Наследники лаборанта Синявина - Охотников Вадим Дмитриевич - Страница 16

Физик стал брать для своих опытов порошки из самых различных металлов, и оказалось, что они почти все подчиняются этому странному закону: в определенные часы дня, на некоторое время, без видимой причины изменяют свое сопротивление.

В лабораторию молодого физика стали приходить многие ученые, чтобы собственными глазами посмотреть на это странное явление. Всех очень интересовал вопрос, в чем тут дело. Что влияет на порошок? И почему именно в определенные часы? а самым таинственным казалось то, что в воскресные дни явления этого не замечалось.

Искать разгадку причины за стеной лаборатории, конечно, Никому не приходило в голову, а она таилась именно там, вернее даже - за несколькими стенами старинного здания Парижской академии наук.

Как-то молодой физик, уже потерявший надежду найти объяснение этому загадочному явлению, просматривал в канцелярии толстую журнальную тетрадь, в которой велись записи всех опытов, производящихся по всем лабораториям академии. Перелистывая тщательно разграфленные страницы, он вдруг обратил внимание на интересное совпадение. как раз в те самые часы, когда у него с порошками творилось нечто неладное, в другой лаборатории производились опыты с большой индукционной катушкой.

Трудно было поверить, что между порошком, мирно покоящимся в стеклянной трубке, и проволочной катушкой, находящейся за несколькими стенами, может быть какая-то взаимосвязь. но часы, когда катушка работала, удивительно точно совпадали с явлением, происходящим в лаборатории молодого физика. И самое удивительное было то, что по воскресеньям, когда индукционная катушка, судя по графику, совсем не работала, с порошком ничего не происходило: его сопротивление было постоянным и не изменялось.

ВзволноВанный этим загадочным совпадением, молодой ученый направился в лабораторию, где стояла большая индукционная спираль.

В то время индукционная катушка, или, как ее иногда называют, индукционная спираль, была редкостью. Это теперь ее можно увидеть почти в каждом физическом кабинете средней школы. А там, где ее нет, учащиеся даже сами могут изготовить под руководством педагога этот несложный, но очень интересный физический прибор. с его помощью электрический ток от батареи или от электрической сети можно превратить в ток настолько высокого напряжения, что между проводниками с треском прыгают огромные фиолетовые искры - от десяти сантиметров до метра длиной. Просто маленькие молнии! а когда находишься рядом с работающей катушкой, то чувствуешь, как воздух насыщается озоном - точно так, как это бывает во время грозы в лесу или в поле.

Молодой ученый зашел в чужую лабораторию именно в тот момент, когда находившаяся там индукционная спираль работала. Он увидел, как огромные сине-фиолетовые искры с монотонным жужжанием сыплются на железный лист, лежащий на лабораторном столе. в комнате пахло озоном и чем-то жженым. ут испытывали различные изоляторы: как они пробиваются очень высоким электрическим напряжением.

"какая же может быть связь между этой искрой и лежащей совсем в другой комнате стеклянной трубкой с серебряным порошком?" - подумал физик.

Общими усилиями ученых, пришедших на помощь молодому физику, наконец удалось установить, что связь эта существует.

Оказалось, что электромагнитные волны, всегда образующиеся там, где проскакивает электрическая искра, проникают сквозь толщу воздуха, сквозь стены, сквозь стеклянную трубку, в которой заключен металлический порошок, и оказывают на него особое действие. отдельные крупинки порошка как бы плотнее "слипаются" между собой, и весь порошок начинает значительно лучше проводить электрический ток.

с той поры стеклянная трубка, наполненная металлическим порошком, стала известна в физике под назВанием "трубка Бранли". с ее помощью можно было воспроизвести интересный физический опыт, показывающий влияние невидимых электромагнитных волн на проводимость металлического порошка.

Однако приспособить эту забавную трубку для каих-либо практических целей долго никто не мог. Да и не пытался даже! олько гениальный русский ученый, изобретатель радио александр степанович Попов обратил внимание на эту трубку, когда конструировал свой первый в мире радиоприемник.

