Сулейман и Роксолана-Хюррем. Мини-энциклопедия самых интересных фактов о Великолепном веке в Османск - Сборник "Викиликс" - Страница 17

Известие о его кончине пришло, когда мне исполнилось девять лет».

Институт наложниц, или Академия любовных отношений

Османский институт наложниц – это своего рода институт гетер, которых подготавливали под одного конкретного человека. Юных и наивных одалисок обучали всем прелестям любовных игр. Однако девушкам давали познания и в других науках. Курировали обучение прелестниц валиде-султан и ее преданные кальфы.

Воспитание и обучение в гаремной академии диктовалось главной целью – всегда быть готовой услужить повелителю, исполнить любое его желание. Как подметил кто-то их авторов, «природную красоту девушек необходимо было довести до совершенства и облечь в драгоценную оправу, способную тронуть сердце повелителя».

Наложниц несколько месяцев обучали разным гаремным премудростям, умению утонченными способами разбудить в повелителе желания. Это было главной целью каждой из одалисок, при том, что в гареме ее окружали сотни других красавиц, мечтавших обратить на себя внимание повелителя. Выиграть в этой конкурентной борьбе дано было не каждой.

Вот как описывает воспитание одалисок Дандин, индийский поэт, живший в середине I в н. э.: «…Преподаются науки, имеющие то или иное отношение к любви, и все, что к ним относится. Основательно изучаются танцы, пение, игра на инструментах, театр, живопись, приготовление сладостей, духов и искусство составления букетов и гирлянд. Изучаются также основательно письмо и ловкость в разговоре. Науки: грамматика, логика и астрономия изучаются поверхностно, только настолько, чтобы знать, о чем идет речь».

В гаремах девушек обучали не только любовным играм, но и грамматике, танцам, игре на музыкальных инструментах

Османских одалисок, попавших в гарем, размещали в различных комнатах дворца согласно их возрасту и достоинствам. Каждая спальня была рассчитана на несколько десятков девушек и устроена так образом, что вдоль стен размещались диваны, а центральное пространство оставалось свободным. Днем наложниц обучали турецкому языку, рукоделию и музыке. На каждые десять наложниц приходилось по одной наставнице.

Девушкам предоставляли все возможности для отдыха и развлечений как в самом гареме, так и снаружи, в окружавших его садах, где они играли в игры, часто в шумные и подвижные. Можно даже утверждать, что такое пребывание в гареме походило на пребывание в привилегированной закрытой школе для девочек. Но, как мы понимаем, в серале девочек готовили к тому, чтобы они отдавались своему повелителю, ублажали его изощренными ласками. Султан никогда не посещал этих молодых красавиц, если не считать того момента, когда ему представляют их на официальной церемонии.

В другом источнике – книге «Тысяча и одна ночь», не одно десятилетие подогревавшей интерес к восточной гаремной экзотике, невольница сама рассказывает о своих достоинствах: «И тогда халиф спросил: „Как твое имя?» – „Мое имя Таваддуд», – отвечала невольница. „О Таваддуд, какие науки ты хорошо знаешь?» – спросил халиф. И девушка отвечала: „О господин, я знаю

грамматику, поэзию, законоведение, толкование Корана и лексику и знакома с музыкой и наукой о долях наследства, и счетом, и делением, и землемерием, и сказаниями первых людей. Я знаю великий Коран и читала его согласно семи, десяти и четырнадцати чтениям, и я знаю число его сур и стихов, и его частей и половин, и четвертей и восьмых, и десятых, и число падений ниц. Я знаю количество букв в Коране и стихи, отменяющие и отмененные, и суры мекканские и мединские, и причины их ниспослания; я знаю священные предания, по изучению и по передаче, подкрепленные и неподкрепленные; я изучала науки точные, и геометрию, и философию, и врачевание, и логику, и риторику, и изъяснение и запомнила многое из богословия. Я была привержена к поэзии и играла на лютне, узнала, где на ней места звуков, и знаю, как ударять по струнам, чтобы были они в движении или в покое; и когда я пою и пляшу, то искушаю, а если приукрашусь и надушусь, то убиваю. Говоря кратко, я дошла до того, что знают лишь люди, утвердившиеся в науке»».

Действительно считалось, что средневековые гетеры были весьма одаренными личностями, по крайней мере, многие из них. И далеко не всегда им удавалось развивать познания в родных местах; чаще всего юные одалиски получали знания о науках и прочем, попадая в гаремные школы. А прежде чем попасть туда, многие проходили через жадные лапы работорговцев.

Работорговцы наживали огромные состояния, презрев чужое горе, плач и стенания их жертв. Следует указать, что рабами признавались только немусульмане, захваченные на войне. Коран рекомендовал свершать благочестивое дело, предоставляя свободу и этим несчастным. Если раб принимал ислам, то подлежал освобождению без промедления.

Школа невольниц

И вроде бы мусульманское право было довольно лояльным по отношению к плененным. Однако привычка богачей к наличию в их домах рабов была так сильна, и непреодолимое желание пополнить свои гаремы прекрасными девушками так велико, что торговцы и покупатели нашли способ как обойти закон. В один момент покупатели перестали спрашивать, откуда привезен «живой товар», было достаточно лишь заявления продавца, что он продает «рабов». Покупатель только фарисейски восклицал: «Если есть в этом деле грех, да падет он на голову продавца!» И сделка считалась состоявшейся с обоюдным успехом.

Между тем среди одалисок гарема было много черкешенок. А черкешенки в основном были мусульманками, и они не могли быть признаны чьей-то собственностью и тем более обращаться в рабство.

Историки приводят такой факт. После завершения Кавказской войны в 1864 году, когда началось мухаджирство – массовое переселение горцев в Турцию. Поток переселенцев был так велик, что в портах скапливались огромные массы горцев. Не все выдерживали долгое плавание, а те, кому удавалось добраться до турецких берегов, изнемогали от голода и болезней. Мужчины вынуждены были вербоваться на службу в армию, а множество женщин и детей оказались на невольничьих рынках и шли за бесценок. «…Население испугано переселением и вознаграждает себя покупкою невольниц. На днях паша купил 8 самых красивых девушек по 60–80 рублей за каждую и посылает их для подарков в Константинополь», – сообщал русский вице-консул в Трапезунде А. Мошнин. Но это имеет отношение к XIX веку. Тогда как и в прежние времена черкесские женщины считались желанной добычей; среди валиде-султан можно найти не одну женщину черкесских кровей.

Вот как описал знаменитый европейский путешественник Жерар де Нерваль невольничий рынок в Каире:

«В квадратный двор, где прогуливалось множество нубийцев и абиссинцев, выходили верхние галереи и портик, выполненные в строгом архитектурном стиле; широкие машрабийи, выточенные из дерева, находились под самым потолком прихожей, из которой в покои вела лестница, украшенная аркадами в мавританском вкусе. По этой лестнице поднимались самые красивые невольницы.

Во дворе уже собралось много покупателей, разглядывавших совсем черных или более светлых негров. Их заставляли ходить, им стучали по спине и по груди, им велели показывать язык. Только у одного из них, одетого в полосатый желто-синий машлах, с волосами, заплетенными в косы и ниспадающими на плечи, как носили в Средневековье, через руку была перекинута тяжелая цепь, гремевшая при каждом его величественном движении; это был абиссинец из племени галла, вероятно, взятый в плен.