Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 64

Изменить размер шрифта:

* * *

Советская страна! Когда пахнуло стужей,

и дули ветры Севера все злее,

и петлю затянули туже

у нас на шее,

когда на медленном огне бесстрастно стали

поджаривать нам пятки,

чтоб мы сказали Вашингтону: «Все в порядке,

возьми нас, мы устали»

(сказали то, что не хотели), —

нам ветер дружеские голоса донес:

то фабрики твои и школы пели

и твой колхоз.

И вместе дали мы отпор,

и мы свободны, как и ты, с тех пор,

с одним врагом сражаться нам двоим,

которого мы вместе победим.

Советская страна, я отдаю

тебе судьбу рассветную свою,

ты указала Кубе верный путь,

с которого нам не свернуть:

нам столько волн враждебных било в борт!

Отныне знаем мы, где порт.

ЭМИЛИО БАЛЬЯГАС[172]

Перевод М. Самаева

Мой стих

Мой стих, короткий и простой.

Хосе Марти

Снова зовет меня стих мой

легким дрожанием крыльев,

детской ручонкой своею

стих мой зовет меня снова.

Хочет набегаться вволю,

в венах моих нарезвиться.

Листьев зеленым прибоем

стих мой зовет меня снова.

Он из воды и заката,

птичьих рулад и ракушек

сделал флажки и сигналит,

чтобы о нем не забыл я.

Машет он мне и ногою

топает нетерпеливо,

стих, этот вечный мальчишка:

на карусели веселья

хочет со мной покататься.

Элегия о Марии Белен Чакон

Мария Белен, Мария Белен, Мария Белен,

Мария Белен Чакон, Мария Белен Чакон,

Мария Белен Чакон,

Камагуэй и Сантьяго, Сантьяго и Камагуэй

помнят ритмов твоих циклон.

О, если бы снова изгибы твои зажглись,

чтоб озарить

румбы небесную высь.

Может быть, чья-то хула,

Мария Белен, Мария Белен Чакон,

чья-то хула тебя обрекла?

Нет, не хула и не боль, нет,

а за рассветом рассвет

превращал твои легкие в тлен,

Мария Белен Чакон,

Мария Белен.

Если б ты знала, какой ликовало синью

то утро, когда тебя уносили

под простынею в корзине.

Скажите — пусть не танцуют,

скажите, чтоб негр Андрес

не мучил струны гитары трес.

Пускай мулаты

погасят марак напевы.

Целуйте крест,

и да спасет вас пречистая дева.

Уже не увидят мои желанья

в зеркалах твоих бедер свою погибель,

и в небесах твоего обаянья

не вспыхнут твои изгибы.

Мария Белен, Мария Белен,

Мария Белен Чакон,

Камагуэй и Сантьяго, Сантьяго и Камагуэй

помнят ритмов твоих циклон.

Белый друг

— Эй, товарищ! Эй, товарищ! —

Это кто же?

Черный белому товарищ?

Вот так чудо!

Черный белому товарищ?

Это вдруг не переваришь…

Черный белому товарищ?

Непохоже.

В час беды бегут за негром —

помогай, брат!

В час нужды приходят к негру —

выручай, брат!

Чуть война —

и тут про негра вспомнят сразу.

А для чистой работенки —

черномазый.

Негр глядит и улыбается!

«Не худо».

И скребет себе затылок:

«Что ж, не худо».

Черный белому понадобился — славно!

И молчит он и в душе сомненье прячет.

Белый — значит, одурачит.

Ведь когда приходит негр за платой,

слышит негр: «А ну, проваливай отсюда!»

Бар для белых, ну а негра —

за двери,

бал для белых, ну а негра —

в шею.

Его не встретишь среди гостей.

Если негра и приглашают —

приглашают его на кухню,

приглашают его к плите.

Негр ухмыляется:

«Ладно»,

негр сомневается:

«Ладно»…

Значит, товарищ —

понятно.

Значит, товарищ —

посмотрим.

Значит, товарищ —

занятно…

— Слушай, тот, кто зовет тебя, парень,

только кожей своею белый,

и его называют красным.

Понял?

— Это меняет дело.

ЭЛИСЕО ДИЕГО[173]

Родные

Перевод А. Гелескула

Сидят они прозрачными ночами,

и в памяти два смутных отголоска

всплывают и сливаются в молчанье —

старинный вальс и синяя матроска.

Придет отец, и медленны их речи,

и слово долго тянется за словом;

вздыхает вол, и будни человечьи

волнуют кровь пустынникам суровым.

Затрепетав ладонями крылато,

из темноты — коней крутые выи

ваяют руки, жилисты и грубы.

Но студит сердце смертная прохлада,

вступая в спор, — и слушают живые

своей судьбы полуночные трубы.