Когда умирает сказка (СИ) - "Сан Тери" - Страница 1

Ненавижу Новый год.

Казалось бы красивый праздник: новогодняя ёлка, свечи, украшения - если у кого то есть желание всем этим заморачиваться. И в то же время блядский праздник. Неправильный.

Я жду чуда.

Каждый год, под воздействием всей этой пидорастической пропаганды про Деда Мороза, жду, сам не зная чего.

Деда мороза.

Хули.

Впрочем, я вообще не очень люблю праздники. Всю эту раздражающую хлопотливую суету, когда ты не знаешь, куда себя деть и чем заняться; используемый в качестве подручного средства женщины. Мешающийся, бестолковый, никчемный и бесполезный. Тебя гоняют в магазин, матери и жёны, затем что б сорвать на тебе досаду по поводу того, что ты обязательно купил, что - то не то, что - то забыл или делаешь всё не так.

Впрочем, это ещё не самый худший вариант всего того, что выпадает на обе стороны в процессе намечающихся приготовлений.

Когда я был женат, в праздничные дни наши с Маринкой ссоры достигали наибольшего апогея. Почему? Казалось бы, праздник и в то же время столько этого ненужного изматывающего напряжения, что я даже не удивлялся, когда мы начинали собачиться между собой и огрызаться друг на друга. Маринка вечно опаздывала и в итоге начинала портить настроение мне и ребёнку, дёргала каждую секунду, придумывала идиотские поручения, превращая меня в мальчика «подай - принеси». В лучшем случае. В итоге моему огромному терпению приходил предел, и я срывался в ответ.

К нашей чести следует сказать, что мы никогда не выясняли отношений при Лизке. Так зовут мою дочь. Ей уже пять лет, и Маринка разрешает мне видеться с ней. И даже закидывает удочки на предмет возвращения.

Она сожалеет о разводе. Всё произошло на эмоциях: идиотски, импульсивно - как часто случается у молодых. Но я не хочу возвращаться. Не хочу начинать всё сначала, с женщиной, чья любовь давным - давно стала безразлична. Я не успел привязаться к «Нам». И единственное о чём сожалею, это о собственном одиночестве. Я хотел, что бы у меня была семья. Хотел бы вернуть Лизку. Но не с Маринкой. От таких самоуверенных амбициозных дамочек, красивых и знающих себе цену, меня всегда воротило за километр. Однако Маринка сумела меня зацепить, и всё. Я безнадёжно влип, как муха в паутину. На долгие четыре года. И может быть бы побарахтался там ещё дольше, если бы Маринка не нашла себе мужчину, который её устраивал больше чем я. А точнее деньги которого…

Впрочем, закрою эту грустную ноту. Благодаря тому оленю, нас и развели столь стремительно и неотвратимо. Он, видите ли, хотел отвезти её на Мальдивы. Не знаю - отвёз ли. Я как - то не интересовался их жизнью.

В общем, мы развелись на Новый год. В канун этого светлого и прекрасного праздника. Вот такая вот суровая, правда, жизни на фоне всеобщего пряничного волшебства.

Интересно, почему я до сих пор, верю, сам не знаю во что? Логически я же ведь всё понимаю. И тем не менее подсознательно чего то жду. Как и в день рождение. Случиться чудо. Случиться обязательно.

Но всё будет как обычно.

День 31 декабря и знаменательная новогодняя ночь, которая должна стать особенной, но ничем не отличается от всех предыдущих дней и ночей. Пьянка, стандартный набор уже тысячу раз пробованных салатов, в лучшем случае клубешник с трясогузкой на танцполе, и сексом, который веселит и будоражит кровь, но оставляет осадок на душе…Осознание некоей душевной пустоты, и своего собственного больного одиночества.

