Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 69

В голосе Смита, да и во всем его облике, не было и намека на те качества, которые делали Челленджера столь привлекательным, но говорил Смит отчетливо и внятно. Его аргументы были подобраны со старательностью мастерового, который досконально изучил свой предмет. Поначалу оратор держался в высшей степени деликатно. Казалось даже, что он несколько робеет. Смит, безусловно, сознавал, насколько самонадеянно поступил, скрестив меч с прославленным человеком, перед которым искренне благоговел. И в то же время он полагал, что среди многочисленных достижений профессора Челленджера, достижений, заставивших весь мир говорить о нем, присутствует одно упущение, о котором следует упомянуть. Красноречие профессора привело Смита в восторг, но что касается содержащихся в речи постулатов, то при более тщательном изучении они удивляют, если не сказать больше: вызывают презрение. Совершенно очевидно, что, готовясь к дискуссии, профессор обложился всей антиспиритуалисткой литературой, какую только смог найти. Но данная литература представляет собой весьма ненадежный источник информации. Кроме того, профессор совершенно упустил из виду работы, основанные на экспериментах.

Бесконечные разговоры о щелканье суставами и прочих жульнических приемах более соответствуют невежеству викторианской эпохи. Что же касается общения мертвой бабушки с внуком посредством ножки стола, то оратор не верит в правдивость описания данного спиритического феномена. Подобные сравнения напоминают шутки о пляшущих лягушках, которые препятствовали признанию результатов ранних опытов Вольты{134}. Этот пример не делает чести профессору Челленджеру. Уважаемый оппонент наверняка знает о том, что нечистый на руку медиум является злейшим врагом спиритуализма, а его имя выставляют на всеобщее обозрение в специальных журналах. Как только становится известно о случае мошенничества, сами спиритуалисты сообщают об этом. Мы осуждаем гиен в человеческом обличье так же яростно, как и наши оппоненты. Ведь никому не приходит в голову обвинить банки в том, что фальшивомонетчики используют их в своих грязных целях. Более того, опускаться до такого уровня аргументации перед аудиторией означает терять время зря. Если бы профессор Челленджер подверг сомнению религиозную сторону спиритизма, одновременно признавая связанные со спиритизмом явления, спорить с ним было бы гораздо сложнее, но, отрицая решительно все, он поставил себя в безвыходное положение. Несомненно, профессор Челленджер знаком с последними работами известного физиолога профессора Рише. Рише проводил эксперименты более тридцати лет и убедительно доказал истинность феномена.

Вероятно, профессор Челленджер пожелает сообщить аудитории, какие именно опыты и личные наблюдения позволяют ему утверждать, что Рише, Ломброзо и Крукс – суеверные дикари. Должно быть, уважаемый оппонент самостоятельно проводил эксперименты, о которых ничего не известно миру? В таком случае стоит предъявить результаты общественности. Пока этого не произошло, заявления профессора Челленджера являются антинаучными. Недопустимо высмеивать людей, репутация которых в научной среде ничем не уступает репутации самого профессора. Кроме того, эти люди самостоятельно проводили опыты и доложили о результатах.

Что касается тезиса о самодостаточности нашего мира, то, конечно, столь успешный человек, как профессор, обладающий к тому же хорошим пищеварением, может позволить себе придерживаться подобных взглядов. Но умирающий от рака желудка бедняга, который влачит существование где-нибудь в лондонской трущобе, скорее всего, усомнится в доктрине, предлагающей ему отказаться от стремления к лучшей доле, нежели та, которая уготована ему на земле.

