Нестрашные сны (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 40

Преподаватель истории Тельма, выслушав Агатины ответы, просто расцвела. Трубным гласом обратилась к дежурным преподавателям:

— Ну вот же! А еще говорят, что молодежь не интересуется прошлым! Молодец, Агата, ставлю тебе «отлично»!

Молодежь, может, и интересуется. Только надо эту молодежь еще заинтересовать. Вот если бы вместо «командирши» Тельмы в интернате преподавал Келдыш…

А что? Он со всеми, кроме Агаты, очень мил.

Набрав на полдник печений и яблок, интернатовцы радостно повалили в парк. Все дружно завидовали Агате: у них-то еще экзамены, а она уже свободная, как ветер! Агата молча улыбалась и кивала: конечно, свободная. Знали бы они, какая у нее распрекрасная свобода — опыты в лаборатории, сонные порталы, а теперь еще и выспаться не дают!

Хотя, судя по сегодняшней ночи, она вполне может обойтись без сна. Ну почти без сна. А что? Кофе, Келдыш под боком… то есть рядом. Тем более, это всего на несколько дней. Борис сказал, попробует надавить в СКМ через свои каналы. А может, и еще что-нибудь придумают…

Кое-кто из девочек вытащил в парк покрывала и теперь загорал на свежей травке. Агата, сидя в тени, поглядывала на них с завистью: на таком жарком солнце она сгорит мгновенно, неделю будет ходить розовым поросенком, да еще и с красным носом. А потом облезет для полного счастья. А вон Стефи даром, что блондинка, уже приобрела ровный золотистый загар.

Подружка лежала на животе в коротеньких голубой маечке и шортиках, мотая в воздухе гладкими ногами в спадающих шлепках, грызла яблоко и как будто не замечала, что по ту сторону ограды зависло трое парней примерно их возраста. Да нарочно легла так, чтобы ее было прекрасно видно с тротуара, не ушла вглубь парка! Парни погомонили, погоготали. Видя, что их упорно не замечают, перешли ко второй фазе контакта.

— Эй, девушка! Эй, алё!

Стефи одарила парней удивленным взглядом.

— Вы это мне, молодые люди?

Агата уселась поудобнее, в который раз с интересом и восхищением наблюдая процедуру знакомства с ее неотразимой подружкой.

— Привет! Давай познакомимся?

— Знакомьтесь, — снисходительно разрешила Стефи.

— Меня Сергей зовут!

— Меня Майкл.

— А я Давид.

— Очень приятно, — сообщила Стефани, деловито переворачивая страницу учебника. Как будто она там что-то прочитала!

— Эй, а тебя как?

Стефи перевернулась набок, подперла щеку кулачком. Сказала удивленно:

— А вы разве не знаете, что нам запрещено открывать свое истинное имя? Да и вам свои называть не советую! А вдруг я вас заколдую?

— А мы и не против, чтобы нас приворожила такая хорошенькая ведьмочка!

Стефи надменно дернула головой, рассыпав по плечам блестящие светлые волосы. Пренебрежительно фыркнула:

— Вот еще, больно вы мне нужны!

— Иди сюда, мы тебя получше рассмотрим!

— Иди-иди, цып-цып…

— Ой, — вздохнула Стефи раздраженно, — ну просто детский сад какой-то!

И с головой погрузилась в учебник, не забывая краем глаза приглядывать за поклонниками. Сказала Агате тихонько:

— А тот темненький, Давид который, ничего так, да?

— Ну… да, вроде.

Между тем парни, не видя ожидаемого отклика, начали терять терпение. Понесли всякую чушь; протягивая руки через ограду, принялись подманивать Стефани кто сигаретой, кто конфетой, причмокивать и кискискать. Наконец, кто-то самый нетерпеливый умудрился кинуть в Стефани смятую пачку сигарет.

Агату просто подбросило со скамьи. Злость подкатила к горлу, мешая крикнуть что-нибудь возмущенное.

Да и кричать уже не было нужды…

Потому что завопил и отпрянул бросивший — тот самый темненький Давид. Второй тоже затряс руками, обоженными раскалившимися прутьями ограды. Брошенная пачка догорала, медленно кружась в воздухе и осыпаясь пеплом…

Незадачливые поклонники пошагали прочь: они ругались, прижимали к груди поврежденные руки, и то и дело оглядывались, точно опасались, что девчонки-ведьмы перемахнут через забор и кинутся за ними в погоню.

