Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 26

— Просто великолепно. — Она встала, вытирая руки. — Одевайся. Будет болеть несколько часов.

— Это не конец истории. Шаутты и…

— Надо думать, что не конец. Оставлю демонов и все самое интересное на потом. Я предпочитаю короткие сказки. Особенно если у них грустный конец. Расскажешь мне его вечером.

Но вечером никаких историй не последовало. Стало холодно, качка усилилась еще больше, и брызги от волн безостановочно залетали на палубу. Женщина сидела на носу, сгорбившись, завернувшись в плащ, не собираясь покидать свой «насест». От еды отказалась, взяла только воду. Моряки пожимали плечами — единственная реакция на странности пассажирки.

Утром произошло лишь одно изменение — пошел мелкий противный дождь, еще сильнее испортивший видимость. Капитан ругался на погоду и поминал уин и все их отродье. Тэо прислушивался к себе, но неприятное ощущение не возвращалось. Словно затаилось до поры до времени. Теперь акробату досаждали только кошмары.

Ветер продолжал крепчать весь день, и Лавиани, не выдержав, подошла к морякам:

— Далеко до Нимада?

— Если повезет, к вечеру доберемся.

— Уже вечер, и нам не везет. Шторм! — Ей приходилось повышать голос, чтобы перекричать грохот волн. — Надо пристать к берегу!

Тэо, находясь рядом, внимательно слушал, сложив руки на груди и чувствуя, как кренится палуба то в одну, то в другую сторону. Он держал равновесие словно заправский моряк, ничуть не смущаясь плясками корабля по волнам.

— Шаутты с тобой, женщина! Лучше остаться в море, чем ночью оказаться на суше! — возмутился капитан.

— Забудь о суевериях! Заблудившиеся не рыскают по окрестностям, даже если тебе об этом рассказала твоя бабка! И они меньшее зло, чем море! На скалах перед Нимадом нас просто разотрет в порошок!

— Кого ты учить решила?! Это не первый шторм, в котором я оказался! Просто не мешайтесь под ногами! Шестеро вынесут! Я знаю эти воды, как свою женушку.

Ей хотелось взять его и встряхнуть посильнее. А еще лучше — пинком отправить за борт, чтобы он на своей шкуре ощутил, что такое растревоженное море Мертвецов. Но она понимала, что ничего не выиграет. Эти люди, в отличие от нее, умели управлять кораблем, и здесь ей придется зависеть от них, положиться на мастерство морских псов.

— Ты точно до этого плавал в Нимад? — напоследок уточнила она. — И знаешь о скалах? О Парусе, Арке, Крабе, Грибе и других?

Тот лишь кивнул и пригласил товарища, чтобы помочь удерживать вырывающийся из рук румпель.

— Асторэ с вами. Потонем, я вас и на той стороне достану. — Она мотнула головой, призывая Тэо спуститься вниз.

Одежда акробата была мокрой насквозь, и он едва заметно дрожал.

— Судя по твоему лицу, мы попали в передрягу, — тихо произнес он.

— Еще нет. Но довольно скоро. Вокруг Нимада много скал, и никто из местных в такую погоду в море не выходит. Себе дороже. Есть немалый риск, что до берега мы не доберемся.

Пружина выслушал эту новость спокойно и даже не стал говорить Лавиани, что на этой скорлупке он оказался благодаря ей. Его обвинения ничего не исправят, так что в них нет никакого смысла.

— Ты умеешь плавать, мальчик?

— Да.

— Хорошо?

— Вполне.

— Уже хлеб.

— Здесь всегда такая погода?

— Во времена моего детства шторма не были редкостью.

— Напротив проклятая земля с Талорисом. Говорят, после сражения Скованного с Тионом магия все еще сильна на этом острове, и именно из-за нее море часто ведет себя точно безумное.

Тео сел так, чтобы его спина упиралась в переборку, и вытянул ноги, опершись на ящики, тем самым прекратив раскачиваться.

— Да, море Мертвецов «приятное» местечко, — сказал он, наблюдая, как чадит болтающийся из стороны в сторону закрытый фонарь. — Ты знаешь, что во времена Единого королевства оно было меньше в десять раз и увеличилось, когда случился Катаклизм?

Ей было в общем-то плевать. Лавиани прислушивалась к своему состоянию, чувствуя, как под ногтями мягко начинает покалывать. Это означало лишь одно — в ближайшие несколько часов ее татуировка обновится, и наконец-то одна из бабочек вернется на спину.