Это была искусная речь, иллюстрированная фактами, цифрами и датами. Хотя она не отличалась красноречием, но в ней содержались вопросы, требующие особого внимания. Грустно признать, что Челленджер не смог достойно ответить. Он зачитал собственную речь, но не придал значения выступлению оппонента, уподобившись тем поверхностным щелкоперам, которые пишут о предмете, не изучив его самостоятельно. Вместо ответа Челленджер вышел из себя. Лев начал рычать. Его черная грива встала дыбом, глаза сверкали, а голос грохотал под сводами зала. Кто все эти люди, которые прикрываются авторитетом нескольких заблудших ученых? И какое право имеют они требовать от серьезного исследователя, чтобы тот приостановил собственные изыскания и стал тратить драгоценное время на опровержение безумных предположений? Некоторые факты настолько очевидны, что не нуждаются в доказательствах! Бремя доказательства всегда лежит на том, кто выдвигает предположение. Если этот джентльмен, чье имя никому не известно, утверждает, что может вызывать духов, то пусть вызовет хотя бы одного, прямо сейчас, перед лицом здравомыслящей и непредубежденной аудитории. Он заявляет, что получает послания. Пусть тогда познакомит нас с новостями, о которых еще не сообщили агентства. (Выкрики спиритуалистов: «Это уже делалось, и не раз!») А я не верю! Слишком часто я слышал ваши дикие утверждения, чтобы принимать их всерьез. (Шум в зале, и судья Гейверсон вскакивает со своего места). Если его посещают откровения свыше, пусть раскроет тайну убийства в Пекхем Рае{135}. Если он находится в контакте с ангелами, пусть подарит миру философию, которая была бы выше той, что создал человеческий разум. Пародия на науку, служащая обычным камуфляжем невежеству, мыльный пузырь эктоплазмы и прочей мифической чепухи, все это не что иное, как обскурантизм{136}, ублюдочное порождение дикости и предрассудков. И всегда, как только дело доходит до проверки, исследователь сталкивается с порочностью и ментальным разложением. Каждый медиум является злостным шарлатаном. («Вы лжете!» – послышался женский голос из угла, в котором сидели Линдены). Голоса покойников несут пустой вздор. Сумасшедшие дома переполнены последователями культа. В них вообще не останется свободного места, если все спиритуалисты получат то, чего заслуживают.

Речь оказалась яростной, но неэффективной. Стало очевидно, что выдающийся человек находится в замешательстве. Челленджер понял, что случай не простой и требует серьезной подготовки. Он же по легкомыслию не придал предстоящей дискуссии особого значения. Тогда профессор решил спрятаться за грубыми словами, нападками и недоказанными утверждениями. Подобная тактика срабатывает в кругу единомышленников, но ни в коем случае не является серьезным аргументом для антагонистов, которые ищут любую возможность, чтобы отыграться. Спиритуалисты казались, скорее, удивленными, чем разгневанными. Материалисты беспокойно заерзали в креслах. Джеймс Смит поднялся на ноги ради заключительного сражения. В его облике ощущалась неотвратимая угроза.

Смит заявил, что просит своего выдающегося оппонента проявить более научный подход. Экстраординарным фактом является то, что многие ученые мужи, когда затронуты их пристрастия и предубеждения, выказывают смехотворное неуважение к собственным принципам. Что может быть важнее правила, которое гласит: сначала следует изучить предмет, а лишь затем осуждать его. В последние годы на примере беспроволочного телеграфа и летательных аппаратов, которые тяжелее воздуха, мы убедились, что невероятное зачастую становится реальным. Поэтому весьма опасно заявлять a priori[15], что некое явление невозможно в принципе. Профессор Челленджер совершает именно эту ошибку. Он воспользовался известностью, приобретенной в определенных областях науки, для того чтобы дискредитировать предмет, в котором совершенно не разбирается. Если человек является выдающимся физиком и физиологом, это еще не значит, что он может стать авторитетом в области парапсихологии.

Совершенно очевидно, что профессор Челленджер не ознакомился с основными трудами по вопросу, в котором мнит себя знатоком. А между тем может ли он сообщить уважаемой публике, кто является медиумом у Шренк-Нотцинга? Смит замолчал в ожидании ответа. А имя медиума у доктора Кроуфорда? Нет? Может быть, профессор знает, какую цель ставил перед собой профессор Цольнер из Лейпцига? Что, вы и этого не знаете? Но ведь это основные вопросы дискуссии! Смит некоторое время колебался, стоит ли переходить на личности, но сильные выражения, которые использовал Челленджер, требовали достойного ответа. Например, известно ли уважаемому профессору Челленджеру, что эктоплазма, над которой он так искренне насмехался, была недавно тщательно изучена двадцатью немецкими профессорами. Вот их имена! Немецкие ученые как один подтвердили существование эктоплазмы. Каким образом профессор Челленджер может отрицать то, что доказано этими почтенными джентльменами? Может, их также обозвать дураками и преступниками? Проблема в том, что профессор явился сюда, не имея ни малейшего представления о фактах. Он о многом услышал здесь впервые. Профессор не знает, что наука о сверхъестественных явлениях имеет свои законы, иначе не стал бы выдвигать наивного требования о том, чтобы создание из эктоплазмы появилось на сцене при свете дня. Ведь каждый, кто начинает изучать спиритуализм, знает, что эктоплазма распадается при ярком свете. Что касается убийства в Пекхем Рае, то до сих пор никто не предполагал, что мир ангелов является филиалом Скотленд-Ярда. Подобные требования не что иное, как пускание пыли в глаза уважаемой публики. Такому человеку, как профессор Челленджер, негоже…