Легенда о гетмане. Том I (СИ) - Евтушенко Валерий Федорович - Страница 40

При виде такого злодейского убийства, вопль возмущения и негодования вырвался из казацких рядов. Полковник Морозенко, ближе всех находившийся к месту герца, рванулся вперед на выручку своему побратиму, рассчитывая быть может, что Ганжа еще жив, за ним последовали казаки его полка. Выхватив сабли из ножен, они понеслись прямо на польские позиции. Хмельницкий, на глазах которого все произошло, отдал приказ Богуну поддержать Морозенко. Вслед за ними на поляков двинулся и полк Нечая. Кровопролитное сражение завязалось у самых польских позиций, однако у атакующих не хватило сил взять штурмом эти укрепления и они откатились назад.

Казаки сняли с коня тело Ганжи и перенесли его в шатер, где укрыли красной китайкой. Долго смотрел Хмельницкий в лицо своего старого товарища, уже подернутое бледной синевой.

– Еще одна непоправимая потеря, – тихо прошептал он, наконец, – а сколько их еще будет?

Он отвернулся и шаркающей походкой, как будто постарев от горя сразу на десяток лет, вышел из шатра.

На следующий день с утра Хмельницкий бросил в бой отборные полки своей пехоты. Попытка поляков противостоять им закончилась полной неудачей. Казаки сломили их сопротивление по всему полю, вынудив укрыться в лагере. От полного разгрома ополченцев спасло лишь своевременное вмешательство Иеремии Вишневецкого, который в самый критический момент боя двинул против казаков своих хоругви, сумевшие оттеснить их от польских позиций.

Хотя войска Хмельницкого по численности раза в три превосходили силы поляков, осторожный гетман не торопился давать генеральное сражение. Он ожидал подхода Карачи?мурзы, не без оснований полагая, что появление татар вызовет панику в польском лагере. Поздним вечером со стороны Черного шляха донеслись отдаленные звуки дудок и цимбал – это подходил татарский чамбул.

К неописуемому восторгу Хмельницкого он, выйдя навстречу Карачи – мурзе, увидел рядом с ним невысокого широкоплечего юношу, в богатой татарской одежде. При виде гетмана хмурое лицо его озарилось широкой улыбкой и он непроизвольно сделал шаг навстречу отцу.

– Тимош, сынок, – радостно воскликнул Хмельницкий, сжимая сына в объятиях, – как ты вырос и возмужал, прямо не узнать!

Стоявший рядом Карачи?мурза с добродушной улыбкой наблюдал за этой сценой, поглаживая свою рыжую бороду. В глазах его сквозила мудрость все понимающего восточного человека.

В тот же вечер в шатер к гетману явилось около десятка казаков, с которыми у него состоялась длительная беседа.

Заканчивая ее, Хмельницкий, посмотрел каждому в глаза и тихо спросил:

– Понимаете, на что идете, сынки?

– Понимаем, – твердо ответили запорожцы, не опуская взора.

Позднее, когда на черном бархате небосклона зажглись тысячи ярких звезд, несколько казацких полков с трех сторон предприняли атаку на польский лагерь. Она была отбита довольно легко, но в плен к полякам попало около десятка запорожцев.

Появление татар в казацком таборе не явилось неожиданностью для поляков, но когда пленные под пытками на дыбе и раскаленным железом дали одинаковые показания о том, что в помощь Хмельницкому их прибыло сорок тысяч во главе с Карачи – мурзой, в польском лагере поднялась паника.

22 сентября вечером был созван военный совет. После долгих дебатов, было принято решение отходить за Случ к Староконстантинову. Однако вместо организованного отхода сами же региментари ночью ударились в бегство, Весть об этом немедленно облетела весь лагерь, оставшихся охватила паника. Хмельницкий, ожидавший именно такого развития событий, приказал Кривоносу немедленно, не дожидаясь утра, атаковать польский лагерь всеми казацкими полками. В ходе завязавшегося сражения две польские хоругви были уничтожены, а остальные обратились в бегство. Вишневецкий, не присутствовавший на военном совете, попытался остановить бегущих, но затем и сам со своими хоругвями отошел сначала к Збаражу, а затем и к Львову.

