Лоцман - Купер Джеймс Фенимор - Страница 38

- Вашингтон! Члены Конгресса!.. Ступай, простофиля, узнай, сколько народу в этом драгунском отряде и надолго ли они сюда пожаловали. Стой! Сначала подай мне одеться… А теперь отправляйся, как я приказал тебе, и, если драгунский офицер про меня спросит, передай ему поклон и скажи, что я сейчас приду. Ступай, ступай!

Когда слуга вышел из комнаты, капитан занялся своим туалетом, рассуждая вслух обо всем, что приходило ему на ум:

- Ставлю офицерское жалованье против половинного жалованья младшего офицера, что кто-то из этих бездельников, которым нужны четвероногие, чтобы поспеть к месту боя, пронюхал о каролинском вине! Каролинское вино! А этого земноводного офицера я вызову для объяснения через публикацию в лондонской газете. Если он честный малый, то не будет скрываться под своим инкогнито и встретится со мной. Если же из этого ничего не выйдет, тогда я, черт побери, поеду прямо в Ярмут и брошу вызов первому же попавшемуся из этого ублюдочного рода! Проклятие! Видано ли, чтобы офицеру и джентльмену было нанесено подобное оскорбление? Только бы мне узнать его фамилию! Если эта история получит огласку, я буду всеобщим посмешищем до тех пор, пока не найдется дурака почище меня. Чтобы избавиться от издевательств, мне придется биться, по крайней мере, на пяти дуэлях. Нет-нет, я не заикнусь в моем полку об этом глупом деле, но отплачу какому-нибудь офицеру морской пехоты - так будет более справедливо. Только бы этот негодяй Питерс не проболтался о том, как ему намяли бока его же мушкетом! И я даже не могу выпороть его… Но, если я не расправлюсь с ним при первом же случае, значит, я не знаю, как сводить полковые счеты.

К тому времени, как офицер закончил этот монолог, дающий представление о хода его мыслей, он уже был готов спуститься во двор и лично встретить новоприбывших, как того требовал долг. У главного входа в аббатство Борроуклиф нашел своего хозяина за серьезной беседой с молодым человеком в мундире кавалериста.

- Доброе утро, мой почтенный страж и защитник! - приветливо обратился к нему полковник. - У меня есть удивительные новости для вашего верноподданнического слуха: наши арестованные - по-видимому, переодетые враги короля! Капитан Борроуклиф, позвольте мне представить вам мистера Фитцджералда из полка легкой кавалерии. - И, пока оба офицера раскланивались, старик продолжал: - Корнет был так любезен, что прибыл сюда со своим отрядом сопровождать этих негодяев в Лондон или в другой город, где найдется достаточно храбрых и верных офицеров, чтобы составить военный суд и приговорить их к казни как шпионов. Кристофер Диллон, мой достойный родственник Кит, с первого взгляда разгадал, кто они, в то время как вы и я, словно доверчивые юнцы, думали, что этих негодяев можно завербовать на королевскую службу. Но у Кита такой глаз и такая голова, какими немногие могут похвалиться. Вот кому бы заседать в английском суде!

- Это очень желательно, сэр, - сказал Борроуклиф с серьезным видом, вызванным главным образом желанием придать силу своему сарказму, а также воспоминаниями о ночном происшествии, которое еще предстояло объяснить. - Но на каком основании мистер Кристофер Диллон считает, что эти три моряка совсем не те, за кого они себя выдают?

- Не знаю, но клянусь жизнью, основания у него достаточно веские! - воскликнул полковник. - Кит - мастер находить основания, ведь это главное в его профессии, и он мужественно изложит свои соображения в надлежащем месте. Но вам известно, джентльмены, что юристы не всегда могут говорить так открыто и отважно, как подобает солдату, если не желают нанести вред делу, которым они занялись. Нет-нет, поверьте мне, у Кита есть свои основания, и со временем он их укажет!

- Значит, - беспечно сказал капитан, - мы не напрасно приставили к ним такую надежную охрану, полковник Говард. Вы как будто говорили мне, что окна находятся на такой высоте, что бежать через них нельзя? Поэтому я и не поставил наружного караула.

