Война (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 29

Сандра Миллер-Ваалгор приподнялась с мягких, как воды эдемских рек, подушек и дотянулась до панели управления, встроенной в стену прямо над постелью. Нажав на плазменном экране кнопку, она выключила будильник. Робот удовлетворенный сигналом, сказал: «С пробуждением!» и понизил уровень тонировки окон, дабы утреннее солнце могло заглянуть в спальню четы Ваалгор. За стеклом, обретшим прозрачность, появилась река Гудзон, обрамленная полоской ухоженной набережной и пышными главами деревьев. Река пылала, окрашиваясь алым, под стать рассветному светилу, становясь похожей на жидкий огонь. Сандра, накидывая халат, оглянулась на половину мужа – постель там была слегка смята. Значит, Коннор пришел поздно ночью и позволил себе несколько часов сна, но сейчас поднялся, безукоризненно следуя своему распорядку дня – он всегда вставал в полшестого и посвящал минимум полчаса физическим тренировкам. Женщина перегнулась и прикоснулась ладонью к перине, там, где лежал муж, ласково погладив ее.

Вчера он вернулся поздно. Коннор позвонил и предупредил, чтобы она не ждала его и ложилась спать – у него важные переговоры. Сандра никогда не сомневалась в словах супруга, ей не понаслышке было известно, насколько он занятой человек и какую ответственность несет. Сама она устранилась из мира, которым правил Коннор, сразу после замужества и была несказанно этому рада… Конечно, Коннор мог и не взваливать на себя все эти проблемы, которые невольно приходят вместе с властью и влиянием – он получил огромные деньги в наследство от родителей, а затем удвоил его, женившись на ней и получив приданное. Однако супруг Сандры был из того типа людей, которые принципиально не могут жить спокойной и размеренной жизнью. Коннор был борцом, воином по натуре – ему нужны были завоевания как воздух. Большинство мужчин с натурой, подобной ему, трансформируют свои потребности в ненасытное желание обладать каждой встреченной на пути женщиной, довольствуясь лишь такими «завоеваниями». Но Коннор был не таков, он не желал довольствоваться суррогатом, сублимацией своих потребностей… Сандра находила это восхитительным, возбуждающим, неимоверно притягательным в своем муже. И она готова была отпускать его настолько, сколько ему потребуется, только для того, чтобы он имел возможность оставаться самим собой…

Покинув ложе, она первым делом заглянула в ванную, где быстро привела себя в порядок. Сандра не стремилась к идеальному облику утром – ей хотелось выглядеть для мужа и детей по-домашнему небрежно, но все же ухоженно. В отражении зеркала на нее смотрела миловидная женщина с копной каштановых волос, большими грустными глазами а-ля Одри Хепберн и маленьким кукольным ртом. Сандра никогда не считала себя красавицей, даже напротив – на фоне хищниц-сердцеедок из высшего общества она выглядела забитой овечкой. У нее даже были мысли лечь под нож пластического хирурга, дабы уподобится богемным красавицам, но любовь Коннора все изменила. Тот любил ее такой, какая она есть – даря ей такое счастье, какому могла позавидовать даже самая счастливая женщина на Земле!…

После того как Коннор стал сиротой, ее отец взял над ним опеку и они выросли с ним в одном доме, как брат и сестра. Но Сандра, будучи еще девчонкой, никогда не видела в Конноре брата – для нее он всегда был самым красивым, умным и загадочным парнем на свете. Она была влюблена в него многие годы, видя его каждый день и не в силах признаться в своих чувствах. На него заглядывались лучшие девушки из аристократического круга, и Сандра не надеялась, что в среди них он заметит и ее. Даже повзрослев, сняв корректирующие пластины с зубов и обзаведясь, наконец, вполне приличной грудью, она не решалась дать волю чувствам. Страсть терзала ее, давила своим шквалом, но она упрямо молчала, а при мысли о его возможной женитьбе на другой клялась себе, что не переживет этого и кончит жизнь самоубийством… Сандра решила даже, что Коннор шутит, когда он впервые проявил к ней знаки внимания. Ей не верилось, что он находит ее привлекательной в том самом, заветном смысле слова. Но он смог ее переубедить. Она поверила в любовь Коннора, и, наплевав на свои страхи, бросилась в его объятия. И, стоя у алтаря в подвенечном платье, Сандра не сомневалась, что они всегда будут вместе…

Следующая ее остановка была у комнат дочерей – шестилетняя Карина и трехлетняя Мэри еще крепко спали в своих кроватках. У каждой в комнате была оборудована «комната безопасности», снабженная прочными стенами и сейфовой дверью, где, в случае тревоги, дочери могли спрятаться. Подобные «комнаты» были спроектированы по приказу Коннора во всех владениях семьи Ваалгор, даже там, где они и дня не прожили – и эта была не просто еще одна мера безопасности! Это были фантомы прошлого, окружавшие ее супруга и по сей день… Его родители и братья были расстреляны наемными убийцами прямо в родных стенах, а Коннор выжил только благодаря «комнате безопасности», где успел скрыться. Сандра не могла даже попытаться представить, что он пережил тогда - видя, как погибает вся его семья – но она была свидетельницей отголосков прошлого сейчас, в их семейной жизни. Иногда ей даже казалось, что желание мужа жить не в загородном доме, а в сердце мегаполиса, это тоже последствия жутких детских воспоминаний. Коннору как будто постоянно требовалось чувствовать жизнь подле себя, держать руку на пульсе, и, возможно, жизнь в одинокостоящем особняке, окруженном гектарами личных владений, невольно пробуждала в его памяти тени родных мертвецов… Впрочем, сама Сандра была только рада, что своей резиденцией Коннор избрал Манхэттен, а не какой-нибудь тихий и скучный пригород. Здесь они обустроились со всем комфортом: на Чарльз-стрит был построен шестиэтажный дом, полностью подогнанный под вкусы и привычки семьи Ваалгор, а так же оснащенный передовой системой охраны. В доме было все необходимое: начиная с бассейна и заканчивая подземным бункером. Сандра, в отличие от великосветских подруг, живущих с семьями в элитных пригородах, могла насладиться шопингом, не совершая при этом дальних поездок. Она так же любила хвастаться, что с тех пор как Коннор Ваалгор обосновался на Восточном побережье, индекс преступности упал так низко, что криминальные аналитики посчитали сие необъяснимым феноменом.

Пройдя на кухню, Сандра включила кофеварку и заглянула в холодильник, размышляя о том, чем ей накормить супруга. Коннор любил на завтрак легкие продукты, не отягощающие желудок. Она решила приготовить тосты и фруктовый салат. Ополаскивая фрукты и быстро орудуя ножом, Сандра улыбалась своим мыслям: жена одного из самых влиятельных людей в Америке собственноручно готовит мужу завтрак! Это казалось ей романтичным. Ей нравилось ощущать себя хорошей женой, нравилось чувствовать себя нужной мужу. Ранний подъем и приготовление завтрака было для нее своеобразным ритуалом, который помогал скреплять их отношения. Днем у нее в подчинении находилась целая армия слуг, но утро принадлежало только ей и мужу…

- Доброе утро, милая, - Коннор, завернутый в махровый халат, с мокрыми после душа волосами, появился на кухне. Он уже почти не прихрамывал, восстановившись после ранения на Японских островах. Подойдя к ней сзади, он обнял ее за талию и прикоснулся губами к щеке. Его пальцы шаловливо закрались за халат, коснувшись кожи, и Сандра захихикала:

- Перестань! А то я не успею приготовить салат до прихода всех твоих референтов! – это было не возражение, а игривая подколка. Она и не думала мешать ему тискать себя, словно они были подростками, переполненными бурлящими гормонами и оказавшимися на заднем сидении родительского автомобиля. Ее возбуждало фривольное поведение мужа, она чувствовала себя любимой и желанной.

- Кто виноват, что этой ночью ты оставила меня без ласки? – шепнул он ей в ухо. – Разве порядочные жены так поступают?

Сандра, отложив нож, развернулась лицом к нему, обвила его шею руками и прижалась губами к его рту. Они слились в глубоком и сладостном поцелуе – но ненадолго: в дверях кто-то деловито кашлянул, привлекая к себе внимание. Супруги отстранились друг от друга и взглянули на нарушителей их уединения. Это были три личных секретаря Коннора Ваалгора – двое молодых мужчин и одна женщина – все в одинаково черных костюмах, со штампованными лицами офисных клерков.