Маскарад - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 33

Он положил очки и шумно высморкался.

— Итак, давай пройдемся по партитуре еще раз, — сказал он, — просто чтобы ты поняла, как должна звучать эта ария. Андре, начали.

Молодой человек, которого против его воли заставили аккомпанировать на фортепиано в репетиционном зале, кивнул Агнессе и заговорщицки подмигнул.

Она притворилась, что не заметила этого, и с подчеркнутым вниманием принялась слушать Поддыхла, который объяснял ей партитуру.

— А теперь, — заключил он, — посмотрим, что получится у тебя.

Передав ей партитуру, он кивнул пианисту.

Агнесса спела арию — по крайней мере, ее начало. Вскоре Андре прекратил играть и прижался головой к клавишам, пытаясь подавить рвущийся наружу хохот.

— Гм-м-м… — произнес Поддыхл.

— Я что-то сделала не так?

— Ты пела тенором. — Сказав это, Поддыхл сурово посмотрел на Андре.

— Она пела вашим голосом, доктор!

— А не могла бы ты исполнить арию так, как ее исполнила бы, э-э, скажем, Кристина?

Снова заиграла музыка.

— Квеста?! Маледетта!!.

Поддыхл всплеснул руками. Плечи Андре тряслись от хихиканья.

— Да, да. Очень точное наблюдение. Осмелюсь заметить, ты абсолютно права. Но давай попробуем еще разок. И на этот раз, пожалуйста, спой эту арию так, как ты считаешь ее нужным петь.

Агнесса кивнула.

Снова начали…

…И закончили.

Поддыхлу даже пришлось сесть. И почему-то он упорно прятал от нее свое лицо.

Агнесса стояла, вопросительно глядя на доктора.

— Э-э. Ну как? — спросила она.

Доктор не ответил. Вместо этого со своей табуретки поднялся Андре и взял ее за руку.

— Пожалуй, сейчас лучше будет оставить его одного, — тихонько произнес он и потянул Агнессу к двери.

— Что, так плохо?

— Дело в том… вернее, наоборот, дело совсем не в этом.

Поддыхл поднял голову, но взгляда Агнессы он упорно избегал.

— Ну, что я могу сказать… — пробормотал он. — Не мешало бы поработать над «р». И побольше уверенности на высоких нотах. А так, очень даже ничего…

— Да, конечно, я буду работать…

Андре вытолкал Агнессу в коридор, захлопнул дверь и повернулся к ней.

— Это было поразительно! — воскликнул он. — Ты когда-нибудь слышала пение великой Хихигли?

— Я даже не знаю, кто такая эта Хихигли. Кстати, а о чем вообще я пела?

— Как, ты и этого не знаешь?

— Понятия не имею.

Андре перевел взгляд на партитуру в ее руке.

— Я не очень хорошо знаю язык, но думаю, что начало звучит примерно так:

«Дверь проклятая застряла,

Дверь проклятая застряла,

Хоть в лепешку расшибись.

Висит табличка «на себя», вот я и тяну.

Но может, все наоборот и мне нужно толкать?»

Агнесса сморгнула.

— И это все?

— Ага.

— Но я думала, что пою нечто очень трогательное и романтическое!

— И ты правильно думала, — кивнул Андре. — Сцена очень трогательная. Но это не настоящая жизнь, это опера. Значение слов здесь не важно. Важно только чувство. Разве тебе не говорили?.. Слушай, сегодня я до конца дня на репетициях, но, может, мы могли бы встретиться завтра? Например, после завтрака?

«О нет, — подумала Агнесса. — Начинается». Краснота неумолимо наступала в направлении «снизу вверх». Мелькнула мысль: а не может ли однажды случиться так, что краснота достигнет лица и не остановится на этом, а двинется дальше? Тогда у нее над головой образуется большое розовое облако.

— Э-э, да, — промолвила она. — Да. Это было бы… очень поучительно.

— Ну, мне пора, — слабо улыбнувшись, Андре слегка похлопал ее по руке. — И… Мне правда очень жаль, однако таковы здесь порядки. А ты пела… просто потрясающе.

Он уже направился было прочь, но вдруг снова повернулся.

— Да, и еще… Прости, если вчера вечером я тебя напугал.

— Что?

— Ну, помнишь, там, на лестнице?

— А, ты об этом. Я вовсе не испугалась.

— Ты… э-э… ты ведь никому не рассказывала? Я бы очень не хотел, чтобы люди подумали, будто я поднимаю в Опере панику.

— Даже и мысли такой не мелькало, сказать по правде. Я знаю, что ты не можешь быть Призраком, — если ты, конечно, об этом. М-м?

— Я? Призраком? Ха-ха!

— Ха-ха, — повторила Агнесса.

— Так что, э-э… увидимся завтра?..

— Договорились.

Погруженная в размышления, Агнесса направилась в свою каморку.

Где обнаружила вертящуюся перед зеркалом Кристину. Услышав шаги Агнессы, она быстро повернулась; Кристина даже двигалась с восклицательными знаками.

— О, Пердита!! Ты слышала?! Сегодня вечеров я пою партию Йодины!! Ну разве это не чудесно?! — Ринувшись через комнату, она предприняла мужественную попытку обнять и приподнять Агнессу, но в конце концов удовлетворилась одними объятьями.

— И я слышала, тебе уже разрешили петь в хоре?!

— Да, это правда.

— Ну разве это не мило?! Я все утро репетировала с господином Зальцеллой. Кеста!? Малидетта!! Портфель с яблокком!!

Вне себя от счастья, Кристина закружилась волчком. Воздух замерцал от невидимых блесток.

— Когда я стану очень знаменитой, — сказала она, — ты не пожалеешь, что подружилась со мной!! Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе!! Я уверена, ты принесешь мне удачу!!

— Да уж, — безнадежно ответила Агнесса.

— Мой папочка всегда говорил: однажды в моей жизни появится фея и поможет мне в достижении моих великих целей!! И, знаешь ли, мне кажется, что эта фея — ты!!

Агнесса грустно улыбнулась. Пообщавшись с Кристиной более или менее длительный промежуток времени, начинаешь ловить себя на навязчивом желании заглянуть ей в ушко — чтобы проверить, увидишь ли там, с другой стороны, ничем не замутненный свет белого дня.

— Э-э. По-моему, мы поменялись комнатами?

— Ах, ты об этом!! — воскликнула Кристина, улыбаясь. — Ну разве это было не глупо?! Так или иначе, теперь, когда я выхожу в примадонны, мне просто необходимо большое зеркало!! Ты ведь не будешь возражать?!

— Что? О. Нет. Конечно нет. Э-э. Ну, если ты уверена…

Агнесса посмотрела на зеркало, потом на кровать. Потом снова на Кристину.

— Да, — произнесла она, слегка шокированная той идеей, которую только что подсказала скрывающаяся внутри ее Пердита. — Не сомневаюсь, у тебя все будет хорошо.