Китайская классическая "Книга перемен" - Щуцкий Юлиан Константинович - Страница 127

Когда наступает выход из внутреннего во внешнее, то внутреннее тоже становится внешним и доступным для объективного рассмотрения. Здесь собственная жизнь предстает человеку как обширная панорама, и в ней человек созерцает отливы и приливы, выступления к активности вовне и отступления вовнутрь для собственного усовершенствования. Эту широкую созерцательную мысль текст облекает в лаконичную формулу:

Созерцание должно расшириться еще более. Уже и рамки целой жизни для него должны стать тесными, ибо хотя это и целая жизнь, но все же лишь индивидуальная жизнь одного человека. Здесь созерцание должно выйти и за эти пределы. Его объектом должны стать "блеск всей страны", лучшие стороны жизни общества, то, что в нем выработано как ценности, перерастающие ограниченность эпохи. Такой человек, который способен на это расширенное созерцание, был достоин, по древнекитайским представлениям, быть принятым как гость у царя. Текст об этом говорит следующим образом:

При правильном развитии после созерцания, объектом которого становится жизнь общества в целом, человек должен своей жизнью совершенно слиться с созерцаемой жизнью общества. На нее он должен смотреть как на собственную жизнь, и ее недостатки принимать на свою ответственность. Поэтому текст опять говорит:

На высшей ступени созерцания достигается полная внутренняя свобода. Человек уже ни с чем и ни с кем не связан в своих восприятиях и суждениях. Пройдя весь опыт, очерченный в предыдущем, он свободно может наблюдать и понимать переживания и действия других людей. Но, достигнув освобождения такого рода, он был бы лишен содержания, стал бы внутренне пустым, если бы воспользовался возможностью отделиться от жизни людей. Поэтому и ему, не связанному в силу необходимости с людьми, следует свободно, по собственному решению связаться с ними, созерцая их жизнь и служа объектом их созерцания. Хотя это и кажется некоторым снижением уровня собственного развития, однако это только кажется на первый взгляд. Поэтому и текст говорит:

No21. "Ши-хо"

Стиснутые зубы

噬嗑

Казалось бы, предыдущая ситуация такова, что все силы, участвующие в ней, стоят в таком гармоническом взаимоотношении, что невозможно ничему нарушать это "созерцание". Однако как полное совершенство едва ли достижимо, так даже эта ситуация подвержена закону изменчивости. Она меняется в том отношении, что начинают приобретать значение оппозиционные элементы. Для того чтобы выправить их разрушительную деятельность, необходимы совершенно активные мероприятия. Как совершенно чуждые, эти элементы, вклиниваясь в органическое целое данной ситуации, могут быть восприняты двояко: или как нечто чуждое данной ситуации и поэтому с ее точки зрения – пустое, не существующее, но нечто своей пустотой нарушающее монолитность самой ситуации, или же как нечто существующее и мешающее соединению элементов, исконно присущих данной ситуации. Как бы то ни было, чуждое мешает единству и должно быть уничтожено. Образ "стиснутых зубов" выражает, во-первых, восстановление нарушенного единства, и, во-вторых, разрушение того, что попадает между зубами. Только такое активное очищение от чуждого приводит развитие к продвижению вперед. И если здесь еще нельзя говорить об окончательном уничтожении чуждого, то все же ситуации благоприятствует ограничение свободы вредно действующих элементов. В переносном смысле это приложимо и к процессу познания, к тому именно моменту, когда к нему примешиваются ненужные и чуждые понятия, коренящиеся в прошлом опыте и недомыслии, в тот момент, когда от непосредственного созерцания нужно перейти к самому познавательному акту. Эти мешающие понятия должны быть подавлены. И в тексте сказано:

При подавлении отрицательных и чуждых элементов следует стараться приметить их уже в самом начале, когда их воздействие еще незначительно. Это одинаково и для практики, и для познания. В познании эти чуждые элементы – прежде усвоенные понятия, не имеющие отношения к познаваемому вновь и лишь отвлекающие от него, не могут быть корректированы из еще не завершенного нового акта познания, но могут быть устранены благодаря разуму, выработанному, как и они, в прошлом. Все чуждое должно быть сразу же устранено, прежде чем оно приобретет силу, достаточную для активного сопротивления. Эта позиция – лишь начало всего процесса, здесь чуждые элементы еще не окрепли. Кроме того, как это символически выражено световой линией, правильно занимающей подобающую позицию (нечетную), человек в таком положении обладает достаточными силами и возможностями для того, чтобы вовремя удержаться от отрицательного поступка, "надеть на ноги колодки и придавить пальцы на ногах", чтобы не пойти по неверному пути. Именно в этом образе данную мысль выражает текст:

Хотя чуждое еще и не окончательно окрепло, оно уже может оказывать сопротивление. Пусть оно еще слабо и выражено в образе мягкого мяса, но сквозь него необходимо уже прогрызаться – "вцепиться зубами в мягкое мясо". Однако, хотя это и нетрудно, т.е. нетрудно подавить зло, лишь начинающее действовать, оно все же оказывает неожиданное сопротивление: если вцепиться зубами и в большой кусок мягкого мяса, то оно придавит нос, и дышать (жить) будет трудно. Однако и здесь дело еще поправимо, ибо выступает уже гармонически действующее новое познание, а проступок еще недостаточно оплотнел. Символически это выражено тем, что вторая, четная, позиция занята слабой, податливой чертой, в тексте это выражено так:

Если на предыдущей ступени податливость и слабость еще и допустима, то здесь, на напряженной позиции кризиса, она, символизированная слабой чертой, неправильно занимающей нечетную, световую позицию, уже недостаточна для преодоления зла. Если на первой позиции положение могло быть спасено прежде накопленным разумом, то здесь он выступает уже как нечто устаревшее, как яд. Изменившееся положение выражено в соответственно измененных образах. Однако эта позиция – лишь позиция кризиса, но еще не гибели, и в тексте указано на небезвыходность положения следующим образом: