Странный приятель - Чекрыгин Егор - Страница 30

— А с верблюдами и конями что делать будем? — продолжил тем временем Готор, словно и не заметив насмешки.

— Дык… — удивился Йоовик. — Сказано же тебе: не с руки нам их брать. Так что пусть себе бегают по пустыне.

— А может, тогда их всех перебить? — спросил Готор. — Так мы хотя бы врагов ослабим. Иначе ведь они обратно в лагерь вернутся, и на них опять за нами гоняться будут.

— Скотина-то безвинная в чем перед тобой провинилась? — Опешивший Йоовик на это даже постучал себя по голове.

Как ни странно, на этот раз Ренки был полностью согласен с Йоовиком. Пусть это и предрассудки древних времен, но убийство верхового животного, к коим относятся верблюды, кони и даже орегаарские ослы, — это к большой беде. Так что издревле животных старались щадить даже во время боя.

Может, удача, может, еще чего, но возвратилась команда Йоовика обратно в лагерь без особых приключений.

Нет, конечно, были волнения и «прятки» от разъездов кредонских егерей и один почти шестнадцатичасовой переход через безводную, даже по меркам Зарданской пустыни, проплешину, который хоть и позволил королевским солдатам оторваться от кредонцев, однако стоил им просто нечеловеческих усилий и одной жизни раненого, не выдержавшего тягот пути.

Но тем не менее Йоовик и остальные ветераны искренне считали, что все прошло спокойно и почти безмятежно. А трудности? На то оно и армия, чтобы жизнь медом не казалась.

Перед приходом в лагерь всю добычу зарыли в укромном месте и в расположение войск вошли с предельно честными лицами и предельно чистыми карманами-ранцами. И тем не менее встретивший их взвод Тайной службы не упустил возможности испортить настроение, подвергнув возвратившихся разведчиков унизительному обыску. И пусть солдаты Йоовика откровенно зубоскалили и издевались над шарящими по их карманам стражниками, Ренки счел все это оскорбительным, мелочными и недостойным. Едва ли стражники, как они сами говорили, выполняли приказ короля. Уж если они и заботились о чьих-то интересах, так только о своих собственных. Но даже Ренки понимал, что связываться с этими наглыми уродами не стоит, пока за их спинами стоит всемогущая Тайная служба, и потому молча терпел унизительный обыск.

Зато потом очень уж уместными оказались обещанные капралом Йоовиком фляги с крепким, перегнанным вином. Никогда ни до, ни после Ренки так не напивался, как в тот раз.

Глава 10

— Вот это твой протеже, значит? — Полковник оу Дезгоот с добродушием переводил взгляд с сидящего сбоку от его походного столика лейтенанта Бида на вытянувшегося перед ними юного капрала Дарээка и обратно. — Ну и как он?

— Капрал из него получился никакущий, — честно признался Бид и пояснил, кажется обращаясь больше к Ренки, чем к полковнику: — Старается, конечно, но не та масть, благородства многовато. Спину гнет без усердия. С солдатами… Они ему симпатизируют, кое в чем даже уважают. Но дрожи, как перед настоящим капралом, не испытывают. Он за все свое капральство никого палкой поперек спины так и не перетянул. Да и вообще, своим среди них он никогда не станет, не тот фасон. Я говорю, парень он старательный, и боец из него хороший, но по части достать-украсть толку мало. Доод уйдет — капральство на него нельзя оставлять.

— И потому ты его за это хочешь выше пропихнуть?! — откровенно заржал полковник, едва не расплескав налитое в золоченый кубок вино. — Обратно в солдаты загнать нельзя, так, значит, пихаем наверх — пусть начальство с ним мучается. И зачем мне это надо?

— А зачем тебе плохой капрал? — развел руками Бид. — Я понимаю: герои и все такое. Но звания-то зачем соплякам раздавать? Капрал ведь это — того! На капралах вся армия держится! Зато порученец для твоего штаба из него получится отличный. Парнишка из благородных, читать-писать умеет. Манерам там вашим всяческим и говорить красиво обучен. Учен… чему-то… Во! Уставы все наизусть знает, с незапамятных времен писанные. Вот и используй его.

