Пульс боли (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 42

- Это не имеет значения! У нас с семьей Коеси есть договоренность: мы занимаемся своими делами, а они своими, наши пути не пересекаются. Они не нуждаются в наследстве Сангяцанма… - возразил было китаец, но Ваалгор рассмеялся, услышав его рассуждения.

- И вы верите им? Быть может, у вас есть на руках документ, в котором черным по белому написано, что Акутагава Коеси отказывается от того, что ему в наследство оставили мать и дед?

- Нет, но…

- Тогда у вас в руках мыльный пузырь, а не твердые гарантии того, что в один прекрасный момент он не заберет это все у вас. Или же стоит все же освежить в вашей памяти некоторые аспекты данного щекотливого дела?.. Что известно о семье Сангяцанма? По преданию, ее родоначальником был сам Саргон Аккадский, правивший Месопотамией четыре тысячи лет назад. И, если верить легенде, однажды Саргон встретил в саду богиню Иштар, с которой у него закрутился жаркий роман. Она родила ему нескольких детей, в том числе дочь Тулану – ее отдали в жены царю, правившему в далекой стране и желавшему породниться с кланом, в жилах которого текла «божественная» кровь. Так Тулана оказалась на берегах Инда, и ее потомки, впоследствии, подчинили себе так же обширные территории вдоль реки Ганг. И именно на берегах Ганга появился на свет знаменитый принц Сиддхаттха Гаутама, прозванный своими духовными учениками Буддой Шакьямуни, от которого род Туланидов получил еще одно звание: Сангяцанма - «Те, что обладают божественными глазами Будды». И глаза Будды здесь отнюдь не метафора, как принято считать историками, а наследственная черта всех потомков Туланы – это необыкновенные, бледно-карие, почти желтые глаза, доставшиеся, якобы от самой богини Иштар. Сангяцанма, правя, контролировали не только политическую сферу, но и религиозную – скопив за время своего царствования несметные сокровища. Со временем, не в силах сдержать напор арабо-персидских завоевателей, род Сангяцанма все больше уходил от владений в Индии, перенеся свой стольный двор в более суровый край – Тибет. Именно там в жилы представителей рода влилась и кровь монголоидов, ведь Сангяцанма отдавали своих принцесс в жены монгольским и китайским вельможам и царственным особам, предпочитая их протекторат, нежели власть мусульман над собою. Когда же Индия превратилась в колонию Великобритании, то род Сангяцанма стал лакомым кусочком для завоевателей: по преданиям, семья-основатель буддизма владела поражающими воображение сокровищницами, спрятанными где-то в горах. Тогда Сангяцанма приняли решение – желая обезопасить себя, они продали часть Тибета Великобритании, а другую часть - Китаю и покинули свои владения, оставив там номинальных правителей. Все капиталы семьи были вложены в акции европейских банков и нефтеразведывательных компаний, несмотря на то, что весь клан предпочитал жить в Китае и вести дела там - но история показала гениальность такой тактики. Спустя некоторое время на Ближнем Востоке были обнаружены огромные запасы нефти, и деньги, вложенные Сангяцанма в нефтяные компании, умножились в сотни раз. Одновременно с этим клан сотрудничал с японскими военной верхушкой, которая проводила на территории Китая экспансивную политику – вместе они очень недурно заработали на этих захватнических операциях. «Китайская культурная революция» тоже принесла Сангяцанма немало дивидендов и пополнила казну! И в результате во второй половине двадцатого века сей клан оказался одним из самых богатых и могущественных семей в Китае, а так же – в Европе и на Ближнем Востоке, где у них по-прежнему находятся громадные активы. И вот у главы клана Сянгацанма рождаются две дочери: старшая – Тагпай Кейкона, и младшая – Кадрома. В наше время отцу не нужно ждать появления сына, чтобы назначить наследника, поскольку теперь женщины имеют равные права с мужчины, посему главной наследницей была назначена Тагпай Кейкона. Но случилось неожиданное: девушка отказалась от права быть главной наследницей и попросила отца передать эту привилегию младшей сестре Кадроме, после чего уехала в Тибет, где несколько лет провела в качестве ученицы при буддийском храме. Ну а потом Тагпай Кейкона во время паломничества по буддийским храмам, расположенным в различных странах, встретила некоего Коеси Мэриэмона. Она влюбилась в безродного бандита, взяла себе японское имя и вышла за него замуж – спустя некоторое время у них родился сын. Они назвали его Акутагава… Кадрома тоже вышла замуж - за вас, господин Ду Ланьчжа, и вы, после смерти тестя, стали главой клана Сянгацанма и вошли в состав этого Комитета. Тагпай Кейкона погибла почти двадцать лет назад, но дело в том, что нет документа, подписанного ею или ее отцом, где сказано, что она официально отказывается от статуса главной наследницы клана. И ее здравствующий сын в любой момент может потребовать себе то, что ему предназначено по праву – то есть, ВСЕ… И вы утверждаете, что вас такое неопределенное положение вещей устраивает?… Не думаю! Вас это ужасно беспокоит, но вы боитесь. А семейство Коеси тем временем просто выжидает удобного момента, чтобы нанести удар… – блондин отвлекся от Ланьчжи, и вновь обратился к Акутагаве: - Почему же вы не возражаете мне? Или согласны с тем, что я говорю?

