Домашняя работа - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 33

– Ваше величество, это огромная честь для Лилиан и для меня…

– Графиня Иртон имеет полное право бывать при дворе и без моего приглашения. Просто она им ранее не пользовалась.

– Лилюшка – тихая домашняя девочка.

Эдоард кивнул:

– Ладно. Приглашение я отошлю. А пока… Что у нас по фрегатам? Сколько заложено, сколько готово, что нужно для завершения строительства в более короткие сроки?

– Ваше величество, разрешите?

Август достал из поясной сумки свиток с записями, развернул его и принялся подробно отчитываться.

Эдоард внимательно слушал. И думал, что надо бы на все посмотреть сначала глазами доверенного человека, а потом и своими.

Кто врет: Джес, изображающий жену истеричкой и дурой? Август, говорящий о ее уме и доброте?

С одной стороны, он – отец. Но Торий Авермаль не стал бы просто так рассыпаться в комплиментах.

Джес – супруг. Но Эдоард знал сына. Просто так он не стал бы плохо отзываться о жене. Или стал? Ему этот брак был не слишком нужен. Джес постарался для блага короны. И своего личного – тоже. Но не дурак ведь мальчик, чтобы не разглядеть душу в человеке? Или неприязнь к жене по расчету закрыла ему глаза?

Кто знает…

В любом случае, надо разобраться самому.

Джерисон, граф Иртон лежал на узкой корабельной кровати и смотрел в потолок.

Мечтательно.

Адель…

Сегодня у них все случилось. Вообще все. Правда, для этого пришлось приказать одному из своих воинов прижать в углу ее служанку. Чтобы не путалась под ногами. Но это мелочи. Ничего же с дурой не случилось, так, придержали часок.

И Адель наконец сдалась.

Она была такой хрупкой в его руках, такой изящной, а ее стоны…. Джес почувствовал, что все опять встает дыбом.

Но идти сейчас к Адели… Нет уж. И так потом час ее утешал. После любви она ударилась в слезы, причитая, что теперь он перестанет ее уважать, теперь она сама перестанет себя уважать, что она предала память покойного супруга, что такую ее никто не возьмет в жены.

Вообще-то он бы и сам женился. Но в графстве Иртон жила-поживала его супруга, а возможно, уже и его ребенок. Или еще слишком рано?

Кажется, рановато.

А, не важно. Главное – она была.

Джес с отвращением припомнил рыхлое расплывшееся тело под собой. Вечные слезы, молитвы, розовый цвет.

Почему ему так не везет с женами?

Первый раз он был помолвлен очень рано. Когда ему исполнилось восемь, был заключен его брак с Элизой Эрролустон. К сожалению, через четыре года девочка умерла от красной сыпи. Но брак все равно считался и признавался церковью.

Второй раз Джесу было пятнадцать.

Магдалена. Стройная брюнетка с пышными, несмотря на юность, формами. Джесу было с ней хорошо. Магдалена много смеялась, ее темные глаза сияли добротой, а звонкий голос походил на звон хрустального колокольчика.

Ровно через два года она родила Джесу девочку. И умерла в родах.

Джес долго горевал. Но через четыре года отец опять заговорил с ним о свадьбе. И предложил ему Лилиан Брокленд.

Джес искренне удивился. С одной стороны – баронесса. Но титул ненаследуемый. Да еще перестарок. Обычно женщин выдавали замуж лет в пятнадцать. А тут… Восемнадцать, и еще в девках? Что-то не так?

Но Джайс объяснил.

Лилиан – любимое и единственное дитятко. Позднее. От третьей жены. И до пятнадцати Брокленд просто не хотел с ней расставаться. Кроме того, она была в детстве очень болезненна. А потом, когда начал приглядывать женихов, столкнулся с серьезной проблемой.

Отдать дочь купцу? Не хотелось. Все-таки барон. Хоть пока и не потомственный, всего второе поколение, но барон. Август как бы завис между двумя мирами. С одной стороны – титул. С другой – занимается верфями и торговлей. Кошмар!

Так что сватались к нему определенно не те. Либо слишком бедные, либо вдовцы, либо младшие сыновья знати. Не то!

Сажать себе на шею бездельника-зятя Август точно не собирался. Вот еще не хватало. Зять должен был принять верфи после его смерти. И не разбазарить. Да и к Лиле многие из этих «женихов» отнеслись бы, как к заведомой отщепенке. Дочь торговца… зачем такое в семье?

Так что Август изволил перебирать, полагая, что с таким приданым и наследством Лилю и в сорок лет замуж возьмут. И не прогадал.

Джерисон его устроил со всех сторон. Молод, богат, не дурак, торговлей не брезгует, к королевской семье близок, да еще и граф.

И помолвка была заключена. Почти брак. Но тут посыпалось все, одно за другим, одно за другим. Недаром говорят, если Мальдоная кого полюбит, то воздаст сторицей. Джес явно ходил у нее в любимчиках.

Почти сразу после помолвки умер отец. И Джес вынужден был объявить глубокий траур. На год. Помолвку он, естественно, расторгать не стал. И собирался жениться по окончании траура. А пока мотался по всей стране. Он и не предполагал, сколь многое лежало на отцовских плечах. И торговля, и государственные дела. Эдоард доверял Джайсу Иртону. И так же доверился Джерисону. И мужчина из кожи вон лез, чтобы оправдать доверие.

Вроде бы получалось. Но увидеться с невестой времени не нашлось. Джес получил ее портрет и остался доволен. Пышногрудая зеленоглазая блондинка ласково улыбалась полными розовыми губами. Она ничем не напоминала его Магдалену, но так было даже лучше. Да и Август нахваливал дочь.

Лиля жила в Брокленде – подальше от городов. Там воздух был чище, да и спокойнее. А ехать туда Джесу было просто некогда и неохота. Спустя полгода после отца умерла и бабка, жившая в Иртоне. Джес изучил наследство – при бабке как-то ни он, ни отец туда не ездили – и остался недоволен.

Захолустье.

Денег с этой земли не выжмешь, разве что поохотиться приедешь. А так… Даже приличной гавани не сделаешь – рифы мешают.

К Мальдонае такое наследство. Джес назначил управляющего и выкинул родовое гнездо из головы.

Приехал только к своей свадьбе.

Так вот получилось.

И разочарование было огромным.

Невеста оказалась раза в два крупнее, чем на портрете. Глаз почти не видно за пухлыми щеками. Она постоянно что-то жевала, краснела, мямлила. Он попытался заговорить с ней, но куда там. Сплошное опускание глаз и невнятное бурчание. Джесу как-то не пришло в голову, что он безумно понравился невесте и та его просто стесняется. Застенчивость он принял за глупость, робость – за жеманство, а усталость после путешествия и несоответствие Лилиан его идеалу довершило дело.

В брачную ночь он выпил вина для храбрости и приложил все усилия, чтобы сделать наследника. Но с первого раза ничего не получилось.

Жена ничем не напоминала Магдалену, да и его подруг тоже. Она не смеялась, не радовалась его ласкам. Она просто плакала или лежала, как мертвая. Да, благородная дама не должна получать удовольствие в постели. Но Джес привык к другому.

Одним словом, не сложилось.

И трещина пошла шириться. Сначала узенькая, а потом все больше и больше. Супруга постоянно молилась, смотрела на него испуганными глазами, и Джес не понимал почему. Он не бил ее, не оскорблял. Но и выносить этого не мог. И отправил жену в Иртон. Куда бы и подальше отправил, но ссориться с Августом не хотелось.

Джес чувствовал себя в ловушке.

Чем дальше, тем больше росли отвращение и брезгливость. А невозможность их выплеснуть заставляла чувствовать себя загнанным оленем.

Не обидеть жену, не разозлить тестя – дядя Эд подчеркивал, что верфи важны для страны, да и Джес это понимал, но мучительно, так мучительно чувствовать себя частью сделки.

О чувствах Лилиан он просто не думал. Какие чувства, вы о чем? Жена ему не нравилась. Ему тошно было в ее присутствии.

Не то что Адель. Милая, нежная, хрупкая. Но что он может ей предложить? Любовница, всего лишь любовница. Он в ловушке. Увы.

И развестись ему не удастся. И избавиться от дуры-жены тоже. Чтоб ее Мальдоная прибрала!

Дура-жена в это время опять перечитывала письма Джайса к матери.