— Порученец, — покатал Дезгоот слово на языке, словно бы впервые пробуя на вкус новое блюдо. — Он на этой должности сержантами командовать сможет. Из солдат в порученцы только ветераны попадают, и то очень редко. А ведь парень в армии без году неделя! Я, конечно, Бид, твои замыслы отчасти разделяю. И толковый человек на этой должности мне не помешает. Не боишься, что, если ты своего парня в штаб пропихнешь, тебя тут на части порвут, да и меня твоей кровью забрызгают?!

— Благородное происхождение, — начал, перечисляя, загибать пальцы лейтенант Бид. — Булава на погоне (как он ее получил, ту историю вся армия знает). Образован. Ну и скажи мне, какая сволочь против вякнуть посмеет, коли ты, так сказать, «примешь участие в судьбе…»? Да и должность-то как раз придумана для «благородных вьюношей», ждущих вакансии на офицерский чин, или солдатни, которой офицерство светит. Ты сам жаловался, что сейчас никого у тебя на этом месте толкового нету. Вот я тебе и предложил.

— Ага, — усмехнулся полковник. — Только обычно «благородные вьюноши» «ждут» на свои средства, которых у них с избытком, раз уж им родня сумела офицерский чин купить. И уж в армию они точно не по приговору суда в составе каторжной команды прибывают.

— Смотри сам, — развел руками Бид. — Мое дело предложить. Денежной выгоды, конечно, от сопляка никакой не будет. Но сам подумай: в наших-то условиях не лучше ли иметь под рукой одного старательного парнишку, чем десяток богатеньких бездельников?

— И то правда, — как-то очень печально произнес полковник и вновь смерил капрала внимательным взглядом, словно верблюда или коня покупал. — Оу Дарээка, говоришь… Род в принципе известный. Генерал оу Когиир Дарээка тебе, капрал, кем приходится?

— Двоюродным прадедом! — отчеканил Ренки, пытаясь сделать спину еще прямее и убрать из голоса нотки самодовольства.

— Хе! Мой прадед под его началом служил. А за что на каторгу-то попал?

Ренки поведал свою историю.

— Офицера-ветерана прирезал, — с явным осуждением в голосе произнес полковник. — Вот это, парень, паршиво. Такой поступок тебя в глазах других офицеров не украсит. Я, кстати, про этого Аэдоосу слышал. Простолюдин, из зажиточных, офицерский чин купивший. Двенадцатый Гренадерский… Там потом еще какая-то история случилась неприятная. Не то карточные долги, не то заказные дуэли. Выперли его из полка, короче. Сволочь, говорят, этот Аэдоосу был редкостная. В офицерском собрании его только скрипя зубами терпели и дружить брезговали. Но вояка хоть куда оказался! Даже удивительно, как такой среди неблагородных родился… Насчет дуэлей был не дурак, да и в битве труса не праздновал. Под Туонси так вообще отличился. Уж не знаю, чего ему булаву не повесили, — заслужил по всем статьям! Видать, и впрямь этого Аэдоосу в полку сильно не любили. Но… сволочь сволочью, да зато своя! И посторонним его лучше бы не трогать… А ты, значит, сумел этакого ухаря, да кинжалом. Похоже, правдивые слухи ходят, что удача за вами бегает. Ладно, Бид, уговорил, беру. Мне чуток удачи тоже не помешает!

— Ты мне тогда на приятеля его приказ напиши. — Видать, лейтенант решил ковать железо, пока горячо. — Будет вместо него капралом.

— Да ты обнаглел, Лаарт, — делано возмутился полковник. — У тебя уже сейчас на два капральства три капрала… Хочешь четвертого? Куда ты их всех пристроишь?

— Доода давно сержантом делать пора, — спокойно ответил лейтенант. — Вакансия у тебя есть, а оружейник из него, сам знаешь, толковый выйдет.

— Своих людей и в порученцы, и в сержанты, да еще и на место оружейника пропихнуть хочешь? — всерьез удивился полковник оу Дезгоот. — Ты чего это затеял? Хочешь, чтобы в полку бунт начался, а меня доносами завалили?

— С кем надо, я уже договорился, — спокойно ответил Бид. — Могу дать гарантию, что ни бунта, ни доносов, ни других проблем не будет.

— Он договорился… Бид, — проворчал полковник, — ты бы хоть капрала своего постеснялся. А то у него и так глаза на лоб вылезли от того, как у нас тут чины раздают, и сомнения могут возникнуть, кто в полку командует.