Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 34

Рут вслед за прислужниками прошел через круглый вход, прорезанный в стене меж двумя зданиями — молельней Честного и молельней Понимающего. Четверо служителей, стоявших у входа, приветствовали его безмолвными поклонами. У них тоже были мечи под плащами. Рут измерил взглядом длину оружия, оценил форму острия, обрисованного плащом. Божьи слуги были вооружены элиморскими поединочными клинками.

Именно то, что нужно для обороны небольшого прохода, подумал он одобрительно. И ступил на помост, что возносился над двором, пряча корни тилатеи, дерева в центре храма. Корни тянулись к молельням, оплетая нижние части стен и соединяя все божьи дома в единое целое.

Один из прислужников указал на молельный дом Алора Понимающего, пробормотав с элиморским акцентом «ваша милость». Рут развернулся в ту сторону. Парни, что его сопровождали, остались у входа.

Сразу за дверью находился громадный зал со Стеной Молений в дальнем конце, покрытой изображениями сердец, больших и малых, надорванных сверху — знак Алора Понимающего. Кое-где, подколотые к сердцам, висели белые лоскуты бумаги. С написанными на них мольбами тех, кто искал понимания.

От стены с сердцами до самого входа тянулись скамейки. На каждой сидело несколько человек, а сверху в бешеном хороводе кружились призраки, излучая гнилостный свет. У двери, что прорезала Стену Молений ровно посередине, стоял немолодой служитель с круглыми ястребиными глазами и бородкой клинышком. Он поймал взгляд эрни, кивнул.

И Рут двинулся к нему, глядя на молящихся.

Большая часть сидела с закрытыми глазами, не обращая внимания на сполохи, красившие лица людей в лиловый цвет. Лишь одна из молящихся, совсем молодая женщина, испуганно озиралась, прижав к груди стиснутые кулаки.

Служитель при приближении Рута исчез в проеме, сделав знак следовать за ним. Вместе они вышли в маленький коридорчик, который привел их к лестнице, уходившей вниз одним единым пролетом. У лестницы служитель остановился, склонился в поклоне.

— Дальше вы пойдете сами, ваша милость. Я должен вернуться к бедным людям, мой долг сторожить их, дабы души колдунов не могли на них покуситься. А вы спускайтесь до самого конца, там вас ждут.

Он развернулся и быстро ушел, а Рут полез вниз.

Высокие металлические ступени гудели под ногами. Внизу, под полом молельного дома, призраков было на удивление мало — может, подземелья напоминали им могилы, из которых они недавно выбрались, поэтому умершие их избегали? Или здесь не было людей, к которым их явно тянуло…

Лестница пронизывала два подземных яруса, спрятанных под молельней, заканчиваясь на третьем. Рут ступил на вымощенный камнем пол, огляделся.

От лестницы отходил тоннель, в котором, несмотря на отсутствие флигов, темно не было. Сверху, из лестничного пролета, падали отблески света, в дальнем конце тоннеля сиял одинокий призрак, почему-то безостановочно кружившийся на одном месте. А в тридцати шагах из раскрытой двери падал сноп света.

Рут зашагал вперед. За проемом двери обнаружилась комната с широкими лавками вдоль стен, на которых что-то лежало, укрытое покрывалами.

В центре комнаты стояли две женщины в храмовых плащах и тихо беседовали. Рут еще в коридоре услышал, о чем шел разговор. В Халкидии элиморских беженцев лишили всего имущества, и по специальному указу халкидийского кесаря объявили лицами, взятыми под защиту кесарской длани. После чего разделили, отправив детей и женщин помоложе в бордели, а мужчин и стариков в рудники. Одна из беседующих сказала, что следует с утра отправить глашатая к Переходным Вратам, чтобы люди не шли в Халкидию.

Рут вступил в комнату.

— Доброй ночи!

Говорившие обернулись, и он узнал в одной из них верховную служительницу Алора, с которой разговаривал в «Окороке и даме». Ее собеседница была намного старше. Выбеленная сединой голова не несла повязки со знаком, но понимание отпечаталось на ее лице так сильно, что и без того было понятно, кому она служит.

Женщины поклонились, не слишком низко, правда.

