Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Раин Олег - Человек дейтерия Человек дейтерия

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Человек дейтерия - Раин Олег - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

— А те холмы… Помнишь, ты говорил про полеты?

— Помню, конечно.

— И как же теперь?

— Да так же — выберем время, соберем твоих однокашников, и свожу. Ты, главное, не скучай, — Степа протянул широченную ладонь. — Можем письма друг другу писать. Если хочешь, конечно. И Алле я что-нибудь черкну. Передашь ей письмецо?

— Само собой, передам, — Гриша встрепенулся, вспомнив об оловянном солдатике. В последнее время он оставлял его дома все чаще. Уже не нуждался, как в прежние времена. Да и зачем? Его талисманом давно стал Степа… Он испуганно провел рукой по бедру, — солдатик, по счастью, оказался на месте. — Слушай, тогда вот… Это тебе. На память.

— Ого! Наш главный часовой?

— Ага.

— Не жалко?

— Конечно, нет!

— Спасибо, — Степа подставил руку, и металлический солдат перекатился к нему в ладонь. — Хорошо, что напомнил. Я ведь тоже принес подарочек. Тебе и отцу твоему… — Степа достал из пакета небольшую книжку. — Это Николай Шилов, стихи. То есть они вроде бы детские, но так написаны, что и взрослым помогают. Здоровские, в общем, стихи.

Гриша взял книгу.

— Вроде бы все, — Степа поморщился. — Давай, что ли… Не могу я, Гриш, долго прощаться. Не умею… Еще в дорогу собрать многое нужно. Удачи тебе!

Он хлопнул Гришу по плечу, неловко развернувшись, зашагал прочь. А Гриша смотрел ему вслед и чувствовал, как стремительно темнеет небо, как жизнь его скручивается, тлеет и покрывается морщинками. Словно осенний, сорванный с ветки листок.

* * *

О поезде Степы Грише сообщила Алла. Как она узнала об этом, оставалось только гадать. Но именно ее звонок вырвал подростка из комнаты, заставив быстро натянуть куртку с шапкой, кубарем скатиться по лестнице. А еще через полчаса они стояли на сером бетонном перроне и провожали глазами исчезающую вдали электричку. Чувствуя, как потянуло отовсюду холодком, Гриша уныло глядел на вокзал, на лишенное глубины городское серое небо. Неловким движением попытался повыше поднять ворот — шарф он в спешке забыл дома.

— Опоздали, — произнесла Алла, и Гриша удивленно разглядел, как по щекам ее одна за другой скатываются аккуратные капельки. У нее и плакать получалось красиво. Слез она не утирала, позволяя им растворяться в густом мехе ворота.

— Он не мог, — сказал Гриша. — Не мог остаться. У них же там дом, хозяйство, отец после операции…

— Знаю, — кивнула Алла. — Он сам сегодня звонил. Попрощаться хотел.

Стало, по крайней мере, понятно, откуда она узнала про поезд. Но что-то с ней было не так, с этой Алкой. Да и с ним, с Гришкой, все тоже было неладно. Хоть и жил он с новостью об отъезде Степы уже сутки. То есть думал, что жил, а оказывается, доживал. Последние часы и минуты, пока в городе еще находился его единственный друг. Человек, с которым было хорошо и надежно, с которым и сам Гришка впервые ощутил себя человеком. Сейчас, глядя на Алку, он даже ощутил нечто похожее на ревность. Он-то думал, что горевать будет в одиночестве, а оказалось, есть другие, кому также плохо и одиноко. Хотя про Алку он все же не очень понимал. То есть она-то когда успела запасть на Степу? В солдатики она с ним не играла и рефератов не писала. Но ведь в самом деле разнюнилась!

— Он не мог остаться, — тускло повторил Гришка. — Но ты не думай, он вернется. Еще и в лес сводит.

— Когда это будет… — откликнулась Алка.

— Ну, может, весной.

— А может, летом. Или вообще никогда…

Гришка хотел возразить, но почему-то не осмелился. Сложно было тосковать, даже с лицом его творилось неладное. Перед Алкой-то он пыжился, и шагать старался тверже обычного, но все было пустое. Мир потяжелел, и злосчастного дейтерия — того самого, о котором когда-то рассказал Степа, в нем явно добавилось.

Покинув вокзал, они брели неведомо куда. И расставаться почему-то не решались. Гриша вдруг понял, что вдвоем легче горевать. Словно и впрямь делили пополам общую беду.

— Он говорил: холмы у них особенные, — неожиданно припомнила Алла. — Прыгаешь по ним — и словно летаешь. Здорово, правда?

