В объятиях мечты - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 8

– Портал? – неверяще переспросила я.

Мне подарили снисходительную улыбку.

О Богиня! Рэйс и Райлен – точно сумасшедшие. Создание любого, даже малюсенького портала требует колоссальных сил.

– Поверь, оно того стоит, – угадал мои мысли Рэйс. – Тем более другого способа связаться с Вайлесом быстро все равно нет.

Да уж. Обычное письмо будет идти полторы недели как минимум.

– А мне журавлика отправить можно? – Понимаю, что нагло просить о портале, но родителям будет куда спокойней, если к заверениям Райлена добавится письмо, написанное моей рукой.

– Завтра, – сказал седовласый.

В следующее мгновение дверь отворилась, в гостиную вошел слуга – он держал поднос с парой бокалов и пузатой запечатанной бутылкой. Следом еще один – этот катил уставленную закусками тележку.

Рэйс одобрительно улыбнулся, мне же снова вспомнились слова Милана о том, что ехидная светлость в столице не бывает. Тем не менее прислуге его вкусы явно известны. Неужели хозяин настолько строг, что его предпочтения помнят с последнего визита?

– Я думал, после аспирантуры Райлен будет служить в столице, – заметив мое недоумение, пояснил Рэйс. – Велел привести дом в порядок и прислал сюда слуг из родового замка.

– Понятно… – пробормотала я.

С сомнением приняла наполненный до краев бокал. Тот факт, что бутылку откупорили на моих глазах, дарил надежду, что на сей раз действительно без «сыворотки правды» обойдемся. Впрочем, с зельем или без, врать герцогу не намерена…

Я проснулась от уже надоевшего ощущения чужого присутствия и обреченно вздохнула. Да сколько можно? Мне хоть когда-нибудь выспаться дадут?! Потом вспомнила, что нахожусь в чужом, огромном доме, невероятно далеко от родного Вайлеса, и меленько задрожала. О Богиня! Надеюсь, тутошние слуги быстро бегают. Хотя… вдруг это они и есть? Вон как вечером на меня смотрели. Особенно дворецкий! Да и горничная, которую ко мне приставили, та-ак зыркала… словно я у нее брошку с фамильными бриллиантами украла.

Осторожно приоткрыв один глаз, поняла и без того очевидное – вокруг темень. Второй открывала смелей, попутно вонзая пальчики в подушку – хоть какое, но оружие. И едва не оконфузилась, услышав ехидное:

– Значит, с мужиками обжиматься нам не страшно, а перед тетушкой дрожим? – Тьяна величественно выплыла из тьмы, остановилась в пяти шагах от постели. – Бессовестная!

– Фух… – единственное, что смогла сказать. Села, подтянула одеяло к носу и устало вытаращилась на тетку.

Нет, я, конечно, рада, что ночным визитером оказалась она, а не какой-нибудь… тролль. Но все равно страшно. И спать хочется нестерпимее прежнего.

Тьяна, как и положено призраку, была бледна и полупрозрачна. От ее присутствия в спальне заметно похолодало. Я искренне пожалела, что у меня только одно одеяло – оно от стужи не спасло, по телу побежали мурашки.

– Здороваться ты, судя по всему, разучилась? – протянула тетка ворчливо.

– Доброй ночи, – тут же исправилась я. – Очень рада вас видеть.

Тьяна хмыкнула, окинула придирчивым взглядом.

– А благодарить, как понимаю, и не умела?

– То есть?

Спросила раньше, чем сообразила, и тут же схлопотала возмущенное:

– Так-так-так… Значит, я там в лепешку расшибаюсь, репутацию твою спасаю, а тебе даже простое спасибо сказать трудно?

Вспомнились слова Рэйса, сказанные в гостиной перед похищением: мой сынок весь Даор на уши поставил. Сперва эти призраки, под предводительством вашей тетки, потом рассказы о ваших акапельных танцах, потом сплетни о скорой свадьбе…

В тот момент это откровение не задело, а вот теперь… теперь захотелось засунуть голову под подушку и завыть. И если в танцах виновата сама, а в сплетнях повинны мама и госпожа Флер, то бунт призраков… О Богиня!

– Тетушка, а как это было? – обреченно вздохнула я.

– Что «это»? – холодно спросила Тьяна.

– Ну… завоевание Даора.

Преувеличила я нарочно и, хотя видеть призрачного лица не могла – черты смазаны, улыбку поймала.

