Грешная фантазия - Джордан Николь - Страница 39

– К сожалению, у меня нет желания играть роль пленника. – Трей вызывающе поднял бровь.

– Я не оставила тебе выбора. Снимай бриджи.

– Или что?

– Или я скормлю тебя акулам. – Антония вытащила из-за пояса кинжал и стала размахивать им перед его носом. – Достаточно одного моего слова, и тебя выбросят за борт.

Деверилл долго колебался, потом с упрямым видом скрестил руки на груди.

– Вам придется добиться этого от меня, ваша милость.

– Отлично, пусть так. – Антония с огромным облегчением вздохнула, поняв, что Трей не собирается категорически отказывать ей.

Подойдя к нему, она прижала ему к горлу деревянное лезвие и толкнула назад, в результате чего он оказался прижатым к стене между двумя окнами. Они оба знали, что он легко мог одолеть ее и прекратить игру, но Трей не стал оказывать никакого сопротивления и, напротив, послушно потянулся к застежке бриджей.

– Отлично, пленник. – Антония отступила назад и при виде его наготы почувствовала, что у нее пересохло во рту. Его член налился, вытянулся и затвердел от желания. Нравилась Девериллу затеянная ею игра или нет, но он, безусловно, хотел ее.

Собравшись с духом, Антония расстегнула крючки платья и, опустив лиф на талию, обнажила грудь с затвердевшими, поднявшимися сосками.

Стоя неподвижно, Деверилл горящими глазами следил за каждым ее движением, и Антония, подойдя к нему, неторопливо, словно дразня, прижалась к его телу. Выпуклости ее обнаженной груди подобно горячим углям коснулись твердой теплой груди Деверилла, а когда Антония прижала бедра к его паху, он невольно вздрогнул.

Несмотря на быстрое биение сердца, Антонии удалось изобразись шутливую победоносную улыбку, после чего она, глубоко вздохнув, провела пальцами по рубцам на его груди. На этот раз Деверилл не отпрянул, он только пристально посмотрел ей в глаза, и Антония сглотнула, стараясь сдержать поток слез.

Этот божественно красивый человек, весь покрытый шрамами, заставлял ее сердце сжиматься от боли. Ей даже думать не хотелось о том, как близко был он к смерти. И все же он выжил. Гнев Антонии за то, что с ним сделали, был гораздо слабее, чем наполнявшая ее нежность, и не таким горячим, как страстная потребность доставить ему настоящее удовольствие.

– Ты удивительно красив, – хрипло протянула она. – Пожалуй, я позволю тебе в это утро доставить мне наслаждение… если ты пообещаешь безоговорочно повиноваться. – Его молчание говорило о несогласии, но Антония, опустив руку, погладила его напряженный член, и Деверилл непроизвольно втянул живот. Антония удовлетворенно улыбнулась – его фаллос поднимался и двигался в ответ на ее ласки.

Продолжая сладостное мучение, она, опустив взгляд к его члену, провела большим пальцем по налитому кончику, размазывая каплю выделившейся влаги. Она не могла сказать, был ли низкий глухой звук, раскатившийся в груди Деверилла, протестом или стоном.

– Думаю, ты меня хочешь, – бесстыдно объявила Антония. – И если ты не стремишься заработать страшное наказание, приказываю тебе лечь на кровать.

– Как пожелаете, ваша милость, – буркнул он скорее вызывающе, чем покорно.

Деверилл лег на спину, и Антония, подойдя, встала рядом.

– Что теперь?

– Ты ведешь себя слишком дерзко, пленник. Я не давала тебе разрешения обращаться ко мне с вопросами.

– Простите, ваша милость, – после некоторой заминки уже более покладисто отозвался он.

Сняв с глаза повязку и отложив в сторону кинжал, Антония выдернула из пояса пару шелковых лент. Когда Деверилл понял, что она собирается привязать его к спинкам кровати, у него в глазах вспыхнул опасный огонь, но он лишь молча стиснул зубы.

Став коленями на кровать, Антония привязала ленты к раме красного дерева, подняла обе руки Деверилла и накинула шелковую петлю ему на запястья. Все это время он просто наблюдал за ней – возможно, потому, что ее груди покачивались перед ним, как сочные спелые фрукты. Когда Антония на мгновение наклонилась ниже и провела твердыми верхушками по его губам, он не смог сдержать стон.