— Да услышат боги ваше пожелание, и да будет воистину добра к нам эта ночь, — отозвалась верховная служительница Алора, та, что помоложе. — Надеюсь, вы добрались до нас без трудностей, ваша милость, и надеюсь, что ваши родители пребывают в добром здравии, хотя бы пока. На этом, наследник Рут, я предлагаю покончить с приветствиями и перейти к делу.

— Согласен, — кивнул Рут.

Верховная служительница молча сделала несколько шагов к лавке по левую руку от него и сдернула покрывало.

Там лежало тело мужчины. Голова была запрокинута, отчего раздвоенный волевой подбородок нацелился в потолок, длинные волосы расплескались по лавке черным озерцом, одежда была темной от засохшей крови. А еще у трупа не было рук. Обеих. Рут пригляделся к бледно-серой коже.

— Умер от обескровливания, — сказал он чуть дрогнувшим голосом, отводя взгляд.

Не из-за страха. Просто смотреть там больше было не на что. Причину смерти Рут уже себе уяснил.

— И другие тоже, — бесстрастно произнесла верховная служительница.

По ее знаку вторая женщина прошлась по комнате, сдергивая покрывала. Всего здесь было двое мужчин, один молодой и один седовласый. Три женщины — старуха и две девицы.

И у всех отсутствовали руки, а высохшая кровь окрасила одежду в темно-бордовые и черные цвета.

— Этих несчастных нашли сегодня вечером, — сообщила верховная служительница. — С недавних пор элиморцам предписано ночью собираться по несколько человек, возжигать флиги и бодрствовать. Эти несчастные — одна семья. Они еще днем пригласили к себе одинокую соседку, чтобы та провела ночь в их доме. Она их и нашла, незадолго до заката.

— Снова адельбергские колдуны? — поинтересовался Рут.

Женщины кивнули. Верховная служительница сухо сказала:

— До сих пор наши дни были безопасны. Призраки исчезали с восходом Элсила. Но теперь что-то изменилось. Нам придется спать по очереди.

— А что говорят маги? — живо поинтересовался Рут. Поправился: — Если кто-нибудь из них остался в столице.

— Остался Даур Юленор, старейший из магов Майлока. Он сказал, что слишком стар как для бегства, так и для участия в играх властителя. Мы приютили его в доме Йалди Любящей, там есть хорошие гостевые покои над молельным залом. Четверо служителей сторожат его денно и нощно, с кристаллами наготове, на которые самим Дауром Юленором нанесены заклятия обездвиживания и лишения речи. Кристаллы используют при первом намеке на то, что в мага вселился призрак. Все остальные шестнадцать магов ушли вместе с Гуаром Валером. Это и к лучшему. Случись хотя бы одному магу приютить в себе адельбергского колдуна, последствия будут не просто ужасные — ужасающие.

Рут глянул на одно из тел, спросил:

— А что сказал об этом Даур Юленор?

— Он предположил, — медленно сказала служительница, — что над несчастными был совершен некий ритуал, дарующий мощь. Причем для этого нужен магический предмет по имени олекон. Ими пользовались адельбергские колдуны в эпоху Рьяга Ненасытного. Сам Даур Юленор об этом знает крайне мало, равно как и Совет магов, с которым мы связались по блюдцу. Они считают, что все олеконы были уничтожены, а до наших дней дошел лишь один, принадлежащий Тарланьскому дому. Но тут у нас сразу пять доказательств того, что олеконов осталось два, а может, и больше. Один уже обрел неведомую мощь…

В уме Рута вдруг всплыли слова Ирили, герцогского мага. «Вы знаете, как Тарланьский дом избежал полного уничтожения в Ночь Восставших магов? Они применили нечто, что Дар Тарлань тысячу с лишним лет назад забрал у адельбергских колдунов, основу их злой магии…»

И пустые рукава светлейшего князя Вала ему тоже вспомнились.

— Получается, Тарлани единственные, кто что-то знает, — медленно сказал он. — Значит, их и следует спросить. Однако не думаю, что они ответят на призыв по блюдцу. Княжества у них больше нет, сообщений ждать не от кого, и вряд ли в Фенрихте держат стражу у блюдца. Значит…

— Значит, вам лучше отправиться туда самому. Лично, — оборвала его верховная служительница Алора. — Как-никак вы сын герцога Франца, который дал приют Тарланьскому дому, когда все остальные дома от него отвернулись. У вас единственного после герцога есть надежда получить хоть какой-то ответ.