Второй шанс для Юлии! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 7

   И тут мне в голову пришла дурная, но заставившая весело усмехнуться ассоциация с нашим старым домашним попугаем. Эта яркая небольшая и крикливая бестия всюду совала свой любопытный клюв, в связи с чем все время приходилось охранять свою тарелку с едой и украшения от конкурента, который всюду ронял перья и пух, выдавая свое участие во всех шалостях. Теперь и я как попугай Кешка буду всюду оставлять перья, главное, не начать кукарекать при этом, хотя, судя по моим новым вокальным данным, я теперь мурлыкаю как самая обычная гулящая кошка.

   На такой безрадостной ноте я тоскливо уставилась на столик с едой, а по всей комнате пронесся угрожающий рык моего голодного желудка. Черный балахон только насмешливо качнул головой, развернувшись, подошел к столику и с заметным усилием передвинул его к самому краю кровати. В предвкушении обеда, а глазами я его уже ела, рот наполнился слюной, от чего громко сглотнула и, приподняв одеяло, быстро переползла ближе к еде. Свесив голые ноги с кровати, прикрыла их, облегченно расправила помятые крылья, передернув плечами, и набросилась жадно на еду. Ур-р-р, какая вкуснятина 'эта ваша заливная рыба'!!!

   Насыщение долго не продлилось, потому что желудок у крылатого котеночка оказался маленьким и к такому количеству еды не подготовленный, а вот глаза продолжали есть. Страдая от жадности и нервно постукивая когтями по краю столика, а хвостом - по одеялу, я с грустью смотрела и пыталась решить, что делать с таким количеством не поместившейся в меня еды, и как бы мне ее оставить себе. На будущее!

   Балахон заметил мои метания и тоску, и все больше улыбался, наблюдая за мной. Заметив его улыбку, сконфузилась и едва сдержалась, чтобы смущенно не поковырять пальчиком в царапине на столе, проторенной моими же когтями. На будущее надо запомнить, что чужую мебель надо беречь, коготки-то ого-го. И снова мое внимание привлек балахон. Ткнув себя пальцем в грудь, произнес.

   - Хос Кершин Рош!

   Затем вопросительным жестом указывая на меня, поднял брови, в ожидании ответа, и я не замедлила его дать.

   - Юлия Крымова!

   А потом начала тыкать в разные предметы и выяснять их названия, пытаться их запомнить и, главное, правильно произносить. Ведь если правильно запомнить фонетику, легче учить грамматику. Уже через полчаса я с изумлением и восторгом поняла, что у меня, слава Богу, просто идеальная память. Теперь надо только учитывать это чудесное свойство своего организма, и не засорять ее всякой ерундой. И вообще, чудно получилось все-таки, новое тело подарили, а знаний никаких не дали, просто выбросили в какой-то бассейн и выплывай как умеешь. Получилось - чудесно, а нет, ну что ж, значит, не судьба. Я все злилась на тех пятен, которые, не смотря ни на что, подарили вторую жизнь, и справедливости ради я все же признавала - сделали для меня невозможное и даже сверх того. Но русскому человеку всегда мало, и даже в халявной бочке меда он все равно найдет чайную ложку дегтя. Так и я, не русская что ли?!! Была!!! Но дух-то остался прежним!!!

   Незаметно для себя вылезла из кровати и металась по комнате за Кершином Рошом, и все повторяла, и повторяла новые значения различных предметов, иногда даже пытаясь выяснить у него некоторые прилагательные, смешно жестикулируя руками. Наше развлечение прервал проснувшийся мужчина, который уже с час нашей болтовни с Кершином преспокойно дрых в кресле, возле опустевшей кровати. Мы замерли, глядя на него, в тот момент, когда он сильно зевнул и потянулся, а потом, заметив пустую кровать, вздрогнул и отчаянно закрутил головой в поисках. Как только он увидел меня в длинной плотной рубахе, разрезанной на спине для крыльев, успокоился, но сильно вздрогнул и побледнел, заглянув мне в глаза, и непроизвольно сделал шаг назад.

   Я так и не смогла решить, что же во мне его так напугало, поэтому, не двигаясь и не мигая, смотрела на него. Заметив Кершина Роша рядом со мной, мужик быстро успокоился и, выдавив из себя вымученную улыбку, представился:

   - Римс Вальт!

