Посох и Шляпа - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 31

– В общем, если уж тебе так приспичило, то это шляпа аркканцлера, – сообщил Ринсвинд. – Символ волшебства.

– Могущественная?

Ринсвинд содрогнулся.

– Очень.

– А почему она называется шляпой аркканцлера?

– Понимаешь, аркканцлер – это самый старший волшебник. Глава. Но…

Абрим взял шляпу и начал вертеть ее в руках.

– Можно сказать, что это символ должности?

– Совершенно верно, но послушай, если ты собираешься надеть ее, то я должен предупредить тебя…

«Заткнись».

Абрим уронил шляпу на пол и отскочил назад.

«Волшебник ничего не знает. Отошли его прочь. Нам с тобой нужно договориться».

Визирь уставился на октарины, сверкающие вокруг тульи шляпы.

– Чтобы я договаривался? С предметом одежды?

«Я могу многое предложить, если буду надета на подходящую голову».

Ринсвинд был в ужасе. Выше уже указывалось, что он обладал инстинктивным чутьем на опасность, присущим только некоим мелким грызунам, и вот сейчас это самое чутье барабанило по стенке его черепа, пытаясь убежать и где-нибудь спрятаться.

– Не слушай! – выкрикнул он.

«Надень меня», – соблазняла шляпа старческим голосом, который звучал так, словно рот говорившего был набит фетром. Если где-то действительно существовала школа для визирей, то Абрим наверняка был лучшим учеником в классе.

– Сначала поговорим. – Он кивнул стражникам и указал на Ринсвинда. – Уведите его и бросьте в чан с пауками.

– Нет, только не пауки! Этого мне не хватало! – простонал Ринсвинд.

Капитан стражи выступил вперед и почтительно коснулся лба костяшками пальцев.

– Пауки кончились, хозяин, – сообщил он.

– О-о. – Визирь на мгновение растерялся. – В таком случае, заприте его в клетку с тигром.

Стражник заколебался, пытаясь не обращать внимания на раздавшийся рядом скулеж.

– Тигр заболел, хозяин. Всю ночь ходил взад-вперед.

– Тогда бросьте этого трусливого нытика в шахту с вечным огнем!

Двое стражников обменялись взглядами над головой рухнувшего на колени Ринсвинда.

– Э-э. Нам нужно было знать это заранее, хозяин… Чтобы, так сказать, заново его развести.

Кулак визиря с грохотом ударился о стол. Капитан стражи зловеще оживился.

– Хозяин, но у нас ведь есть еще змеиная яма, – напомнил он. Другие стражники кивнули. У них всегда в запасе оставалась яма со змеями.

Четыре головы повернулись к Ринсвинду. Тот встал и отряхнул с колен песок.

– Как ты относишься к змеям? – поинтересовался один из стражников.

– К змеям? Я не очень люблю змей…

– Змеиная яма, – заключил Абрим.

– Точно. Змеиная яма, – согласились стражники.

– То есть некоторые змеи бывают очень даже ничего… – тщетно завопил Ринсвинд, когда двое стражников схватили его за локти.

По правде говоря, в яме жила всего одна очень осторожная змея, которая упрямо пряталась в темном углу. Она лежала там, свернувшись в клубок, и с подозрением наблюдала за Ринсвиндом – возможно потому, что он напоминал ей мангуста.

– Привет, – сказала она наконец. – Ты волшебник?

Ее речь была значительным шагом вперед по сравнению с обычным набором змеино-шипящих звуков, но Ринсвинд пребывал в слишком подавленном настроении, чтобы еще удивляться тому, что змея вдруг заговорила.

– Это написано на моей шляпе, – ответил он. – Ты что, читать не умеешь?

– Вообще-то я читаю на семнадцати языках. Я самоучка.

– Правда?

– Заочное обучение. Но я стараюсь не читать. Это не соответствует моему образу.

– Полагаю, да.

Ринсвинд никогда не думал, что змея может быть настолько образованной.

– Боюсь, то же самое относится к голосу, – добавила змея. – На самом деле, мне не следует с тобой разговаривать. По крайней мере, так, как я это делаю. Можно было бы немного пошипеть, но… Мне, в общем-то, кажется, что я должна попытаться убить тебя.