- Нет, просто я хочу дослушать вашу речь до конца, - ответил тот. – Ужасно интересно, что еще может обо мне сказать самый влиятельный человек Америки, Коннор Ваалгор. Как сказал в свое время один политический деятель: «Пусть расцветают все цветы, а сорняки мы выполем позже».

- Сорняки? Хм!.. Хорошая тактика! По части «прополки» вам нет равных, должен заметить. Бьюсь об заклад, большинство наших соратников из Комитета бояться вашу семью еще и потому, что на вас работает некий неуловимый убийца-призрак. О нем ходят разнообразные легенды и не поймешь, где правда, а где ложь – ведь все, кто узнает его достаточно близко, незамедлительно отправляются на тот свет. Насколько мне известно, он уничтожил всех, кто, так или иначе, был причастен к группировке «Мертвый дракон», устроившей два года назад покушение на вас. Эти «цветочки» вы пропололи основательно и – главное! – настолько ловко, что никто и не посмеет обвинить вашу семью в их смертях. И, полагаю, многие за этим столом сейчас подумали о том же, что и я: а связана ли смерть прежнего председателя Комитета Дэвида Миллера с этими смертями? Ведь умер он всего через несколько месяцев после покушения на Акутагаву – его убил сердечный приступ, хотя до того момента Миллер отличался отменным здоровьем.

- Какие еще сплетни вы собираетесь тут пересказать? – усмехнулся Акутагава высокомерно. – Или это все?

- Почему же «все»?.. Например, я могу упомянуть и тот факт, что наш уважаемый председатель зависим от вашей семьи не меньше, чем господин Ланчжа. Активы семьи Сангяцанма составляют львиную долю в вашем бизнесе, господин Симон – и именно поэтому вы не стремитесь идти с наследником состояния на конфронтацию. Вы пляшите под их дудку, не желая видеть, что постепенно семья Коеси теснит ваши интересы и интересы Комитета во имя своих амбиций.

- Господин Ваалгор! Подобные обвинения и оскорбительные предположения недопустимы на заседаниях Комитета! – Джошуа Симон был в отчаянии, не зная, как остановить уже вовсю полыхающий конфликт.

- Тогда для чего нужен Комитет, если на заседании нельзя вслух произнести прискорбную правду? Вы все сидите здесь молча, рассчитывая переждать бурю. Вы надеетесь, что он, - Ваалгор кивнул в сторону Акутагавы, сохранявшего высокомерное безразличие, - не возьмет того, на что имеет законное право? Это же как положить перед голодным хищником кусок свежего мяса и надеяться, что он не захочет его съесть! И именно поэтому я не желал ехать сюда, мне не хотелось наблюдать за всем этим фарсом. Посему, на этой ноте я откланяюсь, ибо не вижу смысла продолжать беседу, а день у меня сегодня выдался тяжелый, - он, опираясь на трость, поднялся со стула и наградил присутствующих прощальным презрительно-снисходительным взглядом: - Можете сколько угодно голосовать против русской семьи, но моего голоса вам засчитать не удастся. Всего хорошего, дамы и господа!