Победителям досталась огромная добыча: сто двадцать тысяч возов с запряженными в них лошадьми, огромное количество оружия и доспехов, серебряная и золотая посуда, всевозможная утварь, собольи шубы, персидские ткани, неисчерпаемые запасы спиртного и продовольствия. На всей территории от Староконстантинова и Острога, которые вновь были заняты казацким войском, до самого Львова не осталось ни одного польского гарнизона или воинского подразделения, все они спешили найти спасение в бегстве. У ног казака?изгнанника лежала поверженная в прах гордая Речь Посполитая, оставшаяся не только без короля, но и без вооруженных сил, способных противостоять могучему натиску казацких полков. Дорога на Варшаву была открыта, на долю Хмельницкого выпал шанс вторгнуться в великопольские пределы, дойти до самой столицы, поднимая против панов местное крестьянство и продиктовать условия мира из королевского тронного зала. Для этого у запорожского гетмана было достаточно сил, но Богдан Хмельницкий предоставленным ему судьбой уникальным шансом не воспользовался.

Часть четвертая. Полудержавный властелин

Глава первая. Перемирие

9 октября казацкое войско подошло к стольному городу Галиции, основанному еще в середине Х111 века Львом – сыном Даниила Галицкого и названным в его честь Львовом. Одно время Львов принадлежал Австрии, но с 1387 года окончательно вошел в состав Польши. Издревле всю территорию Червонной Руси населяли хорваты, потерявшие в 992 году свою независимость и присоединенные князем Владимиром к Киевской Руси. За прошедшие столетия местное население смешалось с мадьярами и поляками, а сам город Львов стал крупным торгово – ремесленным центром Малой Польши, наряду с Холмом, Замостьем и Люблином. Управлялся он по законам магдебургского права, здесь был свой бургомистр и магистрат.

Хмельницкий хорошо знал это старинный город с его каменными постройками, мощенными камнем улицами, не раз любовался его Высоким Замком, высящимся над городом на крутой, поросшем лесом горе. Хотя сейчас его войска осадили город, где уже не было регулярных польских частей, за исключением гарнизона в Высоком Замке, он хотел избежать ненужного кровопролития, поэтому к решительному штурму Львова не приступал. Да и то сказать, сейчас его одолевали совсем другие заботы.

Еще во время отправки депутации казаков во главе с Дженджелеем в столицу Речи Посполитой, гетман размышлял о том, как ему повлиять на ход выборов короля и, самое главное, кому из кандидатов отдать предпочтение. Вопрос о том, чье избрание более выгодно для Запорожского Войска был далеко не праздным, если не самым насущным. После первых побед под Желтыми водами и Корсунем, Хмельницкий осознал, что, подняв народ на борьбу с польскими панами, он получил в свое распоряжение могучую силу, с помощью которой можно было, при желании, уничтожить всю Речь Посполитую. Но ведение длительной война не входило в его планы. В конце концов, то, что было достигнуто за несколько месяцев, далеко превосходило все, о чем он мог мечтать во время бегства на Запорожье. Мало того, что вся Южная Русь оказалась свободной от польского владычества, он и сам получил в свои руки безграничную власть над судьбами и жизнями десятков тысяч людей. Повинуясь одному лишь взмаху его булавы, тысячи воинов шли на смерть и готовы были отдать свои жизни по приказу гетмана. Что еще нужно было вчерашнему баните, изгнаннику, преступнику в глазах закона?

За несколько прошедших месяцев Богдан уже успел вкусить сладость этой власти, которая, подобно хорошо выдержанному хмельному меду, все сильнее кружила ему голову. Изменилась даже его осанка и походка. К соратникам он стал обращаться с некоторым высокомерием, а разговаривал с нотками превосходства в голосе. И эти перемены в характере гетмана замечали все, кто хорошо его знал. Но в то же время, природная осторожность не позволяла эйфории от одержанных побед завладеть всеми его чувствами и Богдан понимал, что если не остановиться вовремя, то можно потерять и все завоевания, и приобретенную власть, и саму жизнь. Именно поэтому, сразу после сражения при Пилявцах он первоначально предполагал оставаться на месте, чтобы не провоцировать поляков на новые военные действия. Но полковники, старшина и все войско были настолько воодушевлены одержанной победой и захваченной богатой добычей, что единодушно требовали: «Веди нас на панов!». Это требование он просто так проигнорировать не мог, вот почему казацкая армия и оказалась у стен Львова.