Рыцарь бесконечности (ЛП) - Коул Кресли - Страница 68

Он проскрипел:

— Я уже говорил тебе, тварь. Ты первой от меня отреклась.

— Разве мы раньше заключали перемирие?

Он поднялся с выражением отвращения на лице — но я не думала, что оно было направлено на меня. Было похоже, что он чувствует отвращение к себе, показывая, что эта встреча только что закончилась.

— Я готов к своему отъезду, — сказал он презрительно, шагая к смежной двери.

Я вскочила, чтобы последовать за ним. Он пробормотал проклятие, когда я пронеслась сквозь дверной проем позади него.

Я с изумлением смотрела на горящий камин в его комнате. Потолок и стены были абсолютно черными, пол из черного мрамора с прожилками. Его черная как уголь броня висела на стене, как будто с нами в комнате был еще один человек. Единственным предметом мебели была резная кровать. Ее простыни были смяты. Он тоже страдал от кошмаров?

Он нахмурился, оглядев свою комнату, явно сожалея, что я увидела его личное пространство.

— Знаешь, что я думаю, Смерть? — Когда я села на край его кровати, он отвернулся с резким вздохом. — Я думаю, что ты скучал по мне этим утром в тренажерном зале.

Сжав челюсти, он подошел к своей броне.

— И я думаю, что ты будешь скучать по мне, когда уедешь. Всякий раз, когда ты там, наедине с собой, выворачивающее одиночество заставляет тебя возвращаться назад?

Он напрягся.

— Ты ненавидишь такую жизнь и в тайне надеешься, что я помогу тебе обрести другую.

— Не имеет значения, на что я надеюсь. Поскольку я не могу доверять тебе.

— А если бы мог, ты хотел бы большего? Ты хотел бы быть со мной?

— Это было ошибкой. Ты должна уйти. — Поспешными движениями он закрепил пряжкой броню на своей правой ноге, затем на левой. — С этого момента тебе запрещено появляться в этой части поместья.

Я задохнулась.

— Ты действительно хочешь быть со мной. — Как только я произнесла эти слова, то поняла, что могла бы захотеть, чтобы моя жизнь протекала здесь с ним. — Пожалуйста, не уходи. Просто поговори со мной, Aрик.

Он напрягся, услышав свое имя, как будто я ударила его.

— Уйди сейчас. Если я вспомню твое предательство, я могу убить тебя. Если я вспомню, как ты предала меня уже в этой жизни…

Я вскочила на ноги:

— Что такого я тебе сделала?

Он захватил меня, держал в заключении. А я, нападая на него и его союз, просто защищалась.

— Я предупреждаю тебя, оставь меня. — Отвернувшись, он сорвал с себя рубашку, чтобы надеть доспехи. Даже посреди этого раздора, я с тоской пристально смотрела на изгиб его спины.

Он надел свои рукавицы, повернулся и, казалось, удивился, увидев, что я все еще была там. Никто больше не смел его ослушаться?

— Любая женщина в здравом уме учла бы мое предупреждение. — Он закрепил на своем поясе меч.

Да, он предупреждал меня, но я уже узнала о нем больше, чем когда-либо, и чувствовала, что он готов открываться дальше. Или, может быть, убить меня. Я расправила плечи:

— Я остаюсь.

Он взял свой шлем, сунул его под мышку, затем подошел ко мне, с внушающим страх видом. В тот момент я была уверена, что некий смертельный бог выбрал этого человека быть его рыцарем. Когда мы оказались лицом к лицу, я подняла голову, вытянув шею.

Эмоции сменялись на его лице, слишком часто, чтобы остановиться на какой-то одной.

— Тогда уйду я. — Он обошел меня и покинул комнату.

Я последовала за ним вниз по коридору к внешним дверям.

— Черт побери, Aрик, разве твоя поездка не может подождать?

Не говоря ни слова, он вышел в шторм.

Стоя в дверном проеме, я смотрела и чувствовала, что только что упустила свою единственную возможность для… чего-то. Удержать его здесь, внезапно показалось крайне важным.

