Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 95

Изменить размер шрифта:

ХАВЬЕР ЭРО[250]

Слово бойца

Перевод Н. Булгаковой

Да, потому, что родина моя

прекрасна, словно шпага, поднятая к бою,

да, потому, что именно сегодня

величье новое пришло к отчизне, —

обещаю защитить ее

всей жизнью.

И пусть отступники болтают, что хотят, —

мы здесь, на линии огня,

себе отрезали пути назад

тяжелым ливнем

стали.

И небо это наше.

И нам принадлежит наш каждодневный хлеб —

мы сами сеяли, и мы собрали жатву

с родной земли.

Все нам принадлежит —

и наше море,

и птицы, и поля, и горы.

ПУЭРТО-РИКО

ЛУИС ПАЛЕС МАТОС[251]

Перевод Ю. Петрова

Импрессионистские эскизы

Акробаты нынешнего века,

ловим мы трапеции метафор

и, рискуя, ходим по канату

в жажде одобренья и оваций.

Тропы вынимаю из кармана,

словно свежесорванные розы…

Чтобы перекладины достигнуть,

выстреленный, я лечу с арены —

к розе той, которая не пахнет,

к той звезде, которой нет на небе,

к птице непоющей, безъязыкой…

Земля воровства, земля страданья,

рабочих, поэтов, недоеданья…

Антиллы — душистые райские кущи,

голодное брюхо по морю влекущие.

Вольер попугаев, как тропики, древних,

политиканствующих на деревьях.

Несчастный остров, где я родился!

Тебя, словно кость, зарывает впрок

янки, черный бульдог.

В час тишины и мира,

там, где залив дугою,

вечер — надежная гавань

сумраку и покою.

Ночь сюда тихо, плавно

входит огромной яхтой,

в воду звезду бросает,

как якорь.

Колодец

Душа моя — словно колодец с водою зацветшей,

где дни в монотонном и важном потоке кружатся,

гася бестолковость свою и бессмысленный гомон,

где мертвенные в тишине оседают пустоты.

Вода озаряется снизу агонии светом:

там радуга тухнет и в черной тени умирает,

там слизь прилепилась к безжизненной траурной тине,

дыханье которой свечением синим исходит.

Душа моя — словно колодец. Пейзаж задремавший,

в воде отражаясь, колышется и исчезает,

а ниже, в глубинах, на дне, может, тысячелетье,

сны видя о людях, лежит мизантропка-лягушка.

Но вот иногда под влияньем луны отдаленным

колодец оденется в смутные чары легенды,

и кваканьем тихим внезапно вода огласится,

и древнее вечности чувство наполнит колодец.

Кандомбе[252]

Пляска негров, пляска, пляска

перед огнем, пылающим жарко.

Тум-куту́м, тум-куту́м,

перед огнем, пылающим жарко.

В зарослях коки[253], рядом с прибоем, —

оскал свирепый и сладострастный,

тела цвета потоки, цвета тины,

безумие бедер, запах подмышек,

глаза все сумрачней и все ярче

горят от басистых ударов гонга.

Пляска негров, пляска ночная

перед огнем, пылающим жарко,

тум-кутум, тум-кутум,

перед огнем, пылающим жарко.

Кто повелитель самый могучий?

Кто из девственниц всех стройнее?

Где отмель свирепейшего каймана?

Чье волхованье сгубило Бабиссу?

Пляшут негры, лоснятся потом

перед огнем, пылающим жарко,

тум-кутум, тум-кутум,

на чистом острове одиноком.

Луна — серебряная черепаха,

плывущая в неподвижности ночи;

кто он и где он — охотник дерзкий,

который ее опутает сетью?

Кто он — Бомбасса или Бабисса,

Булон, Сокола или Бабиро?

Тум-кутум, тум-кутум,

перед огнем, пылающим жарко.

Смотри — луна, серебристая рыба,

старая злобная черепаха,

сок извергает в заводи ночи,

и сок завораживает и усыпляет.

Поймай, поймай, поймай черепаху!

Приволоки на крюке железном!

Пляска негров, пляска ночная

перед огнем, пылающим жарко,

тум-кутум, тум-кутум,

перед огнем, пылающим жарко.

Есть у нас зуб драгоценный динго —

великий Бабисса ее потомок,

есть у нас зуб драгоценный динго

и коготь маленького каймана;

против дурного они всесильны,

нам от дурного они защита —

зуб несравненный великой динго

и коготь маленького каймана.

Манаса, Кумбало и Билонто,

ловите эту луну гнилую,

она, что ни ночь, отравляет сумрак

своим омерзительным желтым светом.

Ловите луну, ловите, ловите

чудовище, наводящее порчу

на нашу охоту и наших женщин

на чистом острове одиноком.

Тум-кутум, тум-кутум,

перед огнем, пылающим жарко.

Храбрые негры пальмовых джунглей!

Придите скорее! Вас ждет Бабисса,

великий властитель кайманов и коки,

перед огнем, пылающим жарко.

Тум-кутум, тум-кутум,

перед огнем, пылающим жарко!