На ходу погладив пальцами его член, Антония встала с кровати, чтобы снять платье. Раздевшись, она, не стесняясь, встала перед Девериллом, слегка расставив ноги, положив руки на бедра, гордо выставив вперед налившиеся груди, и в ее глазах искрилось озорство и еще что-то более глубокое и более загадочное.

Трей не мог отвести от нее взгляд. Он никогда не видел Антонию такой – настоящей необузданной сиреной, очаровательной соблазнительницей, получающей удовольствие от возможности позволить себе полную свободу. В нем мигом вскипели страсть и желание, на что Антония, несомненно, и рассчитывала.

– Моя королева, – его голос оказался более хриплым, чем он ожидал, – я не думаю, что вы собираетесь облегчить мои страдания, воспользовавшись мною прямо сейчас?

– Разумеется, не сейчас. Сначала я намерена заставить тебя умолять о милосердии.

– Будь я проклят, я никогда не прошу пощады.

– Осторожнее, пленник, – предупредила Антония. – Если ты не смиришься, я оставлю тебя здесь и велю кому-нибудь из моих моряков доставить мне удовольствие.

– Ваша команда – это жалкий сброд, – насмешливо протянул Деверилл. – Держу пари, вы предпочтете, чтобы вас оседлал настоящий мужчина.

– Честно говоря, я предпочитаю, чтобы на мне вообще не ездили. Я сама хочу немного поездить. – С этими словами Антония забралась на кровать и, усевшись на Деверилла верхом, крепко уперлась руками в его грудь, а потом прижалась пылающей расщелиной к его члену.

– Мне нравятся требовательные любовницы, – сдавленным голосом произнес Деверилл.

– О, я намерена быть очень требовательной. – Сняв пиратскую косынку, Антония отшвырнула ее в сторону и тряхнула головой, так что ее шелковые волосы свободно рассыпались по плечам, затем, наклонившись, она провела локонами по его телу.

Деверилл отрывисто вздохнул, но в данный момент Антония, очевидно, не стремилась возбудить в нем желание, вместо этого она томительно медленно, нежно стала целовать его шрамы.

Лежа с закрытыми глазами, Трей чувствовал легкое прикосновение ее губ, языка… Господи, как он мог позволить себе оказаться в таком беззащитном положении? То, что он позволил Антонии добраться до этой мрачной, болезненной части его души, доказывало степень его доверия к ней. Ему хотелось убежать, хотелось спрятаться от жгучих эмоций, которые Антония возбуждала в нем своими нежными, обжигающими поцелуями, однако он не мог заставить себя пошевелиться.

Встав на колени между его раздвинутыми ногами, Антония окинула взглядом широкую грудь, живот, вытянутые бедра и распухший, торчащий член, поднявшийся почти до пупка. Осторожно, чтобы не задеть эту выступающую мужскую принадлежность, она снова наклонилась и легко поцеловала член Деверилла, сжав его губами, а потом погладила языком.

Деверилл беспокойно пошевелился, а Антония, как будто собираясь еще усугубить его беспомощность, накрыла отяжелевшие мешочки яичек и стала медленно поглаживать нежную кожу, потом, потянувшись выше, сомкнула пальцы и взяла в ладонь твердый поднявшийся член. Толстая плоть затрепетала у нее в руке, когда она мягко стиснула ее.

Все мускулы в теле Деверилла напряглись, но он остался неподвижным, стараясь не потерять контроль над собой. Это был вызов, на который Антония, очевидно, не могла не ответить. Она низко склонилась у него между ногами и потерлась носом о нежные мешочки. От ее ласки дыхание Деверилла остановилось, а когда Антония прикоснулась губами к основанию члена и слегка зажала его, вырвалось хриплым шипением. Еще через несколько секунд ее язык стал медленно подниматься вверх, лаская твердую плоть.

Деверилл, возбужденный до предела, издал низкий гортанный звук и откинул назад голову, предоставляя Антонии делать с ним все, что она пожелает. Тогда она слегка сжала его раздувшийся член и полностью сомкнула вокруг него губы. Деверилл содрогнулся, его бедра непроизвольно оторвались от постели, а спина выгнулась навстречу сладостному мучению. Однако когда он стал медленно двигаться у нее в губах, Антонии это не понравилось.