Забудь меня. Если сможешь (СИ) - Михалина Юлия - Страница 66

После каникулы закончились, пришла пора возвращаться обратно в Прагу, что Авдеев и сделал без каких-либо сожалений. Он ждал начала этого учебного года, как никогда, надеясь, что странные чувства, одолевающие его вот уже около полугода, смогут вытеснить привычная жизнь и заботы.

Вполне вероятно, что так оно и было бы, если бы не шокирующая новость, что свалилась на парня, как снег на голову, буквально через месяц, после его возвращения Чехию.

В тот день Максим, как зачастую после пар, сидел с друзьями в пабе, когда раздался телефонный звонок. Звонил отчим. Отчего-то Макс сразу понял, что что-то случилось, ведь обычно Старшов если и звонил, то в основном по выходным и обязательно днем. И так получилось, что чувства и ощущения не обманули Максима в этот раз.

Известие об инфаркте матери было сродни грому среди ясного неба. Его мать, которая всегда тщательно следила за своим здоровьем и не допускала ни малейших оплошностей по отношению к себе и здоровью своих близких, сейчас довела себя до такого. Это уже после Максим узнал, что на самом деле проблемы с сердцем у матери были давно, еще после той ужасной аварии, когда разбился отец, просто мать все пыталась это скрыть. А вот что стало причиной для внезапного срыва и как следствие инфаркта, Максим так и не узнал. Хотя уже потом он начал догадываться, что все из-за отчима. Но именно в тот момент для Авдеева причина случившегося оставалась загадкой.

К счастью, тогда мать удалось вовремя госпитализировать, но срочно нужна была операция, которую и проводили именно в тот момент, когда Максу позвонил отчим. Не сомневаясь ни мгновения, парень, заехав на квартиру за самыми необходимыми вещами, поехал в аэропорт и уже через несколько часов находился в коридоре больницы, дожидаясь вместе с обеспокоенным Старшовым исхода операции. И не смотря на то, что длилась около пяти часов, операция прошла успешно, и за здоровье мамы волноваться не стоило. Теперь дело стояло за малым – правильный курс реабилитации и должный уход. В качестве ни одного, ни другого Максим не сомневался, но все же странные чувства не покидали парня.

А когда на следующий день их с отчимом впустили в Анне Владимировне в палату, и в одно мгновение Макс успел поймать радость на лице, что появилась от взгляда на него, которая сменилась некой злостью при виде Олега, парень понял, что что-то тут не чисто. Да, мать старалась скрыть свои истинные чувства, отчим всеми силами показывал свою заботу о ней, но Авдеев все равно ощущал некий холодок между ними. В этот момент парень понял, что, похоже, все не так уж и хорошо у родителей, как он предпочитал думать.

Во время всей реабилитации Анны Владимировны, эти встречи приобретали все более сложный и странный характер. И, наверное, уже именно тогда Авдеев решил, что больше не вернется в Прагу. Во всяком случае, не сейчас. Слишком уж сложно все было. Нужно было во всем разобраться, да и как ни крути но страх потерять мать, видимо оставил свой отпечаток в душе. Ведь не считая Старшова, она была единственным родным человеком для Макса. То же самое было и у матери. Но учитывая недосказанность в отношениях со Старшовым, можно смело было оставить только Максима.

Особенно ясно Авдеев понял это спустя неделю, после своего пребывания в Киеве. Мать еще была в реабилитационном центре, а Макс завтракал на кухне. Вошел Старшов. Выглядел он еще более хмурым, чем обычно. Поначалу Максим не придал особого значения этому, списав на усталость и проблемы последних дней. Но когда отчим заговорил, то Авдеев с трудом заставил сдержать себя, чтобы не возмутится и не сорваться:

- Макс, ты когда в Прагу возвращаешься? – вопрос прозвучал так обыденно и так неожиданно, что Максим застыл на мгновение с чашкой в руках.

- В смысле? – переспросил парень. Все-таки не привык он к такому. После того, как долгое время Олег то и дело отчитывал Максима за его жизнь в Чехии и настаивал на возвращении, этот вопрос казался, мягко говоря, странным и неожиданным.

- В прямом. У тебя же там учеба сейчас в самом разгаре. Ты обычно не любил в такое время надолго задерживаться в Киеве, - усаживаясь напротив, предположил мужчина.

- Олег, я тут подумал, - Максим замялся, пытаясь подобрать нужные слова, - в общем, я решил пока не возвращаться туда.

- То есть? – отчим нетерпеливо забарабанил пальцами по столу, всматриваясь в лицо Авдеева.

