От шнурков до сердечка (сборник) - Клюев Евгений Васильевич - Страница 22

Тут Легчайшее Пока почувствовало прилив сил – и снова замахало крыльями. Морской ветер и сумерки почему-то уже не пугали его.

Оно долетело до борта корабля только глубокой ночью, когда капитан, боцман и большинство матросов уже спали.

На нижних палубах, куда опустилось Легчайшее Пока, было тихо и пусто. «Ну и что мне тут делать? – спросило себя Легчайшее Пока. – Похоже, я так и не найду того, кому послано… Стоило бороться с ветром и темнотой, чтобы оказаться здесь в полном одиночестве!»

Легчайшее Пока полетало над нижней палубой и поднялось на пролёт выше – верхняя палуба тоже была пуста. «Так я и знало! – усмехнулось Легчайшее Пока. – Никто тут не ждёт меня. Да и какая во мне ценность? «Пока» говорят тогда, когда прощаются на час… На то оно и легчайшее!»

И в эту минуту откуда-то с неба упал на верхнюю палубу совсем маленький вздох. Легчайшее Пока закинуло голову и не поверило своим глазам: на верхушке самой высокой из мачт примостился юнга. В руках его был бинокль, прижатый к глазам, – и стёкла бинокля были направлены к берегу.

А на берегу, небрежно облокотясь на перила, так и стояла крохотная фигурка – и, кажется, собиралась стоять дальше: всё то время, пока корабль в пути, и до тех пор, пока он не вернётся назад.

Тогда Легчайшее Пока поднялось к верхушке мачты и совсем осторожно опустилось на плечо юнги, смотрящего в бинокль. Он даже почти не почувствовал прикосновения птички из породы «Пока!».

Сердечко, вырезанное из картона

Когда Сердечко вырезали из картона, оно ужасно обрадовалось: одно дело быть нарисованным и совсем другое – вырезанным! Хотя, конечно, послушать некоторых нарисованных – так они чуть ли не живее всех живых… только это враньё: в лучшем случае эти нарисованные – как живые, то есть очень похожи на живых. Однако быть живым и быть похожим на живого совершенно не одно и то же! Живой куда хочет, туда и идёт, а похожий на живого остаётся там, где оставили.

Но, значит, если тебя вырезали, ты точно живой, потому что можешь идти куда хочешь. Ты теперь сам по себе, а картон, из которого ты вырезан, – сам по себе: между вами больше нет ничего общего. Вас даже обратно уже не соединить!

Вот Сердечко-Вырезанное-из-Картона и собралось отправиться… только куда?

Легко сказать – иди куда хочешь… а если ты во все стороны света хочешь? Потому что у Сердечка-Вырезанного-из-Картона было именно так: оно как раз и хотело во все стороны света!

– Я хочу во все стороны света, потому что я всех люблю! – сказало Сердечко-Вырезанное-из-Картона. И собралось было идти, но почему-то затопталось на месте.

– Интересно как получается… – озадачилось оно, а одна собака взяла да и объяснила всё следующим образом:

– Вы оттого в замешательстве, что всех любить нельзя, – объяснила она. – Любить можно только своего хозяина.

Сердечко-Вырезанное-из-Картона задумалось:

– А если у меня нет хозяина?

– Так не бывает, – засмеялась Одна Собака. – Хозяин есть у каждого. Если его, конечно, не потеряли… Вы, может быть, потеряли хозяина?

– Если бы у меня был хозяин, – сказало Сердечко-Вырезан-ное-из-Картона, – я бы его не потеряло, будьте уверены!

Но Одна Собака возразила:

– Ох, не зарекайтесь! Это с каждым может случиться. Даже я, которая очень любит своего хозяина, однажды потеряла его. И стала сама не своя!

– А чья? – поинтересовалось Сердечко-Вырезанное-из-Картона.

– Ничья! – с ужасом ответила Одна Собака. – И, уверяю Вас, страшнее ничего не придумаешь. Потому что… когда ты ничья, у тебя никого на целом свете нет. И ты скитаешься где придётся – без дома, без поводка, без еды…

– По-моему, это не так страшно, как Вы говорите, – подумав, сказало Сердечко-Вырезанное-из-Картона. – Дома у меня, вроде, никогда не было, поводок мне не нужен, а еда. я не голодно.

