Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 25

— Как спалось?

— Не слишком хорошо, — признался тот. — А тебе?

— Тебя не это должно беспокоить. Садись, поворачивайся ко мне спиной и задирай рубашку.

Он увидел в ее руках небольшую емкость с темно-желтым кремом.

— Зачем?

— Не будь ослом! Я смажу твою отметину.

— Это поможет?

— Не повредит, — уклончиво ответила та.

Ежась от пронизывающего ветра, он сделал, как она сказала.

— Это займет какое-то время.

— Надеюсь, я не околею от холода.

— Уж постарайся.

— Ты всегда столь груба?

— Большую часть своей жизни, — сообщила Лавиани. — Наверное, потому, что я не люблю людей.

— Люди бывают и хорошими.

— Редко таких встречаю.

— Тебе стоит пожить с цирковыми.

— Циркачами, ты имеешь в виду?

— Цирковыми. Это правильно. Мы так себя называем.

— Не вижу разницы. Сейчас будет неприятно, циркач.

Он почувствовал ледяное прикосновение, которое щиплющим жаром отдалось в его лопатке, и зашипел сквозь зубы.

— Хватит капризничать. Забудь о боли.

Тэо, который редко ее чувствовал, лишь буркнул:

— Каким образом?

— Ну, расскажи что-нибудь. Ты вчера весь день травил байки этим дурням. Вот и мне поведай какую-нибудь сказку. Историю асторэ, например.

— Она всем известна. Скованный, как же эта дрянь жжется!

— Представь, я не слышала.

Он обернулся:

— Ты серьезно? Все ее знают с детства.

— Мне досталось довольно странное детство, мальчик. Маленькую девочку учили другим вещам и посвящали в иные истории. Довольно далекие от сказок. А вот уже значительно позже у меня был однажды шанс узнать легенду, но я его упустила.

— Почему? — машинально спросил он.

— Убила рассказчика прежде, чем он начал, — неожиданно для себя ответила Лавиани, вспомнив служителя храма Шестерых в Велате.

Она тут же пожалела о своих словах, потому что повисла напряженная тишина. Наконец акробат ровным голосом произнес:

— Я помню, как ты расправилась с Зимом и его людьми. Это было… необычно. Я так и не понял, что произошло. Кто ты такая, Лавиани?

— Никто.

— Хм… Нет таких людей, которые ничего собой не представляют.

— Хорошо. Тогда я одинокая старая женщина, возвращающаяся на родину. И если ты не понимаешь намеков… Ну так что там насчет асторэ? — перебила она сама себя.

Тэо вздохнул.

— Хорошо. Дело было так. Сперва в нашем мире жили боги. Те, кто создал его в первую эпоху, названную Эпохой Безвременья. Уже никто не помнит, как их звали, древние храмы и святилища давно разрушены, превратились в пыль. Возможно, где-то боги до сих пор существуют и наблюдают за нами, но служители Шестерых считают такие мысли едва ли не преступлением. Ибо нет никого более величественного и могущественного, чем Шестеро.

— Потому что большинство служителей раболепные дураки, — хмыкнула Лавиани. — А что Шестеро? Они дети этих богов?

— Шаутт меня задери! Ты и вправду не знаешь?!

— Я вру только по необходимости. — Ему показалось, что женщина усмехнулась. — Так что? Они дети богов? Обычно власть именно так передается.

— Конечно же нет. Уходя, Первые одарили наш мир своей силой, которую мы привыкли называть магией. Тогда-то из этой магии и появились те, кого мы называем асторэ. Они были похожи на людей, но в то же время оказались другими.

— В чем похожи? И в чем другие?

Тэо пожал широкими плечами:

— Это легенда. Подробностей нет. Сейчас считают, что изначальные асторэ сотканы из теней и тумана, огня и тьмы, но так ли это, не могу тебе сказать. Арила и Нейси ничем не отличались от людей.

Ей понадобилась секунда, чтобы понять, о ком он говорит.

— A-а. Те девицы, из-за которых Скованный устроил столько глупостей и случилась Война Гнева. Итак. После того как ушли неизвестные боги, появились асторэ…

— Их могущество было так велико, что они создавали земли, горы и моря. Животных, птиц и рыб. Говорят, новые жители нашего мира много работали и использовали магию, оставшуюся от Первых. И сами стали богами. Добрыми и справедливыми.

