Лабиринты души - Гнездилов А. В. - Страница 29

Теперь старуха обратилась к капитану Бельгэму, и его жизнь встала перед его глазами, послушная воле Блонделен. Потомок славных мореплавателей, которые заслужили почетное прозвище морских лордов, он с юных лет готовился продолжить путь предков. Основательные познания в морском деле, высокие связи при дворе распахнули для Бельгэма двери Адмиралтейства. Однако судьба, сулившая ему блестящую карьеру, не тронула его сердце. Еще в юности он испытал странное потрясение, и с тех пор единственное, чего искал Бельгэм в жизни, было одиночество. Событие, для стороннего взгляда не представлявшее ничего особенного, для чуткой души молодого человека оказалось определяющим. Как-то в лунную ночь на берегу Бельгэм услышал женский голос, поющий протяжную грустную песню. Чем больше он слушал ее, тем больше им овладевало томление, священный трепет и, наконец, внезапно проснувшаяся жажда любви, которой он дотоле не испытывал. Мелодия сливалась с плеском волн, бледным сиянием лунных лучей, с волшебством ночи, с сердцем самого Бельгэма. Все выше взлетал таинственный голос, и в нем уже не оставалось ничего человеческого, — но вдруг падал, как камень, и тогда преображался в рычание зверя, исполненного страсти и гнева. Забыв обо всем на свете, завороженный Бельгэм двинулся к мысу, откуда доносилась песня. Страх охватывал его при мысли, что он увидит легендарную сирену или русалку с рыбьим хвостом. Но он увидел юную ведьму. Бесстыдно нагая, с накидкой распущенных серебряных волос, способных соперничать с кипящей пеной прибоя, она была тем совершенством, которое воплощал ее дивный голос.

Увидев Бельгэма, женщина улыбнулась и стала медленно отступать в море; волна подхватила ее, и она поплыла. Юноша бросился за ней, не думая об опасности. Пустынный горизонт окружал пловцов со всех сторон, когда ведьма обернулась. Ее поцелуй стал благословением и проклятием зачарованного Бельгэма. Силы его были на исходе, и он повернул к берегу, а ведьма все удалялась в пучину моря, и лишь ее чудесные волосы загадочно мерцали во мраке.

Весь следующий день ожидал Бельгэм возвращения женщины. Напрасно…

Это приключение изменило Бельгэма. Он отказался от карьеры при дворе, сулившей ему адмиральский жезл, и сделался простым капитаном.

Внешняя привлекательность юного лорда стала для него источником тревог и муки. Окружающие его люди тянулись к нему и пытались им завладеть, не замечая, что душа его чужда их стремлениям. Его полюбила прекрасная леди. Он не мог оттолкнуть ее, боясь убить ее этим. Она назвала себя его невестой, Бельгэм промолчал, но тут же приготовился уйти в кругосветное плавание. Накануне отплытия его возлюбленная подсыпала яд в бокал с вином. Теряя сознание, капитан выслушал дикое признание своей невесты:

— Я не могу потерять тебя, любовь моя. Ты принадлежишь мне больше, чем моя жизнь, и потому я убиваю тебя. В храме моей любви ты единственный бог, который и со смертью не умрет, но будет моим вечным кумиром. Я не отдам тебя ни людям, ни морю, а одной лишь смерти, она подарит мне право владеть тобой безраздельно.

Жизнь оставляла Бельгэма, и тогда он вспомнил ведьму и мысленно устремился к ней. И что-то произошло, он сумел подняться и добраться до судна. Это необъяснимо, но он выжил.

Путь, казалось, был свободен, когда к нему явился прежний друг, решивший спасти Бельгэма от самого себя и разделить его странствия. Капитан решительно воспротивился.

— Мне никто не друг, кроме моря, — заявил он.

Его слова были восприняты как оскорбление и привели к дуэли. Бельгэм, едва оправившийся от яда, был прикован к постели тяжелой раной.

Не успел он выздороветь, как получил письмо от королевы, призывавшей его на службу. Капитан отослал повелительнице свой наследственный перстень с просьбой принять отказ и простить его за ослушание. Он изменил свою внешность, набрал команду из глухонемых и отплыл в море. Он не искал ни тайных сокровищ, ни гостеприимных островов, ни райских земель. Как отзвук той единственной ночи, когда он плыл за своей любовью, потеряв рассудок и самого себя, ему нужен был пустой горизонт, мрак, озаренный лунным светом, и Великое Одиночество — его истину и красоту он однажды познал в песне ведьмы и с тех пор не желал ничего иного.

Он стал отшельником, проплавал много лет, — пока однажды его не нашло послание королевы, извещавшее о войне. Долг призывал его защищать родину, и Бельгэм, вооружившись, двинулся к берегам Англии.

Первый бой стал для него последним. Команда покинула корабль, а капитан остался на тонущем судне, радуясь, что в последние минуты остался один. Луна пришла за ним, и вслед за ней явилась ведьма.