– Волшебно!

То, что случилось дальше, было выше моего понимания…

Чопорная поборница нравов, которая изводила всех и вся своими поучениями, козочкой подскочила к кровати, забралась с ногами и возвестила заговорщическим шепотом:

– Я с таким мужчиной познакомилась…

– С каким еще мужчиной? – Я была ошарашена настолько, что даже не вздрогнула, хотя сидела теперь нос к носу с теткой.

Призрачная дама прикрыла глаза и картинно схватилась за сердце.

– Его зовут Рупертом! И он… он такой…

Тетушка в этот миг так напомнила близняшек, что у меня аж рот приоткрылся.

– Вот представь, – оживилась Тьяна, – прихожу я к этим высокомерным тварям и говорю…

О Богиня! Это она о предках Райлена? О герцогском роде?

– И говорю… Так, мол, и так: обесчестили, ребеночка заделали, извольте жениться. А дальше знаешь что?

Нет. Не знаю. И не уверена, что хочу знать!

– А дальше появился он! – выпалила рассказчица. – Выступил из толпы. Весь такой солидный, в генеральском мундире, грудь колесом, нос к небу… Я бы залюбовалась, но он пылинку невидимую с плеча стряхнул и надменно так спрашивает: а зачем нам штурмовать крепость, которую мы уже взяли? Зачем жениться на той, с которой уже возлежали? Нам порченый товар не нужен. – Тетка выдержала паузу, фыркнула: – Представляешь, каков гад?

О Богиня…

– Я конечно же возмутилась. Вы, говорю, солдафонство свое прикройте. Тоже мне, сравнил! Ребеночек у них будет, слышите? А он знаешь что?

– Что?

– Бастардом больше – бастардом меньше, какая разница? – басисто передразнила Тьяна. – Эка, говорит, невидаль!

– А ты? – спросила осторожно. С запозданием поняла, что дышу через раз, потому что гнев мертвых, как ни крути, страшен.

– Ну… – многозначительно протянула тетка. – Ну я ответила. Слово за слово, колкость за колкость…

– И? – нетерпеливо подтолкнула я.

Губы Тьяны расплылись в улыбке, которую на этот раз видела более чем отчетливо.

– А потом он сказал, что на девице, у которой столь склочная родня, жениться ни за что не позволит. Это он меня склочной назвал, понимаешь? Меня! Ту, которая этикет с молоком матери впитала! Ту, о манерах и мягком нраве которой до сих пор вспоминают с придыханием! Ту, чьей благосклонности добивались все соседи и лавочники!

О да! Добивались. Потому что благосклонность тетушки была единственной защитой от ее же нравоучений.

– Так что ты ответила?

Тьяна пожала плечами.

– Что, что… в глаз дала.

– Как это? – не поняла я.

– Да молча. Кулаком.

Тишина, воцарившаяся в спальне, была недолгой, но очень странной. Я во все глаза смотрела на тетку, а та просто лучилась счастьем. И ей было совершенно плевать, что ее поступок никаким боком в этикет не вписывается.

Тем не менее миссия Тьяны закончилась успешно, и это дает повод для совершенно определенного вывода…

– И господин Руперт… стерпел?

– Ой, ну конечно же нет! – радостно возвестила полупрозрачная гостья. – Он взбесился и вышвырнул меня за Грань. Ну, в смысле к вам, к живым.

Нет, я решительно ничего не понимаю. Если Руперт прогнал Тьяну, то… кто же тогда склонял герцога Даорийского дать согласие на наш с Райленом союз?

Спрашивать не пришлось – тетушка и без того горела желанием поделиться.

– Я так разозлилась на этого хама, что едва не расплакалась. А потом собралась, сжала кулаки и отправилась в Даор.

– Одна?

– Ну разумеется! И уже там, в Даоре, в голову пришла отличная мысль: а с какой стати моей замечательной племяннице связывать свою жизнь с потомком столь невоспитанного субъекта?

Как все-таки хорошо, что вечером согласилась с выбором Рэйса и пила вино, а не чай. И как здорово, что оно еще не выветрилось! В таком состоянии переживать шок на порядок легче. А главное – коленки не трясутся.

– Но я не могла поступиться обещанием, данным тебе, Соули. Ну и спустить этому мерзавцу в генеральском мундире его выходку. Поэтому решила действовать самым жестким способом.