– Тогда Вы странная какая-то собака, – был ответ. – У всех собак, которых я знаю, а я знаю ужасно много собак, есть дом. И поводок им нужен. И голодны они всегда.

Тут Сердечко-Вырезанное-из-Картона расхохоталось:

– Дело в том, дорогая Одна Собака, что я не собака! Я Сердечко-Вырезанное-из-Картона.

– До свиданья! – попрощалась Одна Собака.

– Я чем-то обидело Вас? – опешило Сердечко-Вырезанное-из-Картона.

– Нет, что Вы! – ответила Одна Собака. – Просто пора идти на место. Хозяин только что сказал мне: «Иди на место!»

И Одна Собака пошла на место, а Сердечко-Вырезанное-из-Картона осталось где было, подумав: «Нет уж, пусть у меня лучше не будет хозяина, если хозяин может сказать «Иди на место!» – и надо сразу идти… Хотя, конечно, так оно удобнее: сказали тебе «Иди на место!» – и ты сразу знаешь, в каком направлении двигаться. А тут стоишь. с ноги на ногу переминаешься – и совершенно непонятно, куда теперь!»

– Я люблю всех! – опять сказало оно и опять хотело отправиться в путь, но у него опять почему-то не вышло.

– И не выйдет! – заверила её одна птичка, пролетавшая мимо. – Потому что всех любить нельзя. Можно любить только своего мужа.

– У меня нет мужа, – призналось Сердечко-Вырезанное-из-Картона.

– Так не бывает! – сказала Одна Птичка. – Муж есть у всех. Разумеется, кроме тех, кто потерял мужа. Вы, может быть, потеряли мужа? Тогда это другое дело.

Сердечку-Вырезанному-из-Картона показалось, что эту беседу оно уже с кем-то вело, но оно ответило:

– Если бы у меня был муж, я никогда бы его не потеряло!

– Это не всегда от Вас зависит, – поделилась опытом Одна Птичка. – Даже я, которая очень любит своего мужа, однажды оказалась в такой ситуации, когда мой муж хотел улететь… гм, к другой птичке. И я тогда стала сама не своя!

– Как собака? – спросило Сердечко-Вырезанное-из-Картона.

– Почему – «как собака»? – возмутилась одна Птичка. – Вовсе не как собака! Что это Вы какие странные вещи говорите, право. Но, доложу я Вам, жизнь моя мне тогда хуже собачьей казалась! Я ведь, видите ли, на яйцах сидела, а когда на яйцах сидишь, без мужа никак нельзя!

Сердечко-Вырезанное-из-Картона хорошенько подумало, чтобы опять ненароком не задеть Одну Птичку, и в конце концов сказало:

– Я, видите ли, никогда не сидело на яйцах.

– Все птички, которых я знаю, а я знаю ужасно много птичек, время от времени сидят на яйцах! Может быть, вы тогда не птичка никакая?

– Конечно, не птичка! – улыбнулось Сердечко-Вырезанное-из-Картона. – Я – Сердечко-Вырезанное-из-Картона.

Впрочем, его уже не слышали. Птичкин муж, в данный момент сидевший на яйцах вместо жены, потребовал откуда-то сверху, чтобы она немедленно возвращалась на яйца, угрожая, что иначе он улетит к другой птичке.

«Ну, вот. – подумало Сердечко-Вырезанное-из-Картона. – Заведи себе мужа, а он возьмёт и улетит к другой птичке! Нет уж, пусть у меня лучше пока не будет мужа. Хотя, с другой стороны, это, конечно, удобно: велел тебе муж назад лететь – ты и летишь назад, не задумываясь! А в моем положении. ну просто совсем не знаешь, куда направиться».

Оно опять осторожно осмотрелось по сторонам и тихонько, чтобы ни одна собака и ни одна птичка её не услышала, сказало:

– Я хочу во все стороны света, потому что я всех люблю! И – решительно сделало шаг вперёд: в направлении всех сторон света.

Тут-то все стороны света и открыли Сердечку-Вырезанному-из-Картона свои объятия, и оно пошло во все стороны света, и любило все стороны света, и все стороны света отвечали ему полной взаимностью!

Потому что никто не обязан быть собакой, и никто не обязан быть птичкой. И потому что места в мире всем достаточно – в том числе и сердечкам, вырезанным из картона.