Волки Кальи - Кинг Стивен - Страница 13

— Не волнуйся, Джейк. Это грибы делают то, о чем ты думаешь, воздействуют на сознание, изменяют его, а не сдобные шары. Это ягоды, приятные на вкус. Если твои сны станут совсем уж живыми, просто напомни себе, что тебе все это снится.

Эдди подумал, что тирада больно уж странная. Во-первых, Роланд никогда не проявлял такой заботы об их психическом здоровье. Во-вторых, никогда не отличался многословием.

«Время пошло, и он тоже это знает, — подумал Эдди. — Чуть-чуть постояло, но теперь побежало вновь. Как говорится, игра началась».

— Будем выставлять часового, Роланд? — спросил Эдди.

— Мне представляется, смысла нет, — ответил стрелок, сворачивая самокрутку.

— Ты действительно думаешь, что они не опасны? — Сюзанна посмотрела на лес. Отдельные деревья уже сливались в надвигающейся вечерней темноте. Маленький блик костра, который они видели ранее, исчез, но люди, следовавшие за ними, остались. Сюзанна их чувствовала. И не удивилась, когда, опустив голову, увидела, что и Ыш смотрит в том же направлении.

— Я думаю, возможно, в этом и заключается их проблема, — ответил Роланд.

— И что сие должно означать? — полюбопытствовал Эдди, но Роланд не ответил. Лежал на спине, подложив под голову свернутую оленью шкуру, смотрел в темное небо и курил.

Позже ка-тет Роланда уснул. Они не выставили часового, и никто не потревожил их сон.

Сны, когда они пришли, были вовсе не снами. Они все это знали, за исключением, возможно, Сюзанны, которой в реальности той ночью там не было.

«Господи, я снова в Нью-Йорке, — подумал Эдди. И тут же пришла новая мысль: — Действительно вернулся в Нью-Йорк. Это и впрямь произошло».

Произошло. Он оказался в Нью-Йорке. На Второй авеню.

И в тот же самый момент Джейк и Ыш вышли на Вторую авеню с Пятьдесят четвертой улицы.

— Привет, Эдди. — Джейк улыбался. — Добро пожаловать домой.

«Игра началась, — подумал Эдди. — Игра началась».

Глава 2

Нью-йоркское мельтешение

Джейк заснул, глядя в чернильную тьму: ни луны, ни звезд на облачном ночном небе. Засыпая, почувствовал, будто куда-то падает. Он узнал это чувство: когда был так называемым нормальным ребенком, ему частенько снилось, что он падает, особенно перед экзаменами, но сны эти как отрезало после того, словно он заново родился в Срединном мире.

А потом ощущение, будто он куда-то падает, исчезло. Он услышал какую-то мелодичную музыку, слишком уж расчудесную: три ноты, и ты хочешь, чтобы она смолкла, двенадцать, и тебе кажется, что она убьет тебя, если не смолкнет. От каждой ноты, казалось, вибрировали все кости. «Что-то гавайское, кажется?» — подумал он, и хотя мелодия эта ничем не напоминала дребезжание червоточины, что-то общее у них точно было.

Было, и все тут.

А потом, когда он уже понял, что больше не выдержит этих ужасных и прекрасных звуков, они стихли. И темнота под его опущенными веками вдруг окрасилась ярким багрянцем.

Он осторожно приоткрыл глаза навстречу сильному солнечному свету.

И у него отпала челюсть.

В Нью-Йорке.

Мимо пролетали такси, поблескивая желтизной под солнечными лучами. Мимо Джейка прошел высокий молодой чернокожий мужчина в наушниках, от которых проводки тянулись к плейеру; он подпрыгивал в такт музыки, напевая себе под нос: «Ча-да-ба, ча-да-бау!» Барабанные перепонки Джейка чуть не разорвал грохот отбойного молотка. Куски бетона падали в кузов самосвала, каждый удар эхом отдавался от фасадов домов. Этот мир просто переполнял шум. А он, даже не осознавая этого, привык к безмолвию Срединного мира. Да что там привык. Полюбил. Однако у шума и суеты тоже были свои плюсы, и Джейк не мог этого отрицать. Он вернулся в нью-йоркское мельтешение. Почувствовал, как легкая улыбка растягивает губы.

