Большое путешествие - Кристи Агата - Страница 18

Вместе с нами рядом с капитаном сидел мистер Стауртон, очень приятный собеседник. Он закупал в Аргентине пони для игры в поло, в том числе для Миллеров и прочих. Вид у него был болезненный, лицо серое; его отправили в Австралию на два года пожить. Еще была странная девушка, которую мы прозвали “хористкой”, некая миссис Лонгворт, муж которой оказался чемпионом Австралии по плаванию. Особа хоть и самая заурядная, но забавная, а когда на костюмированном вечере оделась “проворной хористкой”, мы с трудом удержались от смеха. Еще мы познакомились с мисс Кинг, очаровательной девушкой, которая работает медсестрой, очень любит детей, а те ее просто обожают. Надеюсь, мы с ней еще увидимся, если попадем в Квинсленд. У миссис Лонгворт очаровательный полуторагодовалый сынишка, на которого она не обращает ни малейшего внимания. Для своих лет мальчишка неплохо развит, но чудо, что вообще жив, если его мама все время разучивает танцевальные па под граммофон в компании какого-то толстяка-коммивояжера из Америки!

Пароход “Эней” и капитан Уоллес.

Капитан – милейший человек, добродушен, хоть и грубоват, и заядлый танцор. Они с женой (дети разлетелись по миру) занялись танцами, вместе ходят танцевать и охотно разучивают новые па. Мне было очень жаль расставаться с “Энеем”.

В Аделаиде нас встретили представители правительства и сообщили, что Белчер отбыл в Мельбурн, а сейчас, скорее всего, уже в Тасмании, и мы должны последовать за ним, так что в тот же день мы уехали и прибыли сюда вчера утром. Люди тут намного любезнее, чем в Южной Африке, дружелюбнее, и поезда удобнее.

Оказалось, что Белчер опять слег с больной ногой, но вел себя на удивление спокойно. Хайам уехал в Новую Зеландию. Мы же завтра отплываем в Тасманию. Пробудем там неделю, потом вернемся и дней на десять останемся тут, числа до двадцатого, а потом, быть может, отправимся на машине на отдаленные фермы. Затем поедем в Брисбен и Квинсленд, после чего вернемся в Сидней. В начале июля плывем в Новую Зеландию.

Сегодня праздник трудящихся. За нами заехали на машине, и мы наблюдали все шествия из парламента, потом обедали с председателем сената, к ланчу вернулись в гостиницу, после чего отправились в выставочный центр, где проводились различные спортивные соревнования. Видели, как празднуют лейбористы, познакомились со всеми членами партии, которые оказались очень веселыми и жизнерадостными, включая одного старичка 106 лет, сказавшего Арчи, что ему нравится его лицо. Меня представили чемпионке Австралии по бегу, я ее сфотографировала, а она потом возьми да проиграй забег!

Потом мы катались вдоль бухты. Южная Африка, конечно, куда живописнее, но здесь зато жизнь лучше, чувствуется прогресс во всем, да и люди приветливее.

Писем по-прежнему нет. Я уже и не надеюсь, что когда-нибудь снова получу весточку из дома. Но скоро должна быть почта. По крайней мере хочется в это верить.

Передавай всем огромный привет. На корабле была малышка чуть помладше Тедди, но далеко не такая красивая. Как же я по вас соскучилась!

С любовью,

ваша Агата

1 мая [понедельник]

Утром мы видели парад в честь праздника всех трудящихся – красиво украшенные повозки и лошади с флагами и плюмажами и повсюду надписи “8-часовой рабочий день”. Мы наблюдали за процессией из окна парламента, а потом пили имбирный эль с председателем сената. После ланча за нами заехал на машине мистер Гринвуд из департамента промышленности таможенного управления; ему поручили показать нам город и окрестности. Он захватил с собой двух своих дочерей, и мы прокатились по Сент-Килда-роуд (которую лорд Нортклифф[38] очень хвалил) и немного вдоль бухты. По пути заехали посмотреть на спортивные соревнования в честь праздника. Там нас встретил мистер Джек Смит, секретарь. Гвоздем праздника было соревнование между миссис Бэддок, чемпионкой Австралии по бегу (кстати, я ее сфотографировала!), чемпионом Австралии по бегу и лучшей бегуньей-козой! Все ставили на козу, но она пришла третьей, а миссис Бэддок – второй. Арчи дипломатично удалился, чтобы выпить с лейбористскими знаменитостями, и какой-то ветеран 106 лет сообщил ему, что, будь у него такое лицо, как у Арчи, он был бы счастлив! Во время прогулки вдоль бухты нам рассказывали о важности для Австралии чайного куста. Выглядят эти кусты совершенно заурядно, но, видимо, австралийцы гордятся ими от всего сердца, разводят, обносят изгородью с табличками “кусты не ломать” и проч.

