали озорные бесы.

Паршивец. Я потрясла головой, стараясь прийти поскорее в форму, и направилась к дверям.

— Пока, хвостатые!

— Пока…

— От зубастой слышу!

— До свидания, госпожа.

Я хотела сказать Кларе, чтобы она не называла меня госпожой, но потом передумала. Я ее не заставляла. Она сама напросилась. И царственно опустила голову.

— До свидания.

С Валентином мы попрощались еще раз. Он догнал меня уже на выходе из клуба.

— Юля, минутку!

— Да?

Что ему еще от меня нужно? Я же все сделала, как он хотел.

— Юленька, инициация твоего брата состоится сегодня в десять вечера. Я хотел бы, что-бы ты пришла.

— Зачем?

Горечи я сдержать не смогла. Больно. Просто — больно. Как будто посмотрела фильм с плохим концом. Вроде все, как всегда, а осадок остался.

— Затем, что это нужно тебе самой.

Я покривилась.

— Мне это не нужно. Это гарант безопасности тебя и твоей стаи.

— Сейчас ты думаешь, что подтолкнула брата к чему-то ужасному и болезненному. Я хочу, чтобы ты поняла — это не так.

— Да неужели? Я видела Надюшкины шрамы. Этого мало?

— Это единичные случаи. Если инициация проводится добровольно, она практически безболезненна. И потом, разве тебе самой не хочется посмотреть? Это все равно лучше, чем таращиться в окно и тосковать о несбывшемся. Заодно проконтролируешь, чтобы со Славкой не случилось ничего плохого.

— Да хоть бы и случилось — мне все равно! И как ты себе это представляешь? Контролировать оборотней? Смешно!

Валентину явно надоел спор.

— Юля, я пришлю за тобой своих ребят. Часов в девять вечера. Приедешь?

— Приеду, куда я денусь. Только пусть звонят на сотовый. Я еще должна поговорить с Мечиславом. Если у него какие-то планы на меня и на эту ночь…

Валентин тряхнул гривой светлых волос.

— Юля, я знаю, что ты не очень положительно относишься к Мечиславу, но ты неправа.

— Разве?

— Не такой уж он и гад — на фоне остальных вампиров. Ты просто мало с кем общаешься…

Эту тему я обсуждать не хотела. Мало мне, что сейчас придется общаться с Мечиславом, так еще и адвоката выслушивай. А не пошли бы вы все, а?

— Обсуждение закончено. Пока, до вечера, звони.

Я вежливо оскалилась, отстранила Валентина с дороги и быстренько вышла из клуба. Солнце ударило меня по глазам. Я зажмурилась и вытащила из сумки темные очки. Раньше я терпеть их не могла. Сейчас же носила почти весь день. Разных форм и размеров. Хамелеоны и обычные. Черные, коричневые, синие и зеленые. Все равно, какие. Лишь бы глаза закрыть. Лицом я кое-как управляла, а вот глазами не получалось. Сперва мне все было безразлично. И только после того, как мама и дедушка несколько раз спросили у меня, как я себя чувствую, я стала прятать глаза. Им в мой личный ад заглядывать необязательно. Я их слишком люблю. Ни к чему им знать, что я схожу с ума.

На площадке меня ждал сюрприз. Или это уже не сюрприз? Да, наверное так. Сюрпризом он был в первый раз, а теперь проходит по ведомству «шляются тут всякие…». Рядом с вазой сидел тот самый остолоп с пляжа и листал «Плейбой». Как его там? Сережа? Да, кажется так. Завидев меня, он поднялся и широко улыбнулся. Журнал он сунул в вазу. Я представила, как очередной любитель цветов извлечет его оттуда — и невольно улыбнулась сама. А зря. Сережа определенно посчитал это знаком симпатии.

— Привет!

— Виделись уже, — огрызнулась я. — Чего надо?

— Шел мимо, решил зайти.

Новость не впечатляла.

— И какого черта тебе здесь понадобилось?

— Ты и понадобилась. Нравишься, симпатичная, хочу видеть…

— Ага, ври больше!

— А почему нет? И вообще, чего ты такая агрессивная?

А действительно — чего я на него окрысилась? Я распахнула дверь.

— Проходи. Гостем будешь. И можешь не разуваться. Гостиная — налево.