— Снись! Снись! — печально прокричали у его ноги.

Джейк посмотрел вниз и увидел Ыша, который сидел на тротуаре, поджав хвост. Ушастик-путаник был без красных башмачков, Джейк — без красных полуботинок (слава Богу), и все это напоминало визит в Гилеад Роланда, который они совершили с помощью розового Магического кристалла. Хрустального шара, принесшего столько горя и бед.

На этот раз он обошелся без кристалла… всего лишь заснул. Но все это никак не могло ему присниться. Реальностью происходящее с ним превосходило любой другой его сон. К тому же…

К тому же люди продолжали обходить его и Ыша, стоявших в центре города, слева от салуна «Канзасская хандра». Аккурат в тот момент, когда он думал об этом, какая-то женщина перешагнула через Ыша, для чего ей пришлось задрать прямую черную юбку повыше колена. Выражение ее сосредоточенного лица (Джейк истолковал его как «Я всего лишь одна из жителей Нью-Йорка, занятая своими делами, так что отвалите от меня») ни на йоту не изменилось.

Они нас не видят, но каким-то образом чувствуют. А если они ощущают наше присутствие, значит, мы действительно здесь.

Над первым логичным вопросом «Почему?» Джейк подумал разве что пару секунд, а потом отставил в сторону. Пришел к выводу, что со временем наверняка получит ответ. А пока почему не понаслаждаться Нью-Йорком, раз уж довелось вернуться в него?

— Пошли, Ыш, — позвал он зверька и обогнул угол. Ушастик-путаник, определенно не городской житель, держался так близко к ноге Джейка, что тот ощущал лодыжкой его дыхание.

«Вторая авеню, — подумал он. И тут же: — Господи…»

Потому что в этот самый момент увидел Эдди Дина, стоявшего перед магазином «Барселонские чемоданы», ошеломленного и одетого определенно не по последней моде, в старых джинсах, рубашке и мокасинах из оленьей кожи. Волосы, пусть и чистые, доходили до плеч, чувствовалось, что рука профессионала их давно не касалась. Джейк понял, что и сам он выглядит не лучше, в рубашке из той же оленьей кожи и практически превратившихся в лохмотья тех самых джинсах, в которых он навсегда покинул дом, отправившись в Бруклин, на Голландский холм и в другой мир.

«Слава Богу, нас никто не может увидеть», — подумал Джейк, а потом решил, что, может, и зря. Если бы люди их видели, то к полудню они разбогатели на поданной милостыни. Он улыбнулся этой мысли. Воскликнул: «Привет, Эдди. Добро пожаловать домой».

Эдди кивнул, но изумление не сходило с лица.

— Вижу, ты прихватил с собой своего дружка.

Джейк наклонился, потрепал Ыша по голове.

— Он для меня, что кредитная карточка «Америкэн экспресс». Без него я никуда не хожу.

Джейк уже собрался продолжить, в голове кишмя кишели остроумные фразы, когда из-за угла вышел какой-то человек и прошел мимо, не обратив на них, как и все остальные, никакого внимания. Однако его появление разом все изменило. То был подросток в джинсах, которые выглядели совсем как джинсы Джейка, потому что действительно принадлежали ему. Не те, что сейчас были на нем, а другие. Так же, как и кроссовки. Те самые, которых Джейк лишился на Голландском холме. Страж-привратник двери между мирами сорвал их с его ног.

Подростком, который мгновением раньше прошел мимо них, был Джон Чемберз, то есть он сам, только этот Чемберз выглядел больно уж мягким, наивным и на удивление юным. «Как ты выжил? — спросил Джейк свою собственную удаляющуюся спину. — Как пережил психологический стресс, вызванный потерей рассудка, уход из дома и происшествие в том ужасном доме в Бруклине? А главное, как тебе удалось вырваться из когтей этого чудовища, стража-привратника? Должно быть, характер у тебя крепче, чем я думал».

У Эдди глаза буквально разбежались в стороны, и выглядело это так смешно, что Джейк рассмеялся, хоть еще не пришел в себя от изумления. Ему сразу вспомнились комиксы, где Арчи[9] или Твердый Лоб[10] пытались смотреть сразу в обе стороны. Он опустил голову и увидел, что то же самое происходит и с Ышем. И развеселился еще больше.