По возвращении мы столкнулись со здешним торговым уполномоченным, который был в ярости из-за того, что Белчер не отвечает на его письма и вообще игнорирует. Пренеприятнейшая личность – хотя Белчер, если честно, тоже не подарок. Гринвуд попытался его успокоить, но тщетно. Когда мы рассказали Дикарю про эту встречу, он пришел в бешенство, и остаток дня мы не отваживались с ним заговорить. Вынужденная трезвость явно не смягчила его нрав!

2 мая [четверг]

Сегодня утром Дикарь превзошел самого себя: в таком дурном настроении мы его еще не видели. Сидел у себя в комнате, где было темно, как в первобытной пещере, ел хлеб с молоком и на всех рычал. Я предложила сделать ему перевязку, на что он вежливо ответил: “Неужели так трудно оставить меня в покое?” Ни словом не обмолвился, поедет ли он в Тасманию, и другим не выдавал денег на поездку. В половину третьего Гринвуд ждал нас в машине, потому что пароход отходит в три, а к Белчеру по-прежнему боялись заходить. Но без пятнадцати три он, ворча, промчался по фойе к машине.

3 мая [среда]

В Лонсестон мы прибыли сегодня в половине десятого утра. Дорога прошла спокойно. Лонсестон расположен примерно в 40 милях вверх по течению реки Тамар, которая по большей части очень похожа на Дарт[39], только шире: те же поросшие лесом береговые склоны. При виде них я почувствовала, как же сильно соскучилась по родине. Вдобавок шел дождь, что еще сильнее напоминало об Англии. В этом жизнерадостном тумане нас встретили двое мужчин и принялись расспрашивать, кто мы и что мы; разумеется, Белчеру это радости не прибавило. Мы отправились в ратушу и несколько минут ждали, пока встречавшие нас искали мэра. Очередная вспышка возмущения от Б. Наконец мэра нашли, и когда тот поинтересовался у Белчера, кто он такой и что ему нужно, я думала, нашего майора хватит удар! После этого мы отправились в Клуб коммивояжеров на стаканчик имбирного эля и “лимонного сквоша” под ворчание Белчера: “Завтра утром первым же пароходом возвращаюсь в Мельбурн!” К счастью, его попросили произнести короткую речь, и он немного успокоился, но на вокзале его ждал очередной сокрушительный удар. Салон-вагона не оказалось – только обычный, первого класса, специально зарезервированный для нас! Похоже, Белчер всерьез мнит себя королем или по меньшей мере лордом Нортклиффом: я уже говорила, что у него мания величия? Причем с Южной Африки она только усилилась. Хайаму удалось отправить его на поезде в Мельбурн, подговорив местных служащих убедить Белчера в том, что даже сам Хьюз всегда делил купе с секретарем. Майор пропустил интереснейшую поездку по бушу на западе, заявив, что на каждой ферме (в доме поселенца) ему должны предоставить личные покои, а еще он не может отправляться в дорогу в 6 утра, и в 8 часов за ним должны присылать отдельную машину. Хозяин, принимавший их (кстати, владелец крупного скотоводческого хозяйства), не выдержал и сказал по телефону Хайаму, который с немалым удовольствием передал дословно его ответ Белчеру: “Пропади ваш майор пропадом, видал я гостей и поважнее, и никто из них не возражал против того, чтобы остановиться в одной комнате”. Так что Бейтс с Хайамом отправились одни, и поездка оказалась интересной, а Белчер затаил злобу и велел Гринвуду устроить еще одну экскурсию лично для него. Тот исполнил, но торговый уполномоченный, который, как я уже упоминала, Белчера терпеть не может, вмешался и спутал все карты, так что организатор поездки прислал официальное письмо с извинениями и сообщил, что ничего не получится, поскольку ему срочно нужно уехать. Австралийцы не терпят пренебрежения: они очень гостеприимны, милы и добры, но спесивых не любят.