   Он произнес еще что-то, но пока моего запаса чужих слов не хватило, чтобы полностью понять и расшифровать, о чем он говорит. Я представилась ему в ответ и тут же заметила, что услышав мурлыкающий голосок, мужик расслабился и поплыл, уже с радостной улыбкой глядя на меня. Так, похоже у меня оказалось дополнительное достоинство, которое по незнанию я записала в недостатки. Надо запомнить!

   Римс Вальт пробыл с нами всего минуту, а потом, помявшись, коротко поклонился и под моим любопытным взглядом, пятясь к двери, быстро испарился из комнаты. Недоуменно пожав плечами, повернулась к Кершину и заметила, с каким жадным изучающим любопытством он наблюдал за мной. В его глазах не было похоти или чего-то неприличного, только интерес исследователя, наткнувшегося на необыкновенный артефакт. И именно этот взгляд заставил задуматься снова: 'Что же я такое, если даже этот умный мужчина смотрит на меня как на птицу Феникс, внезапно восставшую из пепла'. Тяжко вздохнув, оглядела себя и, убедившись в печальной истине своего незавидного положения, вытерла вспотевшие ладони о ночную рубашку. Как неприятно и дискомфортно оказаться не понятно где, хоть и не совсем голой, но все же в одной ночной рубашке. Позорище-то какое!

   Мое состояние не прошло не замеченным для Кершина, и он, неуверенно сделав шаг ко мне, осторожно положил ладонь мне на плечо в успокаивающем жесте. Мягко улыбнувшись, под локоток подвел меня к еще одной двери и, прихватив с собой один из канделябров, провел в другую комнату, судя по обилию одежды - гардеробную. Снова ухмыльнувшись, заметив мой восторженный взгляд, отступил на пару шагов назад, предоставляя мне возможность самой выбрать одежду. А я словно хищная птица ринулась в саму гущу, стремясь все внимательнее рассмотреть, погладить и пощупать. Столько красивого тряпья не видела никогда. Нет, вспомнила! Видела в исторических фильмах по телевизору, а тут все вживую. И мне еще предлагают что-нибудь выбрать для себя.

   Пробежавшись взглядом по рядам платьев, внезапно вспомнила свою недавно обретенную крылатую особенность и снова приуныла. Ну как я смогу одеть хоть одно из этих платьев, если у меня за спиной развиваются крылья? Но самое удивительное, что именно сейчас, когда первый стресс от новой внешности прошел, поняла, что от крыльев уже никогда не смогу отказаться. Я слишком сильно люблю летать, чувствуя всем телом ветер свободы, парить в голубом небосводе. За этот подарок буду вечно благодарить тех 'пятен', что даровали мне новую жизнь.

   А сейчас надо только подыскать одежду, которую смогу надеть. И, о чудо, нашла платье со шнуровкой не по бокам, а на спине. Тяжелое бархатное платье сохранит тепло и придаст больше уверенности в себе. Я повернулась к Кершину, намекая, чтобы он меня покинул ненадолго, и как только он выполнил молчаливую просьбу, начала переодеваться. Немного подумав, решила не снимать рубашку, а надеть платье прямо на нее. Расслабив шнуровку сверху, с пыхтением в него влезла, а потом потуже завязала бантик на талии. Благодаря тому, что платье жестко сидело на талии, оно не сползало с полностью обнаженной спины и довольно надежно держалось на мне, не мешая движению крыльев. Пока я была занята одеждой, в голову пришла идея моего будущего гардероба. То что платье - это не совсем удобно для меня, было слишком очевидно, так что как только смогу заработать немного денег, придется потратиться на одежду.

   Как только эта мысль пришла в голову, я задумчиво замерла, пытаясь осмыслить сей факт планирования своей дальнейшей жизни, шагов, которые нужно в первую очередь сделать. А ведь еще вчера... Вчера ли? Надо выяснить, сколько я тут провалялась в беспамятстве! Как давно сменила одно тело на другое? Сменила мир! Участвовала в войне и убивала. Убивала!!! Меня накрыло воспоминаниями словно приливом, заставив согнуться в три погибели и сесть на корточки, уткнувшись лицом в колени. Хвост снова обвился вокруг ног, а крылья укутали плащом, скрывая боль и тоску от мира. Господи, как больно осознавать, что ты убийца, пусть даже не людей и пусть даже тех, кто сам с радостью убивал других. От этого лично мне лучше не становилось. Такой грех на душу лег и теперь давил пудовой гирей, не давая вздохнуть полной грудью.