Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович - Страница 17

– Андрей Федорович, – повернулся Лев к Косареву. – Можно связаться с той пожарной частью, откуда на этот вызов приезжали машины, и узнать, находится ли в пределах досягаемости кто-нибудь, кто лично выезжал на этот пожар, причем тушил не снаружи дома, а был внутри? Если такой человек найдется, его нужно привезти сюда.

– Да не проблема, сейчас организуем, – ответил Косарев.

Он начал звонить, а Лев тем временем обратился к капитану:

– Мне надо побывать в этом доме.

– Товарищ полковник! – в ужасе воскликнул тот. – Да он же еле стоит! Не дай бог, вас завалит! Москва меня за это просто убьет!

– Чего Москве об тебя руки пачкать? – хмыкнул Стас. – Я тебя лично расстреляю. Но раз Лев Иванович сказал, что ему нужно там побывать, значит, нужно. И безопасность его ты обеспечишь! Хоть каску монтажную достанешь! Такая голова даже не на вес золота, а на вес бриллиантов ценится!

Стас балагурил по привычке. Он пока не до конца понимал, что происходит, но чувствовал, что Лева, как говорится, вышел в цвет, да вот, судя по его виду, как бы этот цвет не оказался черным. Поговорив с пожарными, Андрей Федорович доложил:

– Там есть один такой человек, как раз на смене сейчас. Я договорился, и его сюда привезут.

– Товарищ полковник, да как же вы в этот дом пойдете? – снова завел свою песню капитан.

Но Гуров на него так глянул и таким тоном сказал:

– Исполнять! – что тот мгновенно заткнулся. – Ну, ведите, – попросил Лев. – И фонари помощнее захватите, пожалуйста.

– Тогда уж лучше на машине, чтобы потом еще и фарами можно было посветить, – смирившись с неизбежным, предложил капитан.

Когда они стояли на улице, Косарев тихо спросил:

– Лев Иванович, зачем вам пожарный? Его, конечно, сейчас привезут, но зачем?

– Андрей Федорович, он – моя последняя надежда на то, что я ошибаюсь, – ответил Гуров таким тоном, что расспрашивать его дальше у Косарева пропало всякое желание.

Они подъехали к тому, что осталось от некогда вполне приличного особняка, на двух машинах. В свете включенных фар было видно, что большие двустворчатые двери при тушении пожара просто выломали, и вместо них зиял темный проем. Вооружившись двумя мощными, скрепленными вместе скотчем, чтобы было удобнее, фонарями, и в неведомо как, но оперативно добытой капитаном монтажной маске, Лев направился внутрь, а Крячко следом за ним.

– Ты куда? – удивился Лев.

– А ты думал, я тебя одного отпущу? – язвительно поинтересовался тот. – Вместе столько лет проработали, вместе и погибнуть будет веселее, да и на том свете вдвоем сподручнее от чертей отбиваться.

– Думаешь, на рай не потянем? – усмехнулся Гуров.

– А на хрен он нам сдался? После нашей службы здесь мы там в первый же день от тоски второй раз помрем. А в аду наши ребята. Представляешь, сколько мы там своих старых знакомых встретим? – Стас, как всегда, балагурил.

– Все правильно, только кто, в случае чего, будет руководить спасательными работами? Или ты на них надеешься? – поинтересовался Лев, кивнув в сторону остальных. – Так что прикрывай мне спину здесь.

Крячко смачно выматерился, а потом рыдающим голосом проговорил:

– Ладно! Иди! Только ты уж поосторожней!

Причина, по которой Лев оставил Стаса снаружи, была совершенно другая, но посвящать в это друга он не собирался – еще зазнается, чего доброго. Гуров вошел в проем и, светя себе под ноги, стал искать то, зачем пришел. И действительно нашел, хотя пришлось долго провозиться, да и вывозиться, не хуже, чем черт в преисподней. Когда он показался в проеме, Стас бросился к нему, крепко обнял и заорал:

– Сволочь ты, Гуров! Я тут чуть с ума не сошел!

– Все потом, Стас, – тусклым голосом произнес Гуров. – Пожарного привезли?

– Да вон он стоит, – озадаченный и даже разочарованный реакцией Льва, ответил Крячко.

Уставший почти до беспамятства, истощенный нравственно и физически, Гуров подошел к этому мужчине почти на подгибающихся ногах, представился и попросил:

– Расскажите мне, пожалуйста, что вы видели в доме во время тушения пожара.