– Я наделен необычной силой, – предупредил Ринсвинд

«Причем я не вру, – подумал он. – Практически полная неспособность овладеть любой формой магии весьма необычна для волшебника. Кроме того, змее врать можно – это не считается».

– О Создатель. Тогда, полагаю, ты здесь недолго пробудешь.

– Гм-м?

– Наверное, в любую секунду ты можешь левитировать отсюда.

Ринсвинд посмотрел вверх, на пятнадцатифутовые стены змеиной ямы, потер свои синяки и осторожно сказал:

– А я мог бы.

– В таком случае, ты не против прихватить меня с собой, а?

– А?

– Знаю, я прошу слишком много, но эта яма – это, ну, в общем, полный мрак.

– Взять тебя с собой? Но ты же змея, это твоя яма. Предполагается, что ты сидишь здесь, а люди сами к тебе приходят. Так, вроде бы, это делается.

Какая-то тень, скрывавшаяся в темноте позади змеи, распрямилась, поднялась на ноги и заметила:

– Да, она змея, но хамить-то зачем?

Тень шагнула вперед, в пятно света. Это был молодой человек, ростом значительно выше Ринсвинда. Вообще-то, Ринсвинд сидел, но этот парнишка был бы выше него, даже если бы волшебник стоял.

Сказать, что парень был худым, значило бы упустить превосходную возможность использовать слово «истощенный». Он выглядел так, словно среди его предков фигурировали решетки для поджаривания тостов и шезлонги. И причина, по которой это было столь очевидно, заключалась в его одежде. Ринсвинд посмотрел снова. Нет, в первый раз он не ошибся. Стоящая перед ним фигура с длинными прямыми волосами была облачена в практически традиционное одеяние героев-варваров – несколько усаженных заклепками кожаных ремней, здоровенные меховые сапоги, небольшой кожаный мешочек для всякой всячины и мурашки. В этом не было ничего необычного, на любой улице Анк-Морпорка можно встретить десятки одетых подобным образом искателей приключений, если не считать того, что никто из них не носил…

Молодой человек проследил за взглядом Ринсвинда, посмотрел вниз и пожал плечами.

– Ничего не могу поделать, – сказал он. – Обещал маме.

– Шерстяное нижнее белье?

В эту ночь в Аль Хали происходили странные вещи. С моря на город накатилась некая серебристая дымка, которая привела в замешательство городских астрономов, но это было еще не самое странное. С острых углов, подобно статическому электричеству, слетали крошечные разряды сырой магии, но и это было не самое странное.

Самое странное вошло в таверну на краю города. Никогда не утихающий ветер заносил в каждое незастекленное окно запах пустыни. Странное вошло и уселось посреди зала.

Посетители некоторое время наблюдали за ним, потягивая кофе, заправленный пустынной водкой орак. Орак, изготавливаемый из сока кактусов и яда скорпиона, – один из самых сильнодействующих алкогольных напитков, но кочевники пустыни пьют его не затем, чтобы захмелеть. Они используют его, чтобы смягчить эффект клатчского кофе. Не потому, что этот кофе можно применять для защиты крыш от проникновения влаги. Не потому, что он проходит сквозь слизистую оболочку нетренированного желудка, словно горячий шар сквозь растопленное масло. Нет, он действует куда хуже.

Он вызывает у вас нурд[17].

Сыны пустыни подозрительно посмотрели в свои крошечные, как наперстки, кофейные чашки, гадая, не переборщили ли они с ораком. Видят ли они одно и то же? И насколько глупо будут выглядеть, если отпустят замечание? Если хочешь сохранить репутацию сурового сына бескрайней пустыни, приходится беспокоиться о подобных вещах. Если вы будете тыкать в пространство трясущимся пальцем и вопрошать: «Эй, послушайте, сюда только что вошел ящик на сотнях ножек, это ли не удивительно?», – то окружающие могут решить, что вы полностью утратили мужественность. Что весьма фатально. Посетители старались не встречаться друг с другом взглядами – даже когда Сундук потихоньку придвинулся к выстроившимся вдоль дальней стены банкам с ораком. Его манера стоять вызывала у зрителей еще больший ужас, чем его способ передвигаться.