— Бельгэм! Ты достоин любви, достоин той ночи, когда мы встретились. Теперь я пришла, чтобы подарить тебе последнее одиночество, — сказала его возлюбленная.

Капитан протянул к ней руки:

— Спой, спой ту песню!

И Блонделен запела, и песня понесла его не в небо, нет, но в пустынную даль моря…

Капитан Мигель де Торрес отшатнулся от хозяйки «Соленого пуделя», когда она остановила на нем свой насмешливый взор. Безумие, от которого он бежал в море, бросив родовой замок с обширными угодьями и многочисленными вассалами, настигло его. Мог ли он хоть на мгновение предположить, что ожидает его, когда увидел в таборе цыган прекрасную Инес. Ее белая кожа, золотые волосы разительно отличались от окружавших ее смуглых бродяг. Со стороны казалось, что они все тайно служат ей. Польстившись на золото, цыгане продали Инес щедрому сеньору и, напоив каким-то зельем, ночью доставили ее в замок де Торреса. Очнувшись, Инес не дала волю слезам, как поступила бы на ее месте другая, а принялась молча ожидать своей участи. Смущенный ее самообладанием, барон хотел было расспросить ее, как она попала в табор, но не добился ответа. Тогда, опьяненный ее красотой, он предложил ей руку и сердце. Инес рассмеялась ему в лицо. Ни угрозы, ни посулы, ни униженные мольбы, ни пылкие признания не действовали на красавицу.

Дни проходили за днями, и роскошные покои за железной дверью, куда он временно поместил свою пленницу, сделались ее постоянным жилищем. Так он приобрел сокровище, которым не мог владеть, но которое владело им самим. Башню, где находилась Инес, барон прозвал башней Любви, но она превратилась для него в место пыток. Торрес не мог отпустить красавицу, чувствуя, что она слишком глубоко проникла в его сердце, и надеясь, что когда-нибудь она ответит на его любовь.

И вот случилось, что как-то на балу у своего сюзерена герцога Аркоса он встретил даму под густой вуалью, которая очаровала его. Так странно — он танцевал с ней всего один танец при потушенных свечах и не смог даже разглядеть ее лица, но сердцу его стало тесно в груди. Незнакомка взволновала не его одного, особенно после того, как по просьбе герцога спела, аккомпанируя себе на гитаре. Ее пунцовая мантилья притягивала к себе взоры знатных идальго, и все они жаждали, как и Торрес, увидеть лицо женщины. Никто не сомневался, что она красавица.

Барон следовал за ней по пятам. Наконец в саду, настигнув незнакомку, он бросился перед ней на колени и произнес слова любви. Она склонилась над ним и пристально взглянула в его глаза.

— Вы любите меня? И готовы поклясться, что больше никого, одну меня?

Кровь прихлынула к лицу Торреса, когда он вспомнил Инес, и он опустил голову.

Незнакомка исчезла. Внезапно дикая мысль пронзила барона, ему показалось, что под вуалью скрывалась его пленница. Вскочив на лошадь, он помчался к дому. Вот железная дверь. Мигель сорвал с шеи ключ и повернул его в замке. Инес сидела перед зеркалом, и на плечах ее трепетала пунцовая мантилья. Он хотел уличить ее — но опомнился. То красные отблески из камина падали на фигуру женщины. Вот она встала — и они тотчас исчезли.

Прошло немного времени, и снова на барона нашло затмение. Он поехал на охоту с герцогом. Среди блестящего общества выделялась одна молодая дама. Ее совершенное искусство наездницы вызывало всеобщие восторги. Лошадь буквально слушалась ее мысли, и это единство вызывало представление о племени кентавров. И опять Торрес не мог разглядеть лица охотницы — длинные золотистые волосы скрывали его от любопытных взоров. В пылу охоты барон оказался в стороне от места, где шла травля. Он выехал на небольшую поляну и вдруг увидел герцога, пытающегося обнять даму, поразившую его воображение. Барон не помнил, как оказался на земле со шпагой в руке; Аркос с усмешкой выхватил свою. Торрес знал, что в искусстве фехтования герцогу нет равных. Однако случилось неожиданное. Дама словно управляла их поединком, притягивая к себе взгляды Аркоса. Одно мгновение — герцог поскользнулся и упал. Барон мог поклясться, что его шпага не коснулась противника, но на груди герцога расплывалось кровавое пятно. Женщина легко вскочила в седло, Торрес последовал ее примеру. Спустились сумерки. Всадники ехали рядом. Барон почувствовал на своей руке прикосновение горячей ладони таинственной дамы. Чувства нахлынули на него с яростью раненого зверя, и он стал клясться в любви. Женщина странно рассмеялась и спросила, одна ли она царит в сердце барона. Ее слова, смех, волосы так напомнили Инесс… Торрес хотел схватить женщину и заглянуть ей в лицо, но она ускользнула. Барон чуть не загнал своего коня, пытаясь поймать охотницу… Что за наваждение: когда он вернулся в замок, Инес по-прежнему была в своей башне.