Когда он на огромной скорости выехал из конюшни, я выбежала в дождь, чтобы перехватить его. Его конь встал на дыбы, с красными, дикими глазами, его копыта рассекали воздух.

— Ты сошла с ума! — Он сдернул свой шлем, открывая свои пылающие мукой глаза. — О чем ты думаешь?

Я с боку подошла к его коню, ржавшему под ливнем.

— Как я предала тебя в этой жизни? — Когда я оперлась рукой на его закованную в броню ногу, он вздрогнул. — Я должна знать.

Он спешился, его движения были осознанными, почти зловещими. Мое сердце заколотилось, когда я отошла на несколько шагов. Он достиг своего предела со мной?

Как только он встал прямо передо мной, у меня возник порыв бежать. Слишком близко, слишком много, слишком интенсивно. Но я должна была знать…

Он наклонился, сжав мой затылок рукой, наделенной карающей властью. Сквозь стиснутые зубы он проскрежетал:

— Ты не ему была предназначена. — Дождь превратил его ресницы в шипы. — То, что ты позволила смертному обладать тобой — сводит меня с ума! Ты отдала ему все.

— Ты ненавидел меня в течение двух тысяч лет. Скажи мне, почему тебя волнует, с кем я была.

Его руки дрожали.

— Меня волнует.

— Почему?!

Он нежно обхватил мое лицо своей смертельной рукавицей. Его прикосновение может быть и было нежным, но его выражение…

Наполненное жаждой, тоской и другими чувствами, слишком обжигающими меня, чтобы их прочесть. Это росло во мне в течение многих недель; это росло в нем, возможно, в течение многих столетий.

Потом его губы накрыли мои, обжигая под дождем, захватывая, требуя. Его язык исследовал, требуя большего. Для того, кто не имел практики, его поцелуй был совершенством — но таким диким, как будто это было последнее, что он когда-либо будет иметь. Сдаваясь ему, я обняла его руками за шею. Точно так же, как в моем сне.

Еще лучше.

Невероятно горячо.

Сквозь дождь, я слышала свои стоны, его стоны. Свободной рукой он обхватил меня за талию, слишком сильно прижимая к броне, но мне это нравилось. Когда он снова и снова накрывал мои губы своими, я смутно заметила, что мои ноги не касаются земли. Я цеплялась за него так, как будто никогда не хотела его отпускать, мои пальцы запутались в его волосах. Я хотела, чтобы этот поцелуй длился вечно.

И все же он отступил, оставляя меня ошеломленной, затаившей дыхание.

— Aрик? — Мои губы были синими, такими холодными без его губ на них.

Между тяжелыми вдохами, он выдохнул:

— Меня волнует, потому что… потому что ты была моей женой. Ты до сих пор моя жена.

От шока мои ноги ослабли.

— Ты приняла обет, а затем попыталась убить меня в нашу брачную ночь. — Голосом полным боли, он сказал, — ты вынудила меня убить свою невесту. — В его звездных глазах была боль…

Он отпустил меня, чтобы вскочить на коня. Бросив последний горящий взгляд, он ускакал, оставляя меня рухнувшей на колени.

Глава 41

367 ДЕНЬ ПОСЛЕ ВСПЫШКИ

Я лежала в кровати Смерти и пялилась в черный потолок, сжимая в руках изумрудное ожерелье, которое он однажды мне подарил. Последние два дня я избегала Ларк, прокрадывалась в его комнату и ночевала здесь. Мой сторож-волк ждал за дверью.

С того времени, как Арик уехал, я не спала и даже не ела. Я одновременно и хотела и боялась снов о нем, близость которых предчувствовала. Я почему-то знала, что если усну, вновь переживу прошлое.

Я верила всему, что сказал мне Арик. Я вышла замуж за Смерть. Это объясняет, почему я всегда чувствовала связь с ним — некие глубокие духовные узы; почему, когда была маленькой, вглядывалась в его карту, словно рассматривая фото любимого.

Когда я влюбилась в Джека, это было испепеляюще, как горючая смесь. Геенна огненная. То, что я ощущала с Ариком, было похоже на волны, бьющие о берег. У него было две тысячи лет тоски, все время его существования, и теперь я присоединилась к нему в этой вечности.