в таком виде, как ее сделал Бранли, трубка для радиоприемника, конечно, не годилась. Попову пришлось сильно видоизменить ее и усовершенствовать. но тем не менее русский изобретатель всегда отдавал должное заслугам французского ученого, труды которого могли приблизить исторический день изобретения радио.

Даже один этот интересный пример из истории техники, когда работа одного прибора оказывала влияние на работу другого, говорил о том, что в результатах опытов студентов не было ничего таинственного и неожиданного. Необходимо было только немедленно разобраться в том, что это был за шум, с появлением которого маленькая термоэлектрическая батарея неожиданно начинала вырабатывать очень сильный ток.

Оба студента понимали, что медлить нельзя, надо сразу же обследовать весь лабораторный корпус. ведь "что-то", повлиявшее на результаты опытов с термобатареей, могло измениться. если где-то, в одной из комнат здания, производятся какие-либо опыты или работает какая-нибудь машина, то уже час спустя или даже еще скорее люди могут уйти, и тогда очень трудно будет узнать, что именно повлияло на работу маленькой термоэлектрической батареи.

Но когда Николай снова предложил пригласить Виктора Николаевича, сергей наотрез отказался.

- Вообще не следует привлекать лишнего человека к этому делу, - заявил Сергей.

- То есть как лишнего? Я тебя не понимаю! - возмутился Николай. -Заведующий учебными лабораториями - лишний! ему хорошо известно, что сейчас делается во всем лабораторном корпусе, и вообще он может помочь нам разобраться.

- Все это верно. Но понимаешь… - Сергей остановился и продолжал уже немного смущенно: - Понимаешь, какое дело… Изобретение все-таки по наследству досталось мне от прадедушки… а дело, как ты видишь, получается очень серьезное… Появятся лишние люди, которых…

- Что ты за ерунду говоришь, Сергей! - пробасил Николай, насупив брови. Откуда у тебя вдруг такое? Значит, и мне надо уйти!

- Нет-нет! - спохватился Сергей. - Ты мой друг. Ты уже помогал мне много… И вообще ты меня не так понял! Я сейчас нервничаю и потому, может быть, не точно выражаю свои мысли. Ну, одним словом, приятно, когда правнук изобретателя доводит дело своего прадеда…

Сергей запнулся, не зная, как закончить свою мысль.

- Ты действительно нервничаешь, - спокойно заметил Николай.

- Вот-вот! - обрадовался Сергей. - Я нервничаю еще потому, что нельзя терять ни одной секунды, а мы торчим тут без дела. Пойдем немедленно! Надо поскорее обследовать весь корпус…

- Только как это сделать?.. - задумался Николай. - Без разрешения Виктора Николаевича неудобно… И вообще я не могу представить себе, что в такой поздний час тут кто-то работает. Почти уверен, что все комнаты закрыты. Как мы в них попадем?

- Это как раз несложно. Надо пойти к дежурному шахтеру. Ключи он даст. Ему известно, что Побединский разрешает нам тут работать почти в любое время. Пойдем скорее! Сначала надо посмотреть, не открыты ли какие-нибудь комнаты…

Притворив за собой дверь, Сергей запер ее на ключ. Сделал он это тщательно, проверив несколько раз, хорошо ли держит замок.

Длинный коридор, под высоким сводчатым потолком которого редко горели маленькие лампочки, встретил студентов гулким эхом их собственных шагов.

Все двери были закрыты, только откуда-то издалека сышалось приглушенное ворчанье.

- А это что такое? - почему-то шепотом спросил Сергей, настораживаясь.

- Это снаружи… Давай подойдем к окну… - тихо пробасил Николай.

Через высокое окно в конце коридора был виден двор. Он слабо освещался несколькими лампочками, чуть раскачивающимися на столбах от ветра. Вдали, по асфальтироВанной дороге из города в институт, тянулись два острых луча, качающихся вверх и вниз. И каждый раз, как только они нащупывали растущие вдоль дороги деревья, листья вспыхивали серебристо-молочным светом, и затем быстро гасли и растворялись в темноте.