Давно пора.

Тэо, не обращая внимания на ее молчание, продолжил:

— Раньше Летос был частью материка. Но когда Скованный пал, наш мир стал меняться. На востоке появилась Пустынь и Южный смерч. Черная земля оторвалась от континента. На севере Северный смерч. Мут и Дельфин Соланки теперь не знают спасения от пробудившихся вулканов. Герцогство Ис ушло под воду, и на его месте появился Лунный залив. Выросли новые горы, а старые стали пустыней — она захватила Кариф, Аринию и Дагевар. А Летос… раскололся, и его накрыла огромная волна. Она оставила лишь острова, поглотив большую часть суши, погребя под собой тысячи людей. Поэтому море Мертвецов и носит такое название. Под нами города, деревни, храмы и тьма знает что еще.

Лавиани снова вспомнила, как прыгнула с лодки в бушующее море. И ей не понравилось это воспоминание. Те маленькие волны не сравнятся с нынешними.

— Я не горю желанием сегодня нырнуть туда, чтобы увидеть королевство уин собственными глазами.

Грохоча ботинками, вниз спустился моряк с мокрой бородой, подхватил парусиновые плащи, сказал:

— Люк задраим. Сидите здесь.

— Найди других дураков! — Лавиани тут же оказалась на ногах. — Не собираюсь дохнуть, точно крыса в сундуке, когда его начнет заливать.

— Вылезешь наверх, первая же белая овца[9] тебя смоет, женщина.

— Ты за себя беспокойся, — огрызнулась та и, держась обеими руками за перила, полезла вверх.

— Дура баба, чтоб нас всех уины забрали, — сплюнул моряк. — Поговорил бы ты с матерью, парень.

Тэо молча забрал у него один из плащей и тоже поднялся наверх, сразу же оказавшись в водяном облаке из брызг и дождя. Скользкую палубу повело у него из-под ног, и он по старой привычке раскинул руки, подбирая баланс и меняя центр тяжести. Это было проще, чем ходить по проволоке.

Почти стемнело. На носу и корме горели фонари, но они мало что освещали и казались окровавленными сердцами среди беснующейся непогоды. На море смотреть было неприятно. Оно было точно мятое одеяло, где каждая волна-складка выглядела размером с корабль, на котором они плыли.

Моряк за его спиной начал задраивать люк, стуча большой деревянной колотушкой, прокладывая парусину в щели и вгоняя клинья-стопоры, чтобы ни капли не проникло в трюм. Два его товарища налегали на румпель, норовящий вырваться из их крепких мозолистых рук.

Лавиани Тэо увидел на ее привычном месте на носу, который то резко нырял вниз, зарываясь в море, то взмывал вверх в шапках холодной пены. С накинутым на голову капюшоном она больше походила на шаутта, чем на живого человека, — вся сотканная из теней и состоящая из острых углов. Мертвой хваткой вцепившаяся в привязанную к перилам веревку, когда корабль проваливался вниз, на несколько мгновений сойка отрывалась от палубы и зависала в воздухе.

— Боишься смерти, акробат?! — крикнула она ему и увидела ответ в глазах. — Хорошо! Таким, как мы, бояться поздно!

Он встал рядом, играя с балансом, то и дело вскидывая руки, чтобы держаться ровно, наблюдая за норовистыми скачками торговой лодки и несущимися к ней волнами на фоне быстро гаснущего, ставшего фиолетово-черным неба.

Очередной порыв ветра сорвал с него капюшон, и в следующую секунду волосы были мокрыми, но Тэо лишь вытер рукавом лицо. Покосился на Лавиани, видя ее сосредоточенность. Ему было интересно, о чем она думает. Размышляет ли о том, кем они станут, если умрут этой ночью в Летосе, а может, ей безразлично? Какая разница, заблудится ли твоя душа в мире живых или же отправится на ту сторону, если ты в любом случае уже мертв?

Так они и стояли, предоставив волнам и ветру решать судьбу корабля. Наступила ночь, Тэо продрог до костей, но с удивлением для себя отметил, что ему нравится творящееся вокруг безумие.

Это было ничуть не хуже танца на канате, с той лишь разницей, что здесь от него зависело слишком мало. Плавание в бурю казалось ему сродни полету, когда ты делаешь сальто, но падаешь долго-долго и никак не можешь приземлиться на ноги, потому что земля все время от тебя ускользает.