Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 51

Изменить размер шрифта:

ЛУИС ВИДАЛЕС[142][143]

Музыка

Перевод М. Самаева

Оркестрик в темной

углу кафе

струится странным

фонтаном.

Мелодия течет по волосам,

сбегает струйкой

по затылкам пьяниц,

клюющих носом

над рюмкой.

Она проскальзывает по шереховатой

поверхности картин,

слоняется по стульям

и по столам

и в спертом воздухе вдруг отдается

порывами —

изломанная,

жестикулирующая.

Вот залезает

ко мне в тарелку

и проползает

по беззащитному пирожному,

как муха.

И вдруг,

уже на пуговице пиджака,

волчком кружится.

Потом, лишаясь очертаний,

растягивается в пространстве

Тогда все начинает расширяться

и делаться расплывчато безбрежным.

Вот, наконец, спадает

ее прилив

и дрожи обнажает островки,

и с каждой убывающей волной

они все дальше,

все дальше.

ЭДУАРДО КАРРАНСА

Перевод И. Чижеговой

Ветер колосьев

Пшеничные поля, поля, поля,

и небо с чуть заметной правкой туч,

и вечер выткал на своем платке

голубку.

Колосья, как река, вокруг тебя,

и ты среди колосьев, словно колос,

как самый стройный колос, что дала

земля.

Соломенная шляпа, синий пояс

и платье, словно ранняя весна:

взлетает, весь в цветах и птицах, легкий

волан…

И, как весенний сказочный букет,

ты держишь радость, землю, солнце, ветер,

и над тобою голубиный вечер…

Такой ты снишься мне.

Твоих улыбок нежных голубятни,

в колосьях ветер, в небе — тучи стаей…

И ветер, ветер в золотистых прядях, —

как ты прекрасна!

Танцуешь ты, кружась среди колосьев

под свой напев, танцуешь без конца,

пока луна не пронесет над полем

свет своего лица…

Сонет Тересе

Тереса, в чьих глазах небес начало,

как запаха начало у цветка:

меня ты своенравьем ручейка

и нежностью вражды околдовала.

Лозой, и колосом, и розой алой

клонилась ты — легка, гибка, тонка,

и тело твое было как река

любви, что в море вечности впадала.

Тереса, для тебя встает заря,

и по ночам, вся звездами горя,

волшебных снов спускается завеса…

Тобой одной живу в разлуке я,

к тебе влюбленная строка моя,

и сердце бьется для тебя, Тереса.

Поэт прощается с девушками

О девушки! Не раз вы мной воспеты:

вы, чья походка музыкой влечет, —

когда в саду вы, в белое одеты,

мне чудится — в саду жасмин цветет…

Как обтекает ваши силуэты,

волнуясь, ветер, свой прервав полет…

Пока стихи слагают вам поэты,

поэзии не рухнет небосвод.

Сам бархат нежностью не спорит с вами,

и путаю я землю с небесами

там, где я вас встречаю, как зарю…

Но мне уж не идти с весною рядом:

я, провожая вас прощальным взглядом,

моей печали розу вам дарю.

Сердце в письме

Здесь образ сердца моего начертан:

к листу бумаги руку протяни,

и ты услышишь собственного сердца

счастливый стук, как в те, былые дни.

Разлуки нет, пока в нее не веришь;

мы снова, как вчера, с тобой одни:

тогда любви мы отворили двери,

сегодня вновь распахнуты они —

навстречу молчаливому горенью,

навстречу бегу смертному к забвенью

от ранящего сердце острия —

к лазурной бухте нового свиданья,

где поцелуи утолят страданье,

где обретет покой душа моя.

КАРЛОС КАСТРО СААВЕДРА[144]

Перевод М. Самаева

Тайные пахари

Работа мертвых движется в тиши,

упорно, день за днем и ночь за ночью.

Работают без жара, терпеливо,

и никогда их труд не пропадает.

Они так незаметны, так смиренны,

что им для сна хватает двух метров глины,

и там они корпят над красотой пшеницы.

Обязано им все, что расцветает,

все, что однажды вызреет в колосья

и станет жатвой хлебопашца.

Из нитей крови собственной они

ткут лепестки багряных маков

и тою малостью огня,

что в них еще от жизни сохранилась,

на лозах золотят хмельные грозди.

Так и растут они близ деревень,

преображаясь в смуглую пшеницу.

И все, что в мире зеленеет:

лесов неисчислимая листва,

трава младенческая и холмов покровы, —

берет начало в них.

Еще добавлю, что земля священна,

и топчущая борозду нога

тревожит тишину, среди которой

они своими снежными руками

неторопливо раскрывают зерна.