Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович - Страница 31

– Списали, – с готовностью подтвердил тот.

Гуров посмотрел на него и вздохнул:

– А почему мне кажется, что фактически она у вас в наличии?

Капитан поерзал на стуле, покряхтел, но полез в стол и достал ее.

– Да больно уж она затейливо сделана, вот жалко и стало. Пальчиков на ней никаких не нашли – да и какие могли быть после такого пожара? Вот и решил оставить.

– А заберу-ка я ее у вас, вдруг в деле может сгодиться? – сказал Лев. – Вещь-то необычная, как знать, кто ее в руках держал.

– Да берите, мне она все равно без надобности, – согласился капитан.

– Что там возле дома? Не интересовались?

– Да работают еще. Другого захоронения, слава богу, не нашли, так они и с этим еще не скоро закончат.

– Ну, тогда оставляю их на вас. Протокол составите, подписи соберете и все остальное. Таджики-то уехали?

– Нет, вы же сами сказали, чтобы я их задержал, – удивился капитан.

– Тьфу, ты! – не сдержался Лев. – Если второго захоронения не нашли и раскапывать нечего, чего ж вы их не отпустили? – Капитан смущенно пожал плечами. – Ясно, приказа не было. Ну, да это сейчас и к лучшему – я с ними в Фомичевск вернусь, чего вашу машину зря гонять?

Когда они подъехали к сгоревшему дому, то увидели, что эксперты работают уже в свете фар автобуса и фонарей. Хотя не так уж было темно на улице, но работа ведь у них практически ювелирная. Гуров не стал их отвлекать и что-то говорить, а сел в кабину кунга, благо водитель был русским, и, показав пальцем себе за спину, спросил:

– Все там?

– А куда же они денутся? Они до того перепугались, что как забились туда, так только по нужде до ближайших кустов добегали и тут же обратно.

– Тогда давай в Фомичевск, и очень тебя прошу, не включай радио, как собака устал, хоть подремлю по дороге.

И Гуров действительно уснул, но перед этим еще успел подумать: «Для кого же эта сволочь дешевые шоколадные конфеты покупала? Неужели все-таки для детей?»

Водитель разбудил его, когда машина была уже не только в Фомичевске, но и стояла возле райуправления, все окна которого светились. Лев вылез, потянулся, размял затекшие ноги и пошел к Косареву. А там уже были все: и Косарев с Фоминым, и прокурор с экспертом, не было только Стаса.

– Куда Крячко делся? – поинтересовался Лев.

– Да он, с полного согласия вашего начальства, в Москву сорвался – там какая-то новая информация появилась, – объяснил ему Андрей Федорович.

– Понятно, – кивнул Гуров. – О том, знаете ли вы, что произошло в Сабуровке, спрашивать бессмысленно – иначе бы вы здесь в полном составе не собрались.

– Капитан отзвонился, – объяснил Фомин.

– Это не только мы знаем, – печально вздохнул Косарев. – Это уже и в Москве знают – криминалисты сообщили. Мне оттуда звонили, сказали, что следственную бригаду создают по этому уголовному делу и сюда ее направят. Шуму будет! Дай бог, погоны хоть какие-то на плечах останутся, чтобы до пенсии дослужить.

– Господи! Ну почему Ильич не приказал тогда просто забросать эти трупы землей?! – чуть не взвыл «следак».

– Тогда мы никогда бы не нашли останки детей, – возразил ему на это Лев. – По поводу охранника у меня появилась кое-какая ясность, завтра свяжусь с Москвой, и пусть его пробивают по всем возможным базам. А сейчас я пойду спать, потому что меня ноги не держат.

– Погоди, Лев Иванович, – остановил его Фомин. – Тут из Москвы для тебя информация пришла. Читаю…

– Пожалуйста, давай своими словами, – попросил его Лев, – а то мне этот канцелярский язык – поперек горла.

