Странный приятель - Чекрыгин Егор - Страница 65

Сама операция по изъятию ценного груза из тайника могла бы, пожалуй, украсить какой-нибудь учебник по тактике или… психиатрии. Тут было и скрытное наблюдение, и контрзасадный маневр (как назвал его Готор), и группа прикрытия для отхода изымающих тюк.

В конце концов Ренки, уставший от всей этой возни, даже предположил, что его друг немножко страдает паранойей, в ответ на это Готор ответил, что он паранойей не страдает, а наслаждается. И что лучше выглядеть душевнобольным, чем мертвым.

С последним утверждением гордость Ренки никак не могла согласиться. Но время для спора было неподходящим, и он проглотил свои возражения.

И вот тюк погружен в возок. Замаскирован мешками. Сгорающие от нетерпения приятели отъехали на несколько десятков верст и затаились в придорожном лесочке, предварительно выставив охрану. Пришло время узнать, что же они все-таки такое украли.

Гаарз довольно ловко снял парусину, сделав всего несколько надрезов на швах. Внутри был шелк. Кажется, очень хороший шелк. Увы, никто из приятелей не мог бы назвать себя знатоком дорогих тканей, и вообще большими ценителями всяческой изысканной роскоши. Но шелк какой-то особой яркостью цвета, невесомой тонкостью и ощущаемой прочностью производил впечатление чего-то действительно дорогого и редкого.

— Разматывай аккуратно, — приказал Готор, видя, что Гаарз взялся за тесак, чтобы распороть тюк надвое. — Вдруг там какие-нибудь бумаги проложены между слоями. Будет обидно, — добавил он несколько позже, когда тюк был раскручен уже более чем на половину, но никаких тайных записок или иных секретных вещей так и не обнаружилось, — если все эти хлопоты только для того, чтобы лишить герцогов Гидшаа новых моднявых подштанников.

— Глянь, что это? — спросил Гаарз, когда почти вся поляна, на которой они стояли, была украшена огромной ярко-красной лентой, выглядящей тут, посреди природы, особенно странно.

Готор взял поданную ему вещь и сначала удивленно повертел ее. Потом начал приглядываться более пристально и даже несколько раз подносил поближе к глазам, словно бы пытаясь рассмотреть мельчайшие царапинки. В процессе рассматривания его лицо из заинтересованно-безразличного все более начало приобретать черты любопытства, усиливающегося волнения и даже почти шока, о чем говорил также выступивший на лбу пот.

Естественно, вся остальная компания не смогла устоять в стороне и тоже сунула свои носы поближе к странной вещи.

Естественно, нос благородного оу Ренки Дарээка, не сумевшего сдержать любопытство, оказался там же, где и носы его куда менее благородных спутников. А вскоре и сам вещица перекочевала в его руки из рук Готора.

— Это какая-то рукоятка! — с необычайно умным видом высказался наконец Ренки. — Обломок жезла… или, может быть, даже булавы, во всяком случае, чего-то похожего. Судя по бронзе, довольно старая вещь. Глянь, какие жуткие рожи на набалдашнике — аж мороз по коже. А прически… — выбрито с боков и гребень посредине… Словно с росписей Второго Храма или из театральной постановки про героев древности, вроде Ска'гтаху, убийцы тигров или призрака Бефара. А на верхнем пояске… Сложно, конечно, утверждать однозначно, но, кажется, это морды быка, козы, тюленя и медведя. Вроде бы, еще даже до Небесного Верблюда считались, что все люди произошли именно от этих зверей. Наверное, это какая-то старая подделка под еще более древнюю вещь, еще доимперского или раннеимперского периода.

— А почему ты думаешь, что подделка? — поинтересовался Готор, внимательно глядя на Ренки.

— Так ведь сам посмотри. Бронза, конечно, потертая. Но если бы и впрямь с его изготовления прошло три-четыре тысячи лет, вряд ли бы мы вообще что-нибудь различили.

— Да, наверное. Если только ее не хранили с большой осторожностью, как реликвию, заматывая в толстые слои шелка, — согласился и одновременно возразил Готор, словно бы пытаясь на глаз определить толщину слоя патины на непонятном обломке. — А что ты думаешь о надписях?

— Да тут же почти ничего и не прочитаешь, — присмотревшись, ответил Ренки. — Раньше, видать, надписи шли по всему жезлу-рукояти. А тут огрызочек в ладонь длиной. Какие-то странные надписи. Непонятно, на каком языке писали, это даже не древнеимперский, хотя буквы и некоторые слова вроде и похожи на наши. Только совсем нет диакритических знаков для удвоения гласных или малого или большого щелчка. А некоторых букв я вообще не узнаю…

— Каких? — со странно взволнованным видом спросил Готор нечто странное. Будто он сам не знал нормального алфавита.