- Не беспокойтесь, мой почтенный друг! - воскликнул хозяин. - Если наши люди не заснули на посту, значит, пленники на месте. Но, так как необходимо отправить их отсюда, прежде чем ими завладеют гражданские власти, пойдем сейчас же в задний флигель и выпустим этих собак из будок. Покуда мы будем завтракать, часть кавалеристов препроводит их в тюрьму. Не следует отдавать их в руки гражданских властей, которые редко способны оценить истинный характер преступления.

- Извините меня, сэр, - заговорил молодой кавалерийский офицер. - Со слов мистера Диллона я полагал, что нам предстоит встретить здесь небольшие вражеские силы и что у меня будет более приятное дело, чем выполнять обязанности констебля. Кроме того, сэр, законы нашего государства гарантируют каждому право быть судимым равными себе людьми, и я ни в коем случае не возьмусь вести этих людей в тюрьму, покуда они не побывают у судьи.

- То, что вы сейчас говорите, относится только к верным и покорным подданным, - ответил полковник, - но на врагов и предателей эти привилегии не распространяются.

- Сначала нужно доказать, что они изменники, а потом уж наказывать их по заслугам, - решительно возразил молодой человек (он всего лишь год назад окончил курс юридических наук). - Единственное, на что я соглашусь, - это доставить их в полной сохранности в гражданский суд.

- Пойдем навестим арестованных! - вмешался Борроуклиф, чтобы положить конец спору, который уже становился резким и был, как он знал, совершенно бесполезным. - Может быть, они добровольно пойдут служить под знамена нашего государя, и тогда, к счастью, не понадобится никаких мер, кроме разве обычной дисциплины.

- Конечно, если только подобный шаг для них возможен, - подтвердил корнет, - я буду очень рад разрешить вопрос таким образом. Надеюсь, капитан Борроуклиф согласится со мной, что у драгун есть кое-какие заслуги в этом деле, а у нас во втором эскадроне как раз не хватает людей.

- Мы легко сговоримся, - сказал капитан. - Каждый из нас возьмет одного, а судьбу третьего решит подброшенная в воздух гинея… Сержант! Следуй за нами, чтобы сдать арестованных и снять с поста часового.

Когда они направились к заднему флигелю, полковник Говард, который пошел вместе с ними, сказал:

- Я не сомневаюсь в проницательности капитана Борроуклифа, но, насколько мне известно, мистер Кристофер Диллон предполагает, что, по крайней мере, один из этих людей не простой солдат. И в этом случае ваши планы могут рухнуть.

- А за кого он принимает этого джентльмена? - спросил Борроуклиф. - За переодетого Бурбона или, может быть, за тайного представителя мятежного Конгресса?

- Нет-нет, больше он ничего не сказал. Мой родственник Кит умеет держать язык за зубами, пока миледи Юстиция не приготовит свои весы. Есть люди, про которых можно сказать, что они рождены быть солдатами. Таков граф Корнваллийский, который так успешно теснит мятежников в обеих Каролинах. Другим сама природа велела быть святыми на земле, как, например, их высокопреосвященства архиепископы Йоркский и Кентерберийский. Еще есть люди, которые на все смотрят глазами пытливыми, беспристрастными и бескорыстными. К таким, могу я сказать, принадлежат верховный судья Мэнсфилд и мой родственник мистер Кристофер Диллон. Я думаю, джентльмены, что, когда королевская армия подавит этот бунт, министры его величества сочтут необходимым установить в колониях титул пэра как средство для награждения верноподданных и как политическую меру для предупреждения недовольства в будущем. В этом случае я надеюсь видеть моего родственника в отороченной горностаем мантии пэра и судьи.

- Ваши надежды, почтенный сэр, весьма основательны, и я не сомневаюсь, что в один прекрасный день ваш родственник будет совсем не тем, кем он остается сейчас, несмотря на все свои достоинства, а настоящим пэром, - сказал Борроуклиф. - Можете на это рассчитывать, сэр! Судя по его нынешним заслугам, я не сомневаюсь, что придет время, когда и на улице законников наступит праздник, и тогда мистер Кристофер Диллон еще научит нас, как нужно штурмовать житейские высоты, хотя под каким титулом он будет тогда известен, я не берусь сказать…