— Ага, — Гриша улыбнулся. Конечно, Степа и ей успел рассказать про скалы Петра Гронского, и что тут такого? Не такой уж секрет. Они ведь собирались взять туда кого-нибудь из класса. Вот и поедут вчетвером — Степа, Алла и они с Ульяной. А может, кого-нибудь еще прихватят. Дона, например. Если будет себя хорошо вести. Пусть тоже попрыгает, у него должно хорошо получиться, спортсмен все-таки. Да и с громогласным Москитом будет веселее. Уж он-то сумеет поаукать, если кто заблудится. Хотя… Лучше с этим не спешить. Этак наприглашают народа и устроят тарарам на весь лес. Для начала пусть будет небольшая экспедиция. Из самых проверенных и надежных. Изучат местность, составят карту, и Степа им все спокойно покажет-расскажет. А уж потом можно звать остальных…

В мечтаниях Гриша не заметил, как они забрели во двор родной школы. Дверь подсобки была чуть приоткрыта, слышался приглушенный визг циркулярки. Значит, не зря посубботничали. Вон и башню никто до сих пор не разрушил. Правда, постройка немного накренилась. Солнце, пусть февральское, но уже начинало временами пригревать. Чуялось приближение марта.

— Ой! — Алла остановилась, и Гриша тоже мысленно охнул. Из-за башни показалась плечистая фигура. На ярком снегу она казалась абсолютно черной, но Грише и лица не нужно было разглядывать, чтобы узнать Саймона. И что он тут делал, разгадать было тоже несложно. Конечно, какую-нибудь гадость. Или нужду справлял или прикидывал, как развалить снежную постройку.

Гриша угадал. Уже в следующий миг черная фигура с силой пнула в кладку, и несколько плит провалилось внутрь башни. Разогревая себя, Саймон пнул снова, и в снежной стене образовалась обширная прореха. Еще пара таких дыр, и башня попросту рухнет. Саймон тоже задрал голову, прикидывая, как ловчее развалить снежное изваяние.

— Эй! Ты что делаешь! — заверещала Алла. — Это мы строили!

Саймон оглянулся, но, увидев парочку, ничуть не встревожился. Даже, похоже, остался доволен.

— A-а, и ты недомерок здесь, — Аллу он сознательно игнорировал. — Должок принес?

Гриша с ужасом понял, что Саймон все знает. И про отъезд Степы, и про то, что отныне они остались без защиты. Может, кто из прихвостней что разнюхал, а после нашептал, а может, сам догадался по их унылому виду. Впрочем, нет, — кто-то наверняка донес, иначе не заявился бы сюда к башне, не стал бы ее ломать.

У Гриши на глазах выступили слезы. Там, на вокзале, он не плакал, а здесь, вдруг, не выдержал. Ну почему все в жизни так несправедливо? Если несчастья, то разом в один день. И даже не черная полоса, а целая черная пропасть…

— Чего встали? Подгребли быстро! — Саймон с ленивой неспешностью ударил по башне — уже кулаком, и снова часть плит провалилась внутрь.

Эх, не облили они башню водой, не догадались! Ледяная, была бы, верно, прочнее.

— Урод!

Гриша даже не понял, что именно он сказал. Ругательство само сорвалось с языка. И Саймон сделал вид, что ослышался. А может, и впрямь не поверил ушам. Не каждый день воробей чирикает на овчарку.

— Чего-чего?

— Козел и урод! — это выкрикнула уже Алла. Звонко и громко. Саймон шагнул к ним, а Гриша шагнул ему навстречу. Потому что страшно стало за одноклассницу. Потому что ясно представил, как Саймон хватает девочку в охапку, как жуткие ручищи хлещут ее по щекам, швыряют оземь.

— Вали с нашего двора! — звонко продолжала выкрикивать из-за спины Алла. — И башню нашу не трогай, скотина!

Нет, не прочувствовала девица-красавица момента, не поняла всей сложности происходящего. Гриша даже губу прикусил. Ну как можно говорить такое Саймону! Точно сама подсказывала и подталкивала. То есть, возможно, ее слова спасли Гришку, но они же вынесли окончательный приговор башне. Мстительно хакнув, Саймон метнулся назад, корпусом вонзился в хрупкую стену. Плиты посыпались одна за другой. Дрогнув, башня пошла заваливаться, и Гриша во все глаза смотрел, как легко и просто красота обращается в ничто. Ведь именно так люди рвут картины, поджигают дома, громят из орудий и минометов многолюдные города…