Стефи с Агатой, испуганно и смущенно переглянувшись, выпалили одновременно:

— Это не я!

Естественно, именно в этот самый момент и явился Келдыш. Он проводил взглядом ругавшихся парней, с профессиональным интересом осмотрел все еще раскаленные докрасна завитки ограды и сказал буднично:

— Развлекаетесь, девушки?

Глава 4 Плетельщик снов

Агата начала зевать уже в машине. Старательно таращилась по сторонам, но улицы за автомобильными стеклами все равно то и дело подергивались пленкой дремоты.

— Мортимер, приехали! — Куратору даже пришлось встряхнуть ее за плечо. — Идите умойтесь холодной водой и будем праздновать конец ваших мучений.

— Угу, — Агата вяло полезла из машины. — А? Это экзаменов, что ли? Да ну, я люблю учиться!

— Неужели? Хоть одна разумная девушка на моем пути…

Агата плескала в лицо водой и раздумывала, считать ли замечание об ее разумности комплиментом. Наверняка нет: не дождаться ей в этой жизни от Келдыша доброго слова!

Стол хозяин и правда накрыл праздничный, еды хватило бы на целую футбольную команду. И все напрасно: Агату подташнивало от недосыпания. Она без аппетита клевала то да се, с изумлением наблюдая, как Игорь подчищает тарелки.

— А мужчины всегда так много едят?

— А девушки всегда так мало едят? — парировал тот. — Или вы решили успешно закончить начатое нашей ДМН, сев еще и на диету? У вас и без того все ребра наружу…

Агата фыркнула:

— Вы сейчас прямо как бабушка говорите!

— Мадам Мортимер тоже иногда изрекает мудрые мысли.

— Мудрые — это те, которые совпадают с вашими, да?

— Язвите, Мортимер? Так что там у вас произошло с этими несчастными юношами?

Агата даже подпрыгнула от возмущения:

— Несчастными?! Да они сами во всем виноваты! Сначала к Стефи приставали, а потом обзываться начали и еще кидаться всякой гадостью! Вот и получили!

— Справедливо получили, — неожиданно кротко согласился куратор. — А теперь расскажите, что с вами в тот момент происходило.

Да всё как обычно — в минуты злости у нее всегда колотится сердце, жар приливает к голове, а язык просто к небу прилипает…

Агата с ожиданием глядела на Келдыша: тот задумчиво отщипывал куски пиццы и отправлял в рот. Спросила обреченно:

— Это что, тоже я, да? Сделала?

Келдыш вынырнул из своих мыслей и неожиданно улыбнулся:

— Вовсе не обязательно.

— Стефи?

— Может, и не она тоже.

— А кто тогда?

Келдыш пожал плечами:

— Полагаю, просто сработала интернатская ограда. Своих защищала. Вы же не думаете, что обычная чугунина, пусть и красивая, может оградить мир от сотни малолетних волшебников-недоучек? В ковку вплетены охранные руны, да и сам металл заряжен магией… Кстати, внутрь через ограду еще что-нибудь передать можно, а вот наружу, на улицу — уже не получится. А то мало ли, вдруг кто-то вроде вашей талантливой подружки начнет приторговывать мелкими амулетами? Или чем еще похуже.

— Мне кажется, что узор иногда как будто движется, меняется…

— Да-а, вы заметили? Интересно, а сегодня она вас защищала или от вас защищала?

Агата сморщила нос: Келдыш-то наверняка думает, что второе!

— Но если ограда такая… заговоренная, почему тогда она выпускает нас без разрешения? Вас, когда вы здесь учились, меня в прошлое полнолуние?

— Наверное, понимает, что иногда нам надо выпускать пар. А то взорвемся, да еще и ее с собою прихватим… Ну, и какие вопросы вам достались на экзамене?

Агата спохватилась:

— Представляете, именно те, что вы мне вчера… или сегодня?.. ну то есть ночью рассказывали!

— Вот видите, — заявил Келдыш значительно, — у меня имеется дар предвиденья!

Оказывается, с куратором можно легко и свободно беседовать на любые темы — когда он отключает свой ядовитый язык. Или включает свое обаяние? Ну какой бы там ни был у Келдыша переключатель, сейчас он сработал на все сто: Агата обнаружила, что наступила ночь, лишь когда в горле окончательно пересохло, а голова стала странно легкой, как воздушный шарик — то ли от бесконечной болтовни, то ли все-таки от недостатка сна.