Революция.com. Основы протестной инженерии - Почепцов Георгий Георгиевич - Страница 18

Когнитивный взрыв является неизбежным компонентом любой революции, поскольку благодаря ему можно отменить и делегитимизировать старые действия и провести новые. Когнитивное пространство как пространство решений должно быть защищено от воздействия, но эта зашита практически снимается в кризисные периоды, когда все мы начинаем подчиняться чувствам толпы, находя в ней свою главную защиту.

Когнитивный взрыв должен разрушать идентичность, поскольку она привязывает индивида к более обшей рамке. Разрушенная идентичность восстанавливается достаточно тяжело, что создает еще один источник напряжения. В результате происходит занижение идентичности до уровня самых малых групп (семья, город) с потерей идентичности больших групп (страна, нация).

Теперь от этой новой точки отчета должны строиться и избирательные идеологии, и любые попытки создать национальную идею. Это проверяемая на опыте идентичность, от которой следует идти к индентичности конструируемой, искусственной: идентичность проверяемая – идентичность конструируемая.

Восстановление идентичности любого уровня позволяет снять неопределенность, связанную с когнитивным взрывом.

Нарратив хаоса или хаос нарратива характеризуется резким увеличением числа выступающих, в то время как в нарративе стабильности число их ограничено. С другой стороны, нарратив хаоса характеризуется отбрасыванием авторитета старых выступающих, например, неподчинение представителю власти становится обычным делом. Нарратив хаоса резко увеличивает интерпретационную размытость, но очень жестко держится за канонический набор своих собственных правил. Например, в случае оранжевой революции это было констатацией доброты Майдана. Нарратив хаоса находится в сложной ситуации упорядочивания отклоняющихся от нормы событий, в то время как новая норма еще не выработана. Именно по этой причине происходит включенность в новый канон, который пока еще не охватывает весь массив событий и текстов. В этом случае работало очень ограниченное число таких ментальных аксиом. Например:

• доброта Майдана;

• бандитская власть;

• Ющенко – наш президент.

При этом создается своя упорядоченность, своя структурность, объясняющая многие переходы: добрый Майдан = меняет = бандитскую власть = на Ющенко.

С чего начинается когнитивный взрыв? Это трудный вопрос, наверное, легче начать с другого вопроса: как завершается когнитивный взрыв? По нашему мнению, установлением баланса, когда каждый факт укладывается в правило, а сумма правил управляется метаправилом. Возникают суммарные формулы, подобные вышеприведенной.

Когнитивный взрыв начинается с нарушения правил, формирующих картинку действительности. Например, когда от аксиомы «власть справедлива» предлагается перейти к аксиоме «власть криминальна». Это происходит благодаря насыщению когнитивного пространства новыми фактами и авторитетными людьми и институциями, способными предложить новый вариант правила.

Когнитивный взрыв является как бы промежуточным состоянием между нарушением баланса и его новым порождением. Можно проследить разные типы соотношений между множеством событий и множеством интерпретаций. В самом общем виде мы получаем следующие типы соотношений (см. табл. 12).

Таблица 12

Типы соотношений между множеством событий и интерпретаций

В кризисной ситуации все представляется новым, создается ощущение, что интерпретации событий невозможны исходя из имеющегося инструментария. При большом объеме событий и малом объеме интерпретаций осуществляется наложение канонической ситуации, которая удерживается существованием дополнительного ресурса.

По отношению к управлению событийной или интерпретационной ситуацией мы можем выделить сильных / слабых игроков. Сильный событийный игрок может не думать об интерпретациях, поскольку он может навязывать развитие ситуации другим самостоятельно. По этому пути шла оранжевая революция, поскольку она обыгрывала событийно власть, которая находилась в ситуации бездействия. Сильный интерпретационный игрок также должен навязать свою интерпретацию оппоненту. При этом он может даже не нуждаться в некоторых случаях развития событий. В случае оранжевой революции власть думала, что она сильнее интерпретационно. Однако в ходе ее все властные телеканалы постепенно перешли на интерпретационную канву оппозиции.

Страны пытаются быть более сильными интерпретаторами для своей территории. Супердержавы пытаются выступать в роли и интерпретаторов, и планировщиков событий одновременно. На сегодня это привело к потере понятия суверенитета, поскольку чужие интерпретации оказываются более сильными. Одним из таких универсальных языков интерпретации стали понятия демократии и прав человека. Именно в этой области шло перетягивание каната между СССР и США. И сегодня единственным правильным интерпретатором подобных событий остаются США, а не страны СНГ. Нарратив на темы прав человека беспроигрышно обыгрывают все другие нарративы.

Когнитивный взрыв не является просто хаосом, это процесс по разрушению прошлого доминирующего нарратива. В случае революции речь идет о разрушении нарратива, связанного с прошлым политическим режимом. На смену когнитивному взрыву как явлению разрушения прошлого нарратива автоматически приходит новый нарратив. Причем чем с большей революционной ситуацией он придет, тем жестче его будут впоследствии придерживаться, не допуская появления конкурирующих нарративов примерно таким образом: нарратив-1 – хаос – нарратив-2.

Управление революцией – это управление хаосом, когда в ситуацию сознательного разрушения прошлых структурностей вводятся аттракторы, способные вывести ситуацию в новый набор структурностей. Поэтому одновременно вводятся и стабилизаторы, одним из них была фраза «Ющенко – наш президент», которая призвана была стать ядром будущей системности, реализуемой уже сегодня в данной точке пространства и времени.

В завершение подчеркнем, что митинг является идеальной средой как для когнитивного взрыва, так и для закрепления принципиально новой картинки действительности, поскольку толпа представляет собой идеальный объект для внушения. Митинг действует методом, который мы назовем «качелями», двигаясь от одного к другому экстремальному сообщению, встречающему гул одобрения, что возбуждает как самого оратора, так и толпу, заставляя давать еще более экстремальные ярлыки и выдвигая ультиматумы.

Управление социальными ситуациями с помощью нарративов

Каждая революция несет свой нарратив, который вступает в противоречие с доминирующим на тот период нарративом власти. Лозунги французской революции «Свобода, равенство, братство» или русской «Мир – хижинам, война – дворцам» активируют массовое сознание, переводя его из области когнитивной в физическую.

Оранжевая революция прошла тот же путь, демонстрирующий преобладание нематериальных ресурсов над материальными. Можно выделить ряд аспектов именно такой нарративной борьбы:

• формулировка «плохих» негативов для оппонентов и «хороших» для себя, например, распространенным стало негативное определение власти – «бандитская власть»;

• Виктор Ющенко был включен в более привлекательный глобальный западный нарратив, в то время как Виктор Янукович – в менее привлекательный восточный;

• оранжевая революция была в рамках действий народного нарратива, в то время как власть оказалась замкнутой только на себя, что является проигрышной позицией.

Реально человеческая история, развитие и функционирование любого общества состоит в управлении с помощью нарративов. Управление информационными потоками, которое в виде спин-докторинга или информационной повестки дня стало в последние десятилетия существенной задачей государственного управления в США, Великобритании и России, по сути своей покоится на более глубинной базисной нарративной составляющей, которая делает акцент на содержательных аспектах, в то время как спин можно трактовать как внимание к формальным аспектам того же содержания. Глеб Павловский является главным адептом этой методологии в России, Алистер Кэмбелл – в Великобритании.