В тихом омуте... - Платова Виктория - Страница 73

– Тебе бы не людишек отстреливать, а мелочь тырить по бабским ридикюлям, – резюмировала я. Впрочем, если бы билета не было – его стоило бы выдумать, сейчас мои позиции неожиданно укрепились, я поняла это почти сразу: отложенная (ради него, иначе и интерпретировать нельзя!) поездка в богоспасаемую Швецию – аргумент неоспоримый. Пока я в очередной раз пыталась поставить себя на место Власа, он углубился в изучение билета.

– Надо же, каюта “люкс” – и все после трудов праведных. Кучеряво живешь! Живность замочила – и на отдых в фиорды. Чую, ты еще преподнесешь мне пару-тройку сюрпризов.

– Не сомневайся. А на будущее учти – рыться в чужих вещах не есть хорошо.

– Ну, ты тоже не ангел. Сама перетряхнула всю нашу квартирку и кокнула пожилого человека. Заметь, из его же пушки. Так что мы квиты.

– А как же полное доверие?

– Кто здесь говорит о доверии?

– Я сплю с тобой, я наплевала на Швецию, разве этого не достаточно?

– Как раз этого недостаточно. Как можно доверять женщине, с которой спишь?

– Звучит божественно. У тебя, я смотрю, целая теория!

– Именно теория. Я ее непременно разовью.

– Ну, мы друг друга стоим. – Паром ушел двадцать минут назад, и среди его пассажиров не было ни Алены, ни меня, каюту “люкс” по зрелом размышлении займет прыщавая стеснительная родственница старшего помощника, которую потрахивают исподтишка свободные от вахты механики…

– Я-то уж наверняка стою целого парома. На который ты, кстати, уже опоздала. – Влас был рядом с кроватью.

– Я не опоздала. Я не поехала.

– Тогда я сгоняю за пойлом, чтобы отметить это радостное событие. – Он взял меня за подбородок жесткими, как клещи, пальцами. – Очень хочется тебе поверить. Пока ты не давала мне повода думать иначе. Так что не разочаровывай меня, детка. И мы действительно уедем.

Челюсть заныла от его хватки, она почти сдалась, она готова была хрустнуть и сломаться, чертовы натренированные руки, теперь я не сомневалась, что именно они выкинули Веньку из окна: “Счастливого полета, детка, и не разочаровывай меня, умри с миром!"

– Интересно, мы еще долго будем следить друг за другом? – высвобождаясь от обручального кольца его пальцев, спросила я, свободная, испуганная женщина.

– Пока не расстанемся. Или не пришьем друг друга. У нас ведь это всегда здорово получается. Тебе нравится такая перспектива?

– Звучит заманчиво. Скажи, Влас, ведь это ты выкинул девчонку из окна?

– Я, не сомневайся. Со мной проходят не все шутки.

– В чем ты хочешь меня уличить? Я же раскрыла карты…

– Туза-то в рукаве припрятала, я чую, чую, что что-то здесь не так… Но до истины еще доберусь, можешь не сомневаться.

– Желаю удачи, Поцеловав меня, Влас ушел.

“Ты права, ты права, – шептала я себе, – только так и нужно, собаке собачья смерть”. Хотя больше всего Влас походил на жизнерадостного щенка ирландского сеттера, который время от времени вспоминает, что ему нужно быть сентиментально-жестоким… Я отправилась к сумке с оружием, глупо не подстраховаться, когда имеешь дело с таким типом, его утомленный убийствами мозг уже давно водит шашни с безумием. Это было похоже на чужой сон, Сальвадор Дали подошел бы для этого вполне. И его слоны с ногами насекомых в центре полотна – чем не вариация на тему, – если прибавить сюда еще и хоботок снайперской винтовки, похожий на жало.

…Так и есть! Черт, черт, черт… Влас выпотрошил все обоймы, мне только оставалось разразиться причитаниями перед бесполезной грудой металла. Но по-настоящему испугаться и пожалеть о прошедшем, сгинувшем лете, где все были живы, я не успела: Влас вернулся.

Он принес водки для себя и вина для дамы, это соответствовало его кодексу – дешевый шик самоуверенного ирландского сеттера. И нашел меня на кровати – все в той же невинной позе: голые руки, заброшенные за голову.

– Ну! За белый пароход! Поверить не могу, что ты осталась из-за меня… , – Из-за себя, – первый раз я сказала ему правду.

– Один черт. А Швеция, должно быть, хорошая страна. Не продешевила, а?.. Ладно, за Стокгольм и Карлсона на крыше! – провозгласил Влас, залпом выпил водку, занюхал моей ладонью и подмигнул. – А ведь мы тоже Карлсоны на крышах, ты как думаешь? Присели на чердак, курок спустили, и головка с плеч, как тыква… Вот где сказочка!

– Только не напивайся, – попросила я, рассеянно поглаживая его волосы.

Но он напился. Я видела, как он хмелел: жесткие черты его лица постепенно расплывались, одно лицо таило в себе другое, целую анфиладу лиц с потайными уголками и дверцами, прекрасное место для цареубийства…

– Слушай! – Влас близко придвинулся ко мне. – А может, пошлем на хрен эту скучную заграничную жизнь и останемся? Мне ведь только тебя не хватало, а теперь штат укомплектован. Будем постреливать в свое удовольствие, а потом предаваться прелестям секса, чем не жизнь?

– Да ты парень не промах!

– Ну еще бы, вечный двоечник. Меня ведь все долбали кому не лень: ни хрена, мол, не делаешь, а если и делаешь, то в последнюю минуту… Ну, я и нашел себе работенку, где ценится только то, что ты сделал в последние пять минут.

Я молчала.

– Соглашайся, Ева, – искушал Влас, – это ведь не худший вариант. Ну представь себе, ну будет у нас какой-нибудь вшивый домишко, будем сидеть на жопе ровно в кресле-качалке, какаду заведем, шляпы соломенные… Привыкнем друг к другу, чего доброго, возбуждаться будем только от порнокассет и то по воскресеньям перед Пасхой… Ты начнешь надевать на ночь рубашку с рюшами, я пижаму в полоску, радости мало… А так – сплошное кочевье, мы есть, и нас нет, только и остается, что похлопать крыльями где-то под крышей. Я и Сирина ненавидел за эти его уплаченные квитанции за газ и свет, с ума сойти или повеситься на подтяжках.

Он лег рядом со мной и прижался головой к моей голой податливой груди.

– Не сходи с ума, Влас, – прошептала я его макушке, – ты же понимаешь, что вечно так продолжаться не может.

– Это ты зря. Как раз вечность у нас и впереди. Пускай потом Боженька разомнет глину и вылепит нас заново. А так – что есть, то есть. Этого у нас никто не отнимет.

– Ну, статистику ты знаешь, не дурак. Рано или поздно…