Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 96

Изменить размер шрифта:

Элегия герцогу де Мармелада

О безупречный, очей услада, герцог де Мармелада!

Где сегодня твои кайманы в дальней деревне Понго?

Где округлая, голубая тень твоих баобабов?

Где пятнадцать твоих красоток, пахнущих сельвой и тиной?

Впредь не отведать тебе жаркого из молодого мяса,

искать знакомые обезьяны вшей у тебя не будут,

не выследит глаз твой, нежный и томный, женственную жирафу

в оцепенелом молчанье равнины, в сонной жаре саванны.

Кончились ночи твои с кострами, взметавшими желтые космы,

и с монотонной капелью — вечным рокотом барабанов,

в чью глубину, как в теплую тину, медленно ты погружался,

дна достигая — заветного слоя прадедов и прабабок.

Нынче в нарядном мундире французском шествуешь ты изящно,

липкою патокой льстивых приветствий ты, царедворец, залит,

а ноги твои, наплевав на титул, орут из модных ботинок:

— Эй, Бабилонго, пройдись по карнизу! Пройдись по дворцовой крыше!..

Ах, как с мадам Кафоле учтив ты, как обходителен с нею!

Ты весь — как бархат на волнах скрипок на изумрудных волнах;

но еле сдерживаешь ты руки, вопящие из перчаток:

— Эй, Бабилонго, чего ты медлишь?! Вали ее на кушетку!..

От дна, от глубин, от заветного слоя прадедов и прабабок,

в оцепенелом молчанье равнины, в сонной жаре саванны,

плачут — о чем же? — твои кайманы в дальней деревне Понго,

о безупречный, очей услада, герцог де Мармелада!

Удовольствия

Французский флаг заходит в гавань. Шлюхи,

борделей лоно настежь распахните!

Британский стяг в порту. Пора притоны

от нищих завсегдатаев очистить!

Хоругвь американцев… Негритята

и пальмы все должно быть наготове!

Ром, девки, черные мальчишки. Сладость

трех главных сил, трех мощных воплощений

Антильских островов.

САЛЬВАДОР

КЛАУДИА ЛАРС[254]

Песнь

об индейском ребенке

Перевод Т. Глушковой

Смуглый малыш уснул…

Вот отыскать бы на свете

того, кто влил ему в жилы кровь

орехового цвета.

Может быть, ком земли

в этом замешан действе;

может, сова-науаль,

преданная индейцу?

Ох, и глядела я —

всю обошла я землю! —

на маис и магей[255],

на вулканы и сельву.

Все-то искала я, —

ох, отыскать не сумела! —

взмыла из-под разбитых ног

стайка горлинок белых.

Улыбнулся во сне…

Видит дитя, наверно,

храм ушедших людей,

что нынче в песках затерян.

Древних времен ткачи

ткали фазанов на ветке,

с греческих ваз цветы

живут на материн ветхой.

И дороги ведут

от Исáлько к Петéну

сквозь бабочек, и листву,

и бешеных трав сплетенье.

Вздыхает во сне малыш…

И возвращаться медлит

в страну, где все, что прежде цвело,

от горя теперь померкло.

В раковине морской

древний грохочет ветер,

раковина хранит

далекий берег рассвета.

Засохли ши́ло цветы,

а прежде медом желтели;

яшмовое острие

на три куска разлетелось.

Беглым народам — бежать,

больше спасенья нету,

топот тяжких копыт

мчится за ними по следу.

Тише: проснется малыш…

Голова заболела,

больно ему во сне з

а этот край омертвелый.

Боязно одному;

снова — и не заметишь —

сон его оплетут

воспоминаний сети.

Страхи, как ночь, длинны,

тяжки, как путь индейца…

Мается он во сне,

в дремоте немого детства.

РОКЕ ДАЛЬТОН ГАРСИА[256]

Иду к твоим боям

Перевод П. Грушко

Отчизна,

крестьянка-мать,

я умолкаю, голос твой заслышав,

и чувствую, как сердце наполняет

любовь К тебе!

Когда я думаю об улицах угрюмых

и о горах, стремительно взмывающих

в заоблачную высь,

о шумных митингах твоих,

о каждом голодающем ребенке,

о пролитых в молчании слезах,

о вспышках гнева

и о твоих кровоточащих ранах,

когда я думаю о голосах печальных,

о трудном хлебе,

о спинах, по которым плеть гуляет,

когда я вспоминаю всех убитых

и каждый выстрел по Свободе,

и каждого предателя и тех,

кто кулаки до крови сжал в карманах,

когда я думаю о знамени твоем,

О времени, летящем над тобою,

и о глазах, в которых смерть застыла,

и о других глазах — глазах слепцов, —

я в битвы за тобой иду, отчизна!

Ты словно роза в сердце распустилась!