— Здесь, я носом чую, будет звучать «но», — хмыкнула слушательница.

— Но у магии была обратная сторона. Чем чаще асторэ пользовались ею, строя наш мир, тем больше появлялось излишков этой магии. Точно осколки камней, оставшиеся после постройки здания, или накипь во время варки супа. Это была иная, измененная магия. Тяжелая, темная, опасная для существования нашего мира. Асторэ решили избавиться от нее, выбросить тьму в мир мертвых. Но у них не получилось. Они в ту пору были бессмертны и не могли открыть дверь на ту сторону. Тогда пришлось найти другой способ — создать смертных разумных существ. Первой расой стали уины. Но те оказались не способны к волшебству. Вторыми появились гвины. Но были они злы и порочны, с черными сердцами и странными мыслями, и асторэ, поняв ошибку, уничтожили своих детей, присоединив их к продолжающим накапливаться отходам магии, которые уже занимали весь южный материк, ушедший под воду во время Катаклизма. Третьими из созданных существ стали эйвы, возлюбленные дети асторэ. На них было потрачено много сил, но и в этот раз результат себя не оправдал. Узнав о том, к чему приводит использование дара, эйвы отказались от этой изначальной силы, чтобы не добавлять тьмы, остающейся после магии, в наш мир. Но некоторые говорят, что эйвы просто не способны были открыть дверь на ту сторону, потому что у них не было ключа, который теперь называется душой.

— Бред служителей Шестерых. Вечно они считают нас избранными, а всех остальных едва ли не мартышками.

— Смотрю, у тебя сложные отношения с верой.

— Скорее с ее проповедниками. В общем, короче, асторэ создали нас?

— В самом конце Эпохи Рождения.

— Восславим чудо нашего появления, — сухо прокомментировала Лавиани. — Надо полагать, к тому времени великие создатели уже по уши сидели в дерьме.

— Вполне возможно, что и так. Но люди все изменили. У них были способности, и первые из них стали великими волшебниками. Их было семеро. Милт, Моратан, Мальт, Мерк, Миерон, Мири, Мали. Четыре брата и три сестры.

— Семеро? Не шестеро? — удивилась она.

— Именно так. Чтобы открыть дверь на ту сторону, один должен был умереть. Мали, самая старшая, вызвалась завершить миссию и спасти мир, пока остальные шестеро должны были удерживать дверь открытой, чтобы переместить на ту сторону темные осколки. Как оказалось, сил Шестерых не хватало, чтобы они продержались достаточно долго, поэтому люди попросили асторэ дать им на время свою силу.

— Предчувствую подвох. Спорю на золотую марку, что ничего хорошего из этого не получилось. Или я не знаю человеческую натуру.

— Мали пожертвовала собой, и благодаря этому Шестеро с помощью силы, которая сделала их едва ли не богами, избавили мир от ужасных отбросов использованного волшебства. Они выкинули его по ту сторону и, прежде чем закрыть врата, выбросили туда и асторэ.

— Что и требовалось доказать! — довольно заявила Лавиани. — Вот сукины дети!

— Ты как будто рада.

— А чего мне печалиться, мальчик? Асторэ наивные придурки, раз поверили таким, как мы. Еще смешнее то, что теперь у нас почитают не Семерых, а Шестерых. Тех, кто не жертвовал собой, а хитростью завладел чужими знаниями и избавился от собственных создателей. После этого еще кто-то смеет говорить мне о человеколюбии!

— Ну, у них была причина так поступить. — Боль все так же терзала его спину.

— Конечно! И у вора всегда есть веская причина срезать твой кошелек! Без причины наш мир не построить! Какое они себе оправдание придумали?

— За тысячи лет, пока асторэ пользовались магией, оставшейся им в наследство от Первых, ее количество сильно истощилось. Шестеро понимали, что если их создатели продолжат использовать и дальше, то рано или поздно она полностью исчезнет. Ну и каждый раз открывать дверь на ту сторону, жертвуя следующим братом или сестрой, они не хотели. Потому что когда волшебства касались люди, не появлялось темного мусора. Шестеро рассудили, что, если асторэ останутся, человечество получит лишь объедки. А без них мы будем использовать волшебство не тысячу лет, а десятки тысяч.