Что забыла Алиса - Мориарти Лиана - Страница 34

Пора ставить точку. Пора вернуть к себе в спальню монеты, носки и кроссовки Ника, а эти розы вышвырнуть к чертовой бабушке.

Она откинулась на кровать. Снизу было слышно, как Элизабет договаривается с этой неизвестной Кейт Харпер об отмене вечеринки.

Алиса перекатилась по постели, отбросила покрывало и прямо в красном платье скользнула под свежие простыни.

Она посмотрела на потолок – оштукатуренный и выкрашенный. Ни одного развода от сырости, ни одной трещины, будто их и не было никогда. И подумала о том моменте в ванной комнате больницы, когда ей казалось, что она готова с головой погрузиться в свои воспоминания. Она словно намеренно сопротивлялась этому, отступала за шаг до того, как готова была дать себе полную волю. Все было бы гораздо легче и яснее, если бы только она сумела вспомнить, что же все-таки происходило в ее жизни. Она понюхала запястье, обрызганное духами, которые, по идее, должны были бы напомнить о многом, но в голове вертелись лишь смутные отрывки чего-то малопонятного; они не имели смысла, ускользали еще до того, как она понимала, что это.

Проваливаясь в сон, она подумала: это не самое худшее, что с ней случилось. Это самое смешное.

Проснувшись, она увидела, что на ее постели сидит Фрэнни, с подарком в руках.

– Проснулась, соня! – сказала она.

– Проснулась… – ответила Алиса и улыбнулась в ответ, потому что Фрэнни выглядела именно так, как и полагалось.

На ней была знакомая бледно-розовая блузка, застегнутая на все пуговицы, которую Алиса видела много раз – по крайней мере, так ей казалось, – и серые брюки строгого покроя. Держалась она совершенно прямо и походила на маленького эльфа. Короткие белые волосы были заправлены за крошечные ушки, кожа была нежно-белая, на золотой цепочке висели вытянутые к уголкам очки.

– А ты совсем не изменилась, – радостно сказала Алиса. – Ты выглядишь совершенно так же, как раньше.

– Хочешь сказать – как десять лет назад? – ответила Фрэнни, надевая очки. – А я уже думала, что морщинок у меня – больше некуда. Вот. – Она передала Алисе сверток. – Тебе, может быть, и не понравится, но я не хотела появляться с пустыми руками.

– Понравится, непременно понравится! – Алиса села в кровати.

Она развернула бумагу, и перед ней оказалась бутылочка присыпки.

– Какая хорошенькая!

Она открутила пробку, насыпала присыпку в руку, понюхала. Аромат был непритязательный, цветочный и ничего ей не напоминал.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Фрэнни. – Ну и перепугала же ты нас всех!

– Отлично. Путаюсь. Иногда мне кажется, что я вот-вот все вспомню, а иногда все это мне кажется грандиозным розыгрышем, и все вы только притворяетесь, что мне тридцать девять лет, хотя прекрасно знаете, что мне вот-вот исполнится тридцать.

– Мне это знакомо, – задумчиво сказала Фрэнни. – Буквально вчера я проснулась с таким чувством, будто мне девятнадцать лет. Пошла в ванную, увидела в зеркале старуху и по-настоящему испугалась. Подумала: «Что это за страшилище?»

– Ты не страшилище.

– Знаешь, по-моему, это у тебя нервный срыв. – Фрэнни досадливо махнула рукой. – Не смотри на меня так! Такое бывает, а в последнее время у тебя был очень сильный стресс. Что с этим разводом…

– Да, кстати. Почему же мы расстаемся? – перебила Алиса.

Она не могла выговорить слово «развод». Фрэнни не стала бы от нее ничего скрывать. Она выложила бы все как есть.

Но Фрэнни сказала:

– Понятия не имею. Что-то там у вас с Ником случилось. Я только знаю, что вы были весьма решительно настроены. Казалось, никакого возврата не может быть. Поэтому нам ничего не оставалось, как закрыть рот на замок и принять то, что произошло.

– Но у тебя же должно быть мнение. У тебя всегда есть мнение!

– Да, как правило, мнение у меня есть. – Фрэнни улыбнулась. – Но здесь я действительно не знаю, что и сказать. Мне ты ничего не открывала. Для детей это очень плохо. Особенно эта битва за опекунство. Знаешь, мне это все совсем не нравится.

– Не знаю. Не помню…

– Что ж, теперь я ясно высказала свое мнение. Даже, пожалуй, слишком ясно.