– А вы сами когда-нибудь пожар тушили? – несколько высокомерно спросил в ответ тот. – Тут, знаете ли, не до того, чтобы по сторонам смотреть.

– Слышь, ты, огнеборец! – звенящим от ярости голосом выкрикнул Крячко. – Я тебе сейчас в пять секунд организую нападение на сотрудника полиции при исполнении, и ты, сволочь, сядешь на всю катушку. А я еще подсуечусь, чтобы сидел ты не ближе солнечного Магадана. А уж в том, что тебя там встретят тепло и ласково, можешь даже не сомневаться. Так что отвечай, когда тебя спрашивают, и не выделывайся, как вошь на гребешке.

Это было настолько неожиданно, что тишина обрушилась гробовая. Всегда улыбчивый и балагурящий Стас выглядел сейчас настолько страшно, что люди не верили своим глазам, а вот в то, что он за Гурова убьет без раздумий любого, разом поверили все.

– Меня интересует обстановка в комнатах, – как будто ничего и не произошло, пояснил Лев. – Столы, кресла, диваны, кровати и все прочее… Что это напоминало?

– Ну, обычный жилой дом, – довольно растерянно ответил пожарный, понявший, что со своим профессиональным самомнением он несколько переборщил.

– Хорошо, спрашиваю напрямую: в казино бывать приходилось? – бесконечно уставшим голосом продолжал спрашивать Лев.

– А-а-а! Вот вы о чем! – обрадовался пожарный. – Нет, не приходилось, но по телевизору и в кино видел. Ничего похожего. Столы были самые обычные, обеденный там, журнальные…

– Вы обязательно после таких выездов обсуждаете произошедшее – это же в человеческой натуре, потому что вы только что все вместе рисковали жизнью. Кто что говорил? Никому ничего не показалось странным? Может быть, спальных комнат было много? Еще что-то? Шкафы с книгами, посудой, одеждой… Картины всякие, игрушки, вазы.

– Спальни? – удивился пожарный. – Ну, так в таких домах их всегда несколько, а вот по поводу всего остального… Сам я ничего такого не видел, да и другие не говорили. Скромненький был вообще-то дом, только самое необходимое для жизни. Вазы, картины, игрушки, посуда… – задумчиво повторил он. – Да нет, ничего такого… По наружности, так должно было быть внутри побогаче.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – кивнул ему Гуров и поплелся к их машине.

Но оказалось, что он ошибся, потому что Стас перехватил его по дороге и повел к другой, утешающе объясняя на ходу:

– Не обращай внимания, они все просто похожи.

Гуров залез на заднее сиденье, забился в угол и закрыл глаза. Следом за ним сели остальные, и Косарев осторожно поинтересовался:

– В Фомичевск, Лев Иванович?

Тот просто кивнул, и они поехали, но едва тронулись с места, как Лев спросил:

– Водки можно достать? Прямо сейчас!

– Да без вопросов, – обалдело ответил Фомин.

Но вытаращился он при этом не на Гурова, а на Крячко, словно молчаливо спрашивал, что делать. Стас на это сделал страшные глаза, «следак» вышел из машины и довольно быстро вернулся. Он протянул Крячко бутылку водки и на вопрошающий взгляд Стаса успокаивающе покивал головой, давая понять, что это не паленая. Крячко открыл бутылку и вложил ее в руку Гурова. Тот наконец открыл глаза и прямо из горлышка выпил половину, а остальное отдал Стасу.

– Меня пока не трогать, – сказал он и, сев боком, прислонился лбом к холодному стеклу окна.

По дороге все в машине молчали, но когда въехали в Фомичевск, Косарев спросил:

– Лев Иванович, вас в гостиницу?

– Нас всех в управление, – не меняя положения и ни на кого не глядя, ответил тот.

Когда они вошли внутрь, глаза у дежурного стали квадратные – ну, не было еще такого, чтобы начальство приехало в такое позднее время, а этот полковник Гуров, который успел вдрызг разругаться с самими Сидоркиными, выглядел так, словно собой печную трубу чистил, а уж водкой от него разило! Да и второй, Крячко, тоже в чем-то перепачкался и при этом вышагивал с полупустой бутылкой водки в руке! Но дежурный, как положено, вскочил и доложил, что за время его дежурства происшествий не было. Косарев махнул ему на это рукой, забрал ключ от кабинета, и они ушли.