Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Вся жизнь впереди… (сборник)

Рождественский Роберт Иванович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Вся жизнь впереди… (сборник) - Рождественский Роберт Иванович - Страница 30

Изменить размер шрифта:

День

И опять он рождается

в зябком окне.

Барабанит в стекло,

будто просит помочь.

В нем —

коротком,

еще не потерянном дне —

непрерывная боль,

сумасшедшая мощь!..

«Суета!» – говоришь?

«Принесет – унесет?»

Говоришь, что поэту

гораздо важней

о бессмертии думать

и с этих высот

обращаться к векам

через головы дней?..

Я не ведаю,

чем тебя встретят

века…

Для спешащего дня

я кричу и шепчу.

И останется после

хотя бы строка —

я не знаю.

Я знаю.

Я знать не хочу.

Возраст

Г. Юшкявичюсу

А мы еще

мотивы молодежные

поем!

А мы еще с тобой – ого! —

такие же, как прежде.

О том, что годы катятся,

по детям узнаем.

Не по своим, а по чужим,

которых

видим реже.

Еще по пляжу движемся,

выпячивая грудь.

И чей-то голос, чей-то взгляд

пронзает, как рапира!

Но вечером все чаще

накатывает грусть,

что день

опять закончился,

а в бок

опять вступило.

Нет, мы еще – в порядке!

Нет, мы еще – вполне!

Никто из нас не думает

ни о каком покое…

Но говорим друг с другом

(когда наедине)

о женщинах —

все меньше.

Все больше —

о погоде.

Еще мы за застольями

сидим без маеты,

не уставая вроде бы

и даже не пьянея…

Но мельче с каждым годом

газетные шрифты.

А лестницы привычные —

все круче.

И длиннее.

Иронический романс

Знакомый Поэт,

находясь во хмелю,

сказал мне

с гримасой довольною:

«А знаешь,

ведь я тебя

даже люблю!..

По-своему, правда…

По-своему…»

Забавные фразы

срываются с губ,

срываются часто не вовремя…

По-своему любит

тайгу

лесоруб.

По-своему любит.

По-своему.

Он эту любовь

почерпнул не из книг,

ее ощущать

каково ему?!

По-своему

любит барана

мясник.

По-своему любит.

По-своему.

Наверно, и эта любовь —

не обман,

поскольку натурой

усвоена…

Ведь, в общем-то,

и человека

комар

по-своему любит.

По-своему.

Любовь свою к нам

он докажет не раз,

докажет, коль будет позволено…

С другой стороны,

и сметану

карась

по-своему любит.

По-своему…

Свое отмеряют

часы и года

поэту,

дантисту

и воину.

Мы ближнего любим…

Но все ж иногда

по-своему любим.

По-своему.

«Знаешь, я хочу, чтоб каждое слово…»

Алене

Знаешь,

я хочу, чтоб каждое слово

этого

утреннего стихотворенья

вдруг потянулось к рукам твоим,

словно

соскучившаяся ветка сирени.

Знаешь,

я хочу, чтоб каждая строчка,

неожиданно

вырвавшись из размера

и всю строфу

разрывая

в клочья,

отозваться

в сердце твоем сумела.

Знаешь,

я хочу, чтоб каждая буква

глядела бы на тебя

влюбленно.

И была бы заполнена солнцем,

будто

капля росы

на ладони клена.

Знаешь,

я хочу, чтоб февральская вьюга

покорно

у ног твоих распласталась.

И хочу,

чтобы мы любили друг друга

столько,

сколько нам жить

осталось.

«Благодарен, что мне повезло…»

Алене

Благодарен,

что мне повезло.

Говорю,

на потом не откладывая:

ты —

мое второе крыло.

Может —

самое главное…

Но когда разбираюсь в былом,

боль пронзает

как молния:

стал ли я

для тебя крылом?

Стал ли?

Смог ли я?

«Спелый ветер…»

Спелый ветер

дохнул напористо

и ушел за моря…

Будто

жесткая полка поезда —

память

моя.

А вагон

на стыках качается

в мареве зорь.

Я к дороге привык.

И отчаиваться

мне

не резон.

Эту ношу

транзитного жителя

выдержу я…

Жаль,

все чаще

и все неожиданней

сходят друзья!

Я кричу им:

«Куда ж вы?!

Опомнитесь!..»

Ни слова в ответ.

Исчезают

за окнами поезда.

Были —

и нет…

Вместо них,

с правотою бесстрашною

говоря о другом,

незнакомые,

юные граждане

обживают вагон.

Мчится поезд

лугами белесыми

и сквозь дым городов.

Все гремят и гремят под колесами

стыки

годов…

И однажды

негаданно

затемно

сдавит в груди.

Вдруг пойму я,

что мне обязательно

надо сойти!

Здесь.

На первой попавшейся станции.

Время пришло…

Но в летящих вагонах

останется

и наше

тепло.