Возрожденный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 7

Она не только стояла на ногах. Она занималась очередным членом квартета… несмотря на увеличивающееся красное пятно на груди и бессильно висящую правую руку.

Джон едва не сошел с ума.

Подпрыгнув, он бросился между своей супругой и врагом, и, оттолкнув ее, принял на себя предназначавшийся ей удар… крепкий замах бейсбольной битой, от которого тут же зазвенело в ушах, и он немедленно потерял равновесие.

От этого бы Хекс распростерлась на земле и отправилась прямиком в гроб.

Быстрым движением он вернулся в прежнее положение, и двумя руками отразил вторую попытку превратить себя в болвана.

Резкий рывок вперед, и Джон заехал лессеру по лицу собственной фирменной подачей, дав немертвому долю секунды на шоу с мелодией в голове. А затем настало время победы.

– Какого дьявола! – крикнула на него Хекс, пока он прижимал убийцу к земле.

Не самый хороший способ общения, учитывая, что его руки были заняты горлом лессера. Опять же, они вряд ли помогут ей понять, что творилось у него в голове.

Он быстрым ударом отправил убийцу к Омеге и поднялся. Левый глаз, которому досталось битой, начал заплывать, и Джон на лице чувствовал биение своего сердца. А Хекс в это время все еще истекала кровью.

– Никогдабольше не поступай так со мной, – прошипела она.

Джон хотел провести пальцем по ее лицу, но тогда не смог бы говорить.

«Тогда не сражайся, когда ты рана-порана-ранена!».

Господи, он даже общаться не мог, пальцы коверкали слова.

– Со мной все было нормально!

«Да у тебя же кровь идет…»

– Это поверхностная рана…

«Тогда почему ты не можешь поднять руку!»

Они приближались друг к другу, и не с хорошим настроем, их челюсти выступали вперед, тела ссутулились от агрессии. И когда она не ответила на его последнее предположение, он понял, что его догадка верна… и знал, что ей больно.

– Я сама могу позаботиться о себе, Джон Мэтью, – выпалила она. – Мне не нужно, чтобы ты приглядывал за мной, потому что я женщина.

«Я сделал бы то же самое для любого из Братьев». – Ну, скорее всего. – «Так что не надо заводить эту феминистскую херь…».

– Феминистскую херь?!

«Это ты все сводишь к своему полу, не я».

– Да что ты, – парировала Хекс, прищурившись. – Забавно, но не убедительно. И если ты принимаешь мое желание постоять за себя за чертово политическое заявление, то ты женился на неправильной, блин, женщине.

«Дело не в том, что ты женщина!».

– Да конечно!

На этой ноте Хекс сделала глубокий вдох, словно напоминая ему, что его связующий аромат был столь силен, что перебил всю вонь от разбрызганной повсюду лессерской крови.

Джон обнажил клыки и показал, «Дело в том, что твоя глупость создает помехи на поле боя».

У Хекс отвисла челюсть… но вместо того, чтобы ответить, она просто смотрела на него.

Вдруг она положила невредимую руку на грудь и посмотрела за его левое плечо, медленно качая головой.

Будто она жалела не только о том, что произошло минуту назад, но и, возможно, об их встрече в принципе.

Джон выругался и, начав вышагивать по тротуару, понял, что все остальные – Тор, Куин, Рэйдж, Блэйлок, Зейдист и Фьюри – наблюдали за шоу. И надо же, выражение лица каждого из них говорило о том, что они, похоже, были просто безумно рады, что последняя фразочка Джона вылетела не из их ртов.

«Не возражаете?»,  показал Джон, уставившись на них.

Поняв намек, они начали ходить туда-сюда, рассматривать темное небо, тротуар, смотреть сквозь кирпичные стены переулка. По зловонному ветерку доносилось мужское бормотание, словно они были на конвенции кинокритиков, обсуждающих только что показанный фильм.

Джону было наплевать на их мнение.

И в этот момент злости, ему также было наплевать на мнение Хекс.

***

В это же время в особняке Братства Ноу-Уан держала в руках свадебное платье своей дочери… и доджен перед ней не двигался с места, срывая ее планы найти прачечную на втором этаже, что неприемлемо для нее.