— Ну, — удивился Ренки. — Да вот, например. Или эта вот. И вот эта… кажется, тоже отдельная буква, хотя и похожа на предыдущую…

— «Ща», «Твердый знак» и «Мягкий знак».

— Ты их знаешь? — почти не удивившись, спросил Ренки. — Что-то древнее?

— Да как сказать… — очень задумчиво ответил Готор. — У меня на родине их до сих пор используют.

— Так, выходит, это вещица из ваших краев! — догадался Ренки. — А я-то думаю, что у тебя вид такой ошарашенный! Наверное, встретить что-то знакомое в такой дали от родины — это как упавшим королевским орехом по голове получить. Вроде и больно, и в то же время — на редкость приятно! Говорят, удивительная вкуснятина.

— Угу… — согласился Готор. — Именно что по голове… получить… Только вот никак эта вещица не могла бы сюда попасть из моих краев… Я так думаю.

— Ну, — беспечно пожал плечами Ренки. — Пути вещей и людей неисповедимы. Ты думаешь, что первый — как вас там называют — островитянин, кто попал на наши земли. А оказывается, кто-то из твоих соплеменников уже был тут раньше!

— Вот-вот, — согласно кивнул Готор. — Причем тысячи лет назад. С учетом того, что этой письменности всего-то тысяча с не очень большим хвостиком лет. А в таком вот виде — так и еще намного меньше…

— Да это небось только вы думали, что «тысяча с небольшим…» А у нас ею уже… не знаю… с незапамятных времен пользуются. А вы-то небось себя особенными мнили? Ну уж извини, мне правда жаль, что суровые будни жизни нанесли такой удар по твоим светлым идеалам.

— Молодца, — одобрительно сверкнул глазами Готор. — Подколол! Наверное, и правда надо ко всему проще относиться. Хотя это первое настоящее материальное доказательство того, что мои… соплеменники бывали на Старых Землях («штуку» ведь оттуда привезли). А это, знаешь ли, м-да… Многое объясняет и еще больше запутывает. Нет, я и раньше, конечно, подозревал. Уж слишком много совпадений! Но вот теперь… Эх, мне бы сейчас поговорить с кем-нибудь действительно умным…

— Хм… — изобразил обидчивый звук Ренки. Его приятель, конечно, пребывал сейчас в на редкость взволнованном состоянии, но все-таки элементарную вежливость следовало соблюдать.

— Не бери в голову… — Готор встрепенулся, отошел от своих дум, а потом словно бы еще некоторое время припоминал, что говорил и в чем причина недовольства на физиономии приятеля. — Я имел в виду: рядом с действительно умными, которые, собственно говоря, меня сюда и послали, я сам словно новорожденный младенец. Могу только пузыри пускать да пеленки пачкать. Ладно. Давайте лучше подумаем, что будем дальше делать?

— А чего там думать? — удивился Ренки. — Надо возвращаться в Фааркоон. Отдать Тайной службе эту «штуку», да и забыть все это, как кошмарный сон!

— Угу… — невесело согласился Готор. — Похоже, «штукенцию» все же придется отдать. Очень бы не хотелось, конечно. Но если мы ее им не притащим, они с нас с живых не слезут. Пожалуй, придется ограничиться зарисовками. Ну, может, еще и копии-оттиски с надписей поснимаю… Небесный Верблюд! Хотел бы я все-таки знать, что это за штука такая и от чего ее отломали! Но я, собственно, вот о чем. Как будем назад возвращаться? Боюсь, что легкой дороги у нас не получится. Если герцоги Гидшаа и впрямь так сильно были заинтересованы в этой штуковине, что устроили такую сложную операцию по ее транспортировке, просто так они не успокоятся и будут искать любые следы и тянуть за все ниточки. И пошлют на это дело действительно толковых людей. Надо будет переодеться… Может, избавиться от лошадей или возка? Примкнуть к какому-нибудь каравану? Изменить маршрут? Рвануть на юг, добраться до порта, а там уж договориться о возвращении в Фааркоон? Надо будет проработать этот вариант! А для начала давайте-ка приберем здесь. Этот шелк своим цветом словно бы кричит: «Вот они, хватайте воров!» Надо его сжечь. Я, впрочем, слышал, что шелк не горит. Даже не знаю, так это или нет. Но тогда давайте просто закопаем. Хотя… Небольшой кусочек прихватите с собой. Тоже отдадим Тайной службе. Может, это наведет их на какой-нибудь след.