- Просто с этой ситуацией с мамой, я думаю, что мне стоит остаться сейчас. Да и насколько мне не изменяет память, то ты сам долго пытался меня уговорить остаться в Киеве. Мы не раз спорили на эту тему, так что мне кажется, можешь считать, что сейчас ты победил.

- Значит, вот что должно было произойти, чтобы ты одумался. Только болезнь матери поставила на место тебе мозги, - зло скрипнув зубами, Старшов поднялся со стула и, подойдя к окну, невидящим взглядом уставился на улицу.

- Олег, может, не будем заводить старую пластинку, - упрямо сложив руки на груди, бросил Максим, - я никогда не понимало, почему ты так категорично относился к моей учебе в Праге. Это самый престижный университет, после него появляются великие перспективы, открываются многие горизонты. Если бы я учился на контрактном отделении, то я решил бы, что все дело в деньгах, а так… даже не знаю, что и думать.

- Да причем здесь деньги? – резко развернувшись, прикрикнул Старшов, - перспективы… у тебя здесь мало перспектив? Еще немного и журнал перейдет к тебе! Что еще нужно?

- Дело не в этом, - отмахнулся Авдеев, - ты не понимаешь…

- Ах, ну да! Амбиции и все такое! – передразнил Олег, - только почему именно сейчас решил отказаться от этих самых амбиций? Уже почти половину отучился! Смысл ли теперь бросать все на половине пути?

- Я вроде уже сказал, почему именно сейчас! Я переведусь в местный университет и получу вполне нормальное образование, – подхватившись, нервно отрезал Максим. Он действительно в этот миг искренне не понимал, почему Старшов вдруг заартачился и решил настоять на возвращении Макса в Прагу, ведь до этого их точки зрения хоть и тоже не совпадали, но абсолютно в ином направлении.

- Странно, что ты вспомнил об этом именно сейчас! Два года мать жила без тебя, видя тебя лишь изредка по праздникам. Но тебя, похоже, этот факт не слишком огорчал, а тут вдруг одумался, да? – похоже, что отчим в этот раз был настроен более чем категорично. Но Максим, вместо того, чтобы пытаться что-то доказать, ведь понимал, что это бесполезно, вдруг необычайно спокойно спросил:

- Олег, давай только честно, что у вас с мамой происходит?

- Что ты имеешь в виду? – Старшов опешил от неожиданности вопроса, а потом, словно о чем-то догадавшись, заметал глазами со стороны в сторону и нервно бросил – все у нас нормально, с чего вообще такие вопросы?

- Да так, ничего, - отмахнулся Максим, направляясь к выходу. Было очевидно, что нормального ответа ждать не стоит, но и оставлять все на самотек парень не собирался. Уже в дверях Макс обернулся. Старшов так и стоял на месте, очевидно озадаченный вопросами пасынка, он больше не пытался спорить и выяснять что-то на счет Праги. Поэтому, Макс, уверенный в своей победе, уверенно сказал, - и да, Олег? Если твое предложение о журнале еще в силе, то я хотел бы опять устроиться туда, чтобы поднабраться опыта.

- Хорошо. Завтра с утра буду ждать тебя в офисе, - выдохнул отчим. Но его согласие звучало как-то слишком обреченно. Возможно, это уже было первым тревожным звоночком в переломе их с отчимом отношений, но тогда Авдеев списал все на тревогу отчима по поводу его же будущего. Вероятно, что отчасти это было именно так. Но было в этом еще и нечто иное. Но об этом Максиму еще только предстояло узнать…

Глава 21

Спустя еще пару недель после этого разговора с отчимом, мать выписали из больницы и в реабилитационных целях отправили в санаторий в Крым. Максим оформил документы о переводе из университета Праги в Киев, и уже мог считать себя полноправным студентом киевского университета. С занятиями здесь было менее строго, поэтому парень без зазрений совести совмещал учебу с работой в издательстве. Отчим больше не заводил темы о правильности или неправильности его решения о возвращении из Праги, а просто предоставил Максу рабочее место в редакции. Хотя по отчасти недовольных взглядах Старшова, Авдеев понимал, что тот уже не в особом восторге от этой затеи. Максим все еще не мог понять, в чем дело. Всякие попытки выяснить, поговорить с матерью и понять, что случилось, оборачивались крахом, и Максим все чаще чувствовал себя идиотом, от которого пытаются что-то скрыть. Максим искренне пытался убедить себя, что это всего лишь его нелепые домыслы. И хоть удавалось с трудом, парень старался изо всех сил.