– Нет, – сказала она снова. – Я сама о нем позабочусь.

– Госпожа, прошу, это совсем не сложно…

– Тогда позволить мне привести платье в порядок не составит для тебя проблемы.

Лицо доджена поникло, и было удивительно, что ему не приходилось поднимать голову, чтобы встретить ее взгляд.

– Может… я спрошу Господина Перлмуттера…

– А может, я скажу ему, как полезен ты был, показав чистящие средства… и как сильно я ценю твою службу мне.

И хотя капюшон скрывал ее лицо, доджен, казалось, верно понял ее намерения: она не сдвинется с места. Ее не уговорит ни этот член персонала, ни какой-либо другой. Ему оставалось лишь перекинуть ее через плечо и унести – а это никогда не произойдет.

– Я…

– Как раз собирался показать мне дорогу, не так ли?

– Эм… да, госпожа.

– Спасибо, – сказала Ноу-Уан, склонив голову.

– Могу я…

– Идти впереди? Да, пожалуйста. Спасибо.

Он не понесет это платье вместо нее. Не будет чистить его. Развешивать. Возвращать.

Это – между ней и ее дочерью.

С выражением муки от недооцененности на лице, слуга развернулся и повел ее по длинному коридору с красивыми мраморными статуями мужчин в разных позах. Затем они прошли через вращающиеся двери, повернули направо, и вновь миновали еще одни двери.

И здесь все изменилось. На дорожке на деревянном полу уже не было восточного узора, тут лежал простой, хорошо убранный ковер кремового цвета. На чистых светлых стенах не было произведений искусства, а на окнах висели не прекрасные цветные полосы с бахромой и кисточками, а тяжелые куски хлопка того же бледного цвета.

Они вошли в часть особняка, предназначенную для прислуги.

Разница было такой же, как в поместье ее отца. Для семьи – один стандарт. Для персонала – другой.

По крайней мере, до нее доходили такие слухи. Она ни разу не была в задней части дома, когда жила там.

– Здесь должно быть, – сказал доджен, открывая двери, – все, что вам нужно.

Комната была размером с ее апартаменты в отцовском доме, большой и просторной. Только тут не было окон. Шикарной кровати с подходящей мебелью ручной работы. Персиковых, желтых и красных ковров, связанных крючком. Шкафов, полных модной одежды из Парижа, ящиков с драгоценностями или корзинок с лентами для волос.

Теперь ее место здесь. Особенно когда доджен описал различные белые устройства как стиральные машины и сушилки, а затем показал, как пользоваться утюгом и гладильной доской.

Да, ее домом скорее была сторона для прислуги, нежели комнаты для гостей, и так с тех самых пор, как она… очутилась в другом месте.

По правде говоря, она бы с бо?льшим удовольствием заняла комнату в этой части особняка, если бы ей удалось хоть кого-нибудь на это уговорить. Увы, но ей, как матери шеллан одного из важнейших воинов, оказывались привилегии, которых она не заслуживала.

Доджен начал открывать шкафчики и чуланы, демонстрируя ей всевозможную технику и смеси, которые назывались отпаривателем, выводителем пятен, доской…

По окончании тура она прокрутила в голове все названия и неловко встала на здоровую ногу, чтобы повесить платье на ручку.

– На нем есть пятна, о которых вам известно? – спросил доджен, когда она взялась за подол.

Ноу-Уан осмотрела каждый квадратный дюйм юбки, корсета и коротких рукавов.

– Только это. – Она осторожно наклонилась, чтобы не перемещать вес на слабую ногу. – Где подол достает до пола.

Доджен сделал то же самое и внимательно посмотрел на слабое потемнение на ткани, его бледные руки были очень уверенными, и нахмурился он скорее от сосредоточенности, чем от замешательства.

– Да, думаю, ручная химчистка подойдет.

Он отвел ее в дальний конец комнаты и описал процесс, которым можно с легкостью заполнить несколько часов. Идеально. И прежде чем отпустить его, Ноу-Уан настояла, чтобы доджен помог ей с первыми этапами. А то, что благодаря этому он почувствовал себя полезным, сыграло на руку им обоим.