Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Вся жизнь впереди… (сборник)

Рождественский Роберт Иванович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Вся жизнь впереди… (сборник) - Рождественский Роберт Иванович - Страница 19

Изменить размер шрифта:

Музыка

Загремели свадьбы,

застонали проводы.

Перепутались и праздники и плачи…

Строки нотные стоят

колючей проволокой.

Я бы музыку записывал

иначе.

Я бы музыку писал,

на клевер падая.

Мне бы нравилась

поющая работа.

Я бы музыку писал

на строчках пахоты.

На ладошке

годовалого ребенка.

Засыпал и просыпался.

Ел не досыта.

Растворился б

в неожиданных мотивах.

Я бы музыку писал

на струйках дождика.

Или лучше —

на летящих паутинках.

Я бы музыку ловил

в озерах ласковых.

Я бы пил ее,

как пьют хмельное зелье.

Я бы музыку писал

на крыльях ласточек.

Я бы музыку писал

на шкуре зебры.

Я бы музыку творил,

кричал и мучился!

Я б искал ее

возвышенно и жадно…

Но уже сочинена

такая музыка.

Если ты ее не слышишь —

очень жалко.

Подражание бардам

Жизнь летит, как шоссе,

от любви до любви…

Полпланеты —

в росе.

Полпланеты —

в крови.

Тают угли в золе,

как огарок свечи.

Полпланеты —

в заре.

Полпланеты —

в ночи.

Я кидаюсь к мечте,

а догнать не могу.

Полпланеты —

в дожде.

Полпланеты —

в снегу.

Я за отблеск в окне

благодарен судьбе…

Полпланеты —

во мне.

Остальное —

в тебе.

Джоконда

Как много

эта женщина

знает про меня!..

Я чувствую:

скрежещуще

закрылась западня!..

У ветра

вкус ирисочный.

Река черна,

как морс.

Садится иней

призрачный

на мой бесстыдный мозг.

Где —

неживые заросли

непроходимых трав.

Где глухо и безжалостно

ворочается страх.

Где за полночь

радения

щемящи,

как вокзал.

Где вдруг хлестнут

видения,

как бритвой по глазам!..

Все это ей прошепчено.

Расхвастано звеня…

Как много

эта женщина

знает про меня!..

Сады от вьюг воспрянули,

беснуются коты…

И мы опять

расправили

павлинии

хвосты.

То свадьбой,

то поминками

врезаются года…

А мы о ней —

с подмигами.

Красавица,

айда!

Айда! —

в тугую патоку.

Айда! —

на сквозняки.

Скорей! —

уже распахнуты

ночные кабаки!

Все это наша вотчина,

пока не сгинул

век!..

Она неразговорчива.

Она глядит

поверх.

Беспомощна.

Торжественна.

Трава судьбы урчит…

Как много

эта женщина

знает.

И молчит…

Из сборника «Возвращение» (1972)

«Мы стоим перед Кижским собором…»

Мы стоим перед Кижским собором

одни.

Мы стоим,

пересчитывая купола.

И не верим еще,

что прекрасны они

тою силой,

что их воедино свела.

Богатырское племя.

Дружина.

Семья.

Им —

земля тесновата.

И небо —

мало…

Мне везло

на дороги.

Но больше

везло

на друзей настоящих,

И ежели я

проиграю

с какой-нибудь пулею

спор,

упаду

на ладонь потемневшей травы,

встанут

други мои.

Будто Кижский собор.

Над могилой склонив

двадцать две головы.

«Вернуться б к той черте…»

Вернуться б к той черте,

где я был мной.

Где прилипает к пальцам

хлеб ржаной.

И снег идет.

И улица темна.

И слово «мама» —

реже, чем «война».

Желания мои скупы.

Строги.

Вся биография —

на две строки.

И в каждой строчке

холод ледяной…

Вернуться б к той черте,

где я был мной.

Вернуться бы,

вернуться б к той черте,

где плачу я в полночной духоте,

где очень близко

губы и глаза,

где обмануть нельзя,

смолчать нельзя.

Измены —

даже мысленно —

страшны.

А звездам в небе

тесно от луны.

Все небо переполнено луной…

Вернуться б к той черте,

где я был мной.

Не возвращаться б

к той черте,

когда

становится всесильной немота.

Ты бьешься об нее.

Кричишь,

хрипя.

Но остается крик внутри тебя.

А ты в поту.

Ты память

ворошишь.

Как безъязыкий колокол, дрожишь.

Никто не слышит крика твоего…

Я знаю страх.

Не будем

про него.

Вернуться б к той черте,

где я был мной.

Где все впервые:

светлый дождь грибной,

который по кустарнику бежит.

И жить легко.

И очень надо

жить!

Впервые «помни»,

«вдумайся»,

«забудь».

И нет «когда».

А сплошь —

«когда-нибудь».

И все дается малою ценой.

Вернуться б к той черте,

где я был мной.

Вернуться б к той черте…

А где она?

Какими вьюгами заметена?