– Как скажешь, – согласился «следак». – 5 ноября 2004 года около 7 часов утра в приемное отделение ЦРБ Петушков, что во Владимирской области, позвонил неизвестный мужчина и сказал, что у них возле дверей стоит белая «Газель», а в ее кабине – девочка, которой требуется экстренная медпомощь. Врачи выскочили – есть такая машина, а там девочка лет пяти-шести, без сознания, еле живая, вся в крови, со следами изнасилования, в том числе и в извращенной форме. Стали смотреть, а у нее разрывы внутренних органов. Девочку срочно на операцию, и в милицию сообщили. Наши приехали, стали разбираться: «Газель» без номерных знаков, на руле и рычаге переключения скоростей отпечатков никаких – все бензином протерто. Звонок пробили – звонили из автомата, что напротив приемного отделения, трубка тоже протерта бензином. Девочку, слава богу, спасти удалось – ее потом во Владимир в больницу переправили долечиваться. По фотографии опознали ее как Марину Соколову, пяти лет восьми месяцев от роду, которую 2 ноября украли из детсада в Рассказово. Сообщили родителям, ну, дальше по схеме. «Газель» была угнана из Москвы весной 2003-го у частного предпринимателя, о чем есть соответствующее заявление.

– Слава богу, что девочка выжила, а не разделила судьбу тех, кого в общей могиле нашли. Но теперь-то хоть все? – с надеждой спросил Лев.

– Ладно, иди отдыхай, – слегка усмехнувшись, кивнул Косарев. – Завтра поговорим.

– Значит, не все, – вздохнул Гуров. – Ну, добивайте!

– Да пробили мы тебе весь список, – сказал Фомин, протягивая ему бумагу. – А ты уж сам разбирайся, кто тебе нужен, а кто – нет.

Лев внимательно просмотрел список, и оказалось, что кандидатур было несколько, и все не в Фомичевском районе.

– Какого черта Крячко уехал в Москву? – взорвался он. – Мне что, разорваться? Что там за новая информация такая появилась? – Вытащив телефон, он позвонил Орлову и напустился на него: – Ты меня скоро вообще в автономное плаванье отправлять будешь? Что там такого в Москве случилось, что Крячко туда сорвался?

– Лева! Угомонись! – устало попросил его Орлов. – Здесь нашелся человек, который опознал ту женщину с фотографии, и Стас работал по ней. Короче, выяснили мы личности убитых. Я понимаю, что пережить тебе сегодня пришлось немало, но ты уж до утра-то продержись! Приедет бригада, и тебе останется только руководить, так что полегче будет.

Гуров посмотрел на сидевших вокруг него понурившихся мужиков, которых ждали немалые неприятности, и спросил:

– Чьим приказом следственная группа создается?

– Моим, чьим же еще? – ответил Петр.

– Слушай, не надо никакую бригаду сюда присылать – ей здесь уже нечего делать. Да и мне тоже – завтра вот только кое-что подчищу, заберу все документы с собой в Москву и там все оформлю.

– Все ясно! Ты, как всегда, ни одной бумажки на месте не написал! А теперь еще и местных мужиков выгораживаешь! – возмутился Орлов. – Они хоть того стоят?

– Все мы чего-нибудь стоим, – философски заметил Лев. – Ну, раз мы с тобой уже разговариваем, то не буду я до завтра откладывать. Записывай, что я на охранника нарыл, и оперативно пробей его по всем нашим базам, потому что он точно наш клиент. Итак, зовут его Михаил, год рождения, приблизительно, 1960 – 1965-й, с очень большой вероятностью, уроженец Ленинграда: во-первых, мать его папиросы курила, а там у женщин это тогда было в моде, а во-вторых, он когда-то был водоплавающим и ходил в загранку. Рост 180–190 сантиметров, волосы русые, глаза голубые, нос с горбинкой, скорее всего, был сломан, губы, по словам свидетеля, красивые, крупные, резко очерченные, руки интеллигентные. Особые приметы: имеет на пальцах левой руки наколку «Миша», на груди татуировку в виде корабля на волнах, а также неустановленные татуировки на правом и левом предплечье и на левой руке ниже локтя – там какие-то цифры через черточку. На тыльной стороне правой кисти татуировка сведена. Ну, и отсутствует половой член.

– Лева! С этого надо было начинать, – возмутился Орлов. – Уж по этой-то примете мы его на раз вычислим.

– Ты не прав, это могли и в колонии покуражиться, если он за изнасилование сидел, да и там умудрился чем-то отличиться. А если он потом не попадался? Тогда мы о ней и знать не можем, – возразил Гуров. – Как ты там? Держишься?

– Ой, Лева! Тут такой шум поднялся – аж стены дрожат. Не дай бог, журналисты пронюхают! Не отмоемся, не отпишемся, не отбрешемся! – тоскливо произнес Петр.