Как говорит мой друг Пашка, люди не умеют себя развлекать. Для этого надо обладать особым сознанием. Быть, так сказать выше обычного бытия. А я не выше. Это Пашка может быть особенный. А я? Я такой же, как все. И может быть, поэтому ненавижу этот праздник. Он вскрывает правду. Правду обо мне самом. О нас самих. Людях, серых и ничем не примечательных. Людях которые живут, сами не зная для чего, которые не умеют жить, не ценят того единственного неповторимого мгновения времени «здесь и сейчас», которые верят в деда мороза и думают, что обязательно появится какой - то добрый фей, или фея которая взмахнёт волшебной палочкой и всё измениться. Как в сказке. Удивительное дело. Отрицая настоящее, мы вроде бы взрослые люди, живём в будущем. Мгновением, которое вот - вот случиться и уж тогда…

Этот бесконечный самообман души. Который, проходит с возрастом, напоминая нам о себе, бесконечными разочарованиями и болячками. Тысячей безвозвратно упущенных мгновений, которые мы не ценили, но о которых ностальгируем с нерациональной детской тоской. Казалось бы, нужно спохватиться и что - то изменить. Но время имеет свойство так удивительно быстро проходить, словно смеясь над идиотами, решающими начать всё с начала. Вот только наступит этот понедельник.…А за ним… Незаметно придёт Новый год… В котором обязательно будет всё по другому…

Эту песенку можно продолжать до бесконечности.

Идиотская философия, людей, которые не умеют жить. Не потому что не умеют, а потому что слишком лениво. Оказывается для того что бы «быть», надо прилагать усилия. Поставить перед собой цель, пробиваться, или же барахтаться в собственном болоте, безоговорочно приняв его и полюбив в нём каждую захудалую кочку. Но ведь это тоже надо уметь…

Вот вроде бы всё знаю, всё чёрт подери, давным - давно знаю. Но каждый раз, всё будто бы впервые. Кажется что именно сегодня, вот сейчас….

Новый год. Этот идиотский, праздник, придуманный жизнерадостными романтичными оптимистами, которые в любой сосульке способны увидеть солнце. Всегда презирал таких.

Моё мужество не нуждается в романтике Нового года. Я взрослый, мужик, реально смотрящий на вещи. Чуть усталый, чуть разочарованный, но отнюдь не склонный к депрессиям и суицидам.

Скорее наоборот. Жизнь кипит во всём своём ключе, и я буду радоваться всем твоим внезапным эскападам. Вот только почему их бывает так удивительно мало?

Пашка заходит в квартиру, даже не удосужившись снять ботинки. Сука. Ну, хоть бы раз обратил внимание на то, что я живу один, и у меня нет жены или заботливой девушки, которая тут будет лихо шуршать со шваброй или пылесосом.

Делаю ему замечание.

Пашке похуй. Как обычно. Интересно есть ли в его жизни хоть что то святое или значимое?

Смотрю на него краем глаза, наверное, чуть более выразительно, чем следует. И в итоге он нехотя снимает обувь и закидывает её в коридор. Как попало. Пашка всё делает через жопу. Иногда я начинаю всерьёз задумываться о том, что руки у него растут именно из этого места. Думает он тоже как обычно исключительно им.

Во рту неизменная жвачка, на башке тающие сосульки волос. Придурок, вышел из душа и сразу же попёрся на мороз.

Был бы я его матерью, удавил бы в младенчестве, что б не мучитцо. Двадцать лет бля. Аборт уже однозначно не сделаешь. Вот только у Пашка нет матери. Это единственное что я о нём знаю. У меня родители есть. Живут в Томске. И отец и мать. А я сам вот обосновался здесь. В этом городе встретил свою будущую, теперь уже исключительно бывшую супругу Маринку. Познакомились ещё в студенческой общаге, потом купил квартиру, не без помощи предков, ну женился на Маринке, заделав ей ребёнка по неосторожности. Развёлся тоже здесь. Жизненная проза банальной семейной неслажёнки. Я и сам знал десятки таких.

Пашка откупоривает пиво и начинает трещать с порога. Охуеват по поводу моей хаты. Придурок. Как будто это не он заставил меня украсить её. Если бы не он, я бы не стал заморачиватцо абсолютно…

Но в этот раз…

В этот грёбанный раз, я украсил гирляндами каждую грёбанную фиговину в этом грёбанном доме. Словно от этого, что - то измениться.…

Изменилось. Я сижу и жду чуда.

Да какого чёрта?

Смотрю на Пашка. У него в руках новогодний сувенир - мышка на футбольном мяче. Ставит её незаметно на полку, словно думает, что я не вижу.

Сердце сжимается. И там, словно пружина болит. Так происходит каждый раз, когда я вижу его.

Пашка несет, какую - то ерунду. Иногда он совершенно не думает о чём говорит. Слова летят сами собой, словно в его горле отвинчен неуправляемый болтливый краник словесного поноса.