– Как ты думаешь, я могу его вернуть? – спросила Алиса.

– Кого? Ника? Но ты вовсе не хочешь, чтобы он возвращался. В среду ты мне сказала, что тебе прислал цветы какой-то новый поклонник. Тебя это очень взволновало.

– Я думала, ты скажешь, что у меня стресс, – кисло заметила Алиса, с отвращением взглянув на розы.

– Ну конечно стресс, но ты была очень рада получить эти цветы.

– А у тебя как дела? – Алиса вздохнула. – Ты так и живешь по соседству с мамой, да?

– Нет, дорогая. – Фрэнни похлопала Алису по ноге. – Пять лет назад я переехала в деревню для пенсионеров. Прямо сразу после того, как переехали мама с Роджером.

– Ах вот как… Нравится тебе в этой деревне? Как там, удобно?

– Удобно. В наши дни это самое главное. Все должно быть легко и просто.

– Получается, что не все.

– Как ты думаешь, у меня есть чувство юмора? – спросила Фрэнни и посмотрела на Алису неожиданно беззащитным взглядом.

– Конечно есть!

– А скажи-ка мне, что ты думаешь об эвтаназии?

– Фрэнни, в чем дело? – Алиса растерянно заморгала и выпрямилась. – Ты больна?

– Нет, на здоровье грех жаловаться. Меня просто очень занимает этот предмет. Я хочу знать. То есть я хочу сказать, в моем возрасте очень неплохо знать все варианты. Что в этом такого необычного! Здесь есть о чем поспорить! – Говоря это, она пришла в страшное волнение.

– Согласна, но… точно ли у тебя все в порядке? С чего бы тебе думать об этом, если ты не больна?

Фрэнни вздохнула и улыбнулась. Ее нельзя было назвать улыбчивой, поэтому каждая ее улыбка была точно подарок.

– Даю тебе честное слово, я вовсе не больна. Мне просто… скажем так, любопытно. Давай спустимся. Твоя мама готовит обед.

Пока они шли вниз, Алиса внимательно наблюдала за Фрэнни. Она казалась очень хрупкой и с видимым усилием держалась за перила.

– Алиса, дорогая! Я тут как раз приехал, чтобы тебя забрать!

– Здравствуйте, Роджер, как дела? – чуть ли не с ужасом сказала Алиса, увидев его внизу лестницы.

Без Ника он совершенно выпадал из контекста. Он был точно гость, прибытия которого ожидали, пусть и стиснув зубы, но не тот человек, которому можно стоять внизу лестницы в твоем доме, как будто он прожил здесь всю жизнь.

– Стараюсь держать себя в форме! – прогремел Роджер. – Волнуешься из-за этого?

Алиса спустилась по ступенькам, Роджер подхватил ее под локоть и потащил в гостиную, заботливо поддерживая за талию.

– Выспалась, Алиса? – спросила мать, выходя из кухни и вытирая руки о полотенце. – Я уверена, сейчас для тебя самое главное – отдых. Надеюсь, к тебе все вернулось? Фрэнни, дорогая, на каком стуле вам удобнее сидеть? – продолжила она, не дожидаясь ответа. – Вы к нам надолго, правда?

– Барбара, не суетитесь! – резко бросила Фрэнни, пока Барб помогала ей усаживаться.

К счастью, в этот раз мама была не в экзотическом наряде для сальсы, как вчера, но все-таки в достаточно откровенной майке и брюках капри. Волосы она затянула в легкомысленный хвост. Затаив дыхание, Алиса смотрела, как мать в ответ на взгляды Роджера кокетливо поводит головой.

– Ну вот, я тут приготовила на обед салат из тунца. Алиса, я сделала его специально для тебя, потому что тунец хорош для мозга. Мы с Роджером каждый день принимаем рыбий жир, правда, милый?

Милый… Ее мать называла Роджера «милый». Вот так, запросто…

За эти десять лет Роджер, казалось, совсем не переменился. Он был все тот же – загорелый, ухоженный, довольный собой. Пластика? Алиса этого не исключала. На нем была розовая рубашка поло, а в седеющих волосах на груди мелькала золотая цепь. Шорты облегали его мускулистые бронзовые ноги чуть теснее, чем нужно.

Когда Барб повернулась, чтобы идти обратно в кухню, Роджер игриво, ничуть не стесняясь, хлопнул ее пониже спины. Алиса в смущении отвела глаза. Она помнила, что у Роджера была кровать с водяным матрасом. «А что, женщинам нравится», – однажды брякнул он Алисе.