Сама я подошла к телефону и щелкнула клавишей автоответчика.

Три сообщения. Прослушаем первое?

— Юленок, позвони маме, а то задницу надеру. А лучше зайди.

Кратко и по существу. Дед в своем репертуаре. Второе?

— Юлька, позвони мне немедленно на работу, или я сама тебе позвоню — и тебе не понравится то, что ты услышишь!

Надя тоже краткая и точная дама. Еще бы, ей ужасно хочется знать, до чего мы договорились с Мечиславом. А я молчу, зараза такая. И еще помолчу. Перебьется какое-то время! Третье?

— Юлия Евгеньевна, я буду очень рад, если вы позвоните мне завтра. Это Константин Сергеевич. Мой номер вы знаете.

Знаю, знаю. Блин, ну что нужно от меня ИПФ? Позвонить ему, что ли в два часа ночи? Это уже будет завтра? Вот и будет! Мои мысли прервал веселый голос.

— А ничего квартирка! Твоя?

— Дедушкина, — буркнула я. — Съемная.

Врала, ну и что? Как только узнает, что у меня есть деньги, не отвяжется. Это только Даниэлю было глубоко плевать на все мои капиталы и возможное наследство. Дани-эль….

— А ты…

— Подожди, позвонить надо…

Я набрала номер Надиного рабочего телефона. Подруга была на месте и в отвратительном настроении.

— Юлька, ты чего не прорезаешься!?

— А что — я тебе сильно нужна?

— Любопытно же. До чего вы с Мечиславом договорились?

— Ты наверняка все уже вытянула у Вадика и Вальки.

— Далеко не все.

— Ничего, тебе хватит.

— Юлька, зараза! Помру от любопытства — на твоей совести будет!

— Ничего, моя совесть это переживет. Сколько сейчас времени?

— Шесть вечера. Даже меньше.

— Вот. А в девять Валька пришлет за мной машину. Заезжай, посплетничаем по дороге.

— Какую машину и зачем?!

— Позвони ему и расспроси.

— Юлька, ты…

— Единственная и неповторимая. Очаровательная и неподражаемая. Шикарная и…

— Кудряшка, — рявкнула Надька в трубку и грохнула ей об рычаг.

Я рассмеялась.

На смех из комнаты вышел свежеприглашенный Сережа. И чего я его домой впустила?

— А картинки хороши. Рисуешь?

— Малюю понемногу.

— А меня можешь нарисовать?

— Боюсь, что самомнение на листе бумаги не поместится.

— А ты рисуй только меня?

— Тогда рисовать будет нечего, — огрызнулась я. — Ладно, садись.

Сережка уселся на диван и застыл как статуя в позе Наполеона. Нос вверх, подбородок к небу, на морде — непреклонность. Я покачала головой.

— Не так. Расскажи что-нибудь.

— О чем?

— Да о чем хочешь! Хоть о разведении тараканов!

— А я думал, что художникам нужно неподвижное лицо?

— Я предпочитаю работать в другой манере.

Руки сами по себе черкали грифелем по белому листу.

— А что за манера?

— Не знаю, как ее называют официально, а я называю ее «жизнь после смерти».

— Так мрачно…

— Можешь посмеяться, если очень мрачно звучит.

— А ты специально училась рисовать?

— Нет. Так, самоучка.

— Самородок?

— Самовыродок.

Ну вот, почти закончила. Можно бы нарисовать получше, но — не хотелось. Не тот объект, чтобы на него и время тратить.

— Зачем же так печально?

— А как с вами еще, если вы простых слов не понимаете?

Я провела пару штрихов, прищурилась, нарисовала пуговицу на рубашке и лихо черкнула букву «Д» в углу рисунка. Так, как отмечала все мои рисунки. Вне зависимости от самой себя. Просто — «Д». Даниэль забавлялся тем, что вплетал свою букву в узор на кар-тине. Вплетал так, что обнаружить ее можно было, только встав к рисунку под определенным углом. Я так пока не умела.

— Держи. Дарю.

Портрет получился неплохим. Да плохо я никогда и не рисовала. Но в очертаниях губ угадывалась самовлюбленность, а подбородок вышел немного вяловатым. А с силой воли в стране напряженка…