Тысяча Сынов - Макнилл Грэм - Страница 45

Потом ошеломленно поднял голову.

— Сохрани меня, милосердная Инкосазана,[58] владычица небес! — воскликнул он.

Ариман простил ему обращение к языческим богам и подождал, пока Лемюэль отдышится и вытрет лицо. Но летописец никак не мог успокоиться.

— Это ужасно... Я хотел сказать, невероятно... Как? Откуда он узнал, что солдаты начнут двигаться в этот самый момент?

— От Атенейца, капитана Утизаара, который стоит на противоположной стороне улицы, — сообщил Ариман и указал на воина, притаившегося за другой упавшей колонной. — Он прочел мысли командира авенианцев и дал знать Гастару, когда они собрались выскочить.

— Невероятно, — повторил Лемюэль. — Просто невероятно.

Ариман улыбнулся. Он был доволен, что его Послушник так быстро принял основные способности Тысячи Сынов. Безоговорочное стремление нового Империума к атеизму и логике заставило многих подданных отказаться от веры в чудеса. Имперское Кредо отрицало эзотерические науки, и, вместо того чтобы принять их как новую форму понимания, государство обвинило их последователей в черном колдовстве.

— Ты быстро учишься, Лемюэль, — сказал Ариман. Он поднял вверх руку со сжатым кулаком, созывая своих воинов. — А теперь прочти их ауры и скажи, что ты чувствуешь.

Три сотни Астартес, в основном терминаторы Сехмет и ветераны Тайных Скарабеев, выстроились рядом с воинами Утизаара.

— Гордость, — сказал Лемюэль, прикрыв глаза. — Жгучую гордость своими способностями.

— Этого недостаточно, — заметил Ариман. — Такой ответ способен дать любой ребенок. Погружайся глубже.

Дыхание Лемюэля стало более размеренным, а изменения в его ауре подсказали Ариману, что летописец достиг нижнего уровня Исчислений. Его действия были неуклюжими и медлительными, но обычные смертные не могли сделать и этого.

Как легко было забыть, что когда-то и сам Ариман не представлял, что значит повышать уровень своего сознания. Обучая летописца процессу, который стал для него столь же естественным, как дыхание, он нередко забывал о трудностях.

— Старайся, чтобы это происходило естественно, — сказал Ариман. — Следуй за потоком, и он сам принесет тебя к цели.

Лицо Лемюэля разгладилось, и это означало, что он уловил ритм пульсаций города: черные потоки страха его жителей, злобно-красные штрихи солдат и глубокий золотой фон гордости, сиявшей в каждом сердце.

Необычайно мощный выброс психической энергии Ариман почувствовал за мгновение до того, как был нанесен удар.

Сокрушительный заряд психического шума обрушился на них, заглушив своей яростью все ощущения. Утизаар вскрикнул и выронил оружие. Лемюэль согнулся пополам, содрогаясь в конвульсиях.

— Великий Океан, что это было?! — крикнул Собек. — Оружие?

— Психическая ударная волна, — выдохнул Утизаар. — Невероятной силы.

Ариман прогнал боль и встал на колени возле Лемюэля. Все лицо летописца было залито кровью. Она сочилась из глаз и двумя ручейками текла из носа.

— Такая мощная? — спросил Ариман, моргая, чтобы избавиться от остаточных эффектов. — Ты уверен?

Утизаар кивнул:

— Уверен. Это вопль откровенной ярости, холодной, неудержимой и беспощадной.

Ариман не мог не поверить заявлению Утизаара, он и сам ощущал металлический холод и неистовую ярость охотника.

— Такая психическая мощь не под силу обычному разуму, — заметил Утизаар, оживляя печальные воспоминания. — Я ощущал это и раньше.

Ариман заглянул в ауру Утизаара и все понял.

— Леман Русс, — сказал он.

Глава 13

БИБЛИОТЕКА

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ ПЛОТИ

МИРОТВОРЕЦ

Они поднялись выше на Утес Феникса. В ущелье, где располагались мастерские ремесленников, Первое братство Аримана соединилось с Третьим Хатхора Маата, а в районе пустых шахт к ним вышли еще и разведывательные отряды Гвардии Шпилей Просперо. Десантники Уранти Дракс уже заняли городские кварталы выше позиции Аримана и расступились перед целеустремленно марширующими Астартес.

Донесения о ходе сражения были самыми противоречивыми и беспорядочными: на юго-восточном склоне воины вели яростную перестрелку с противником на короткой дистанции, шесть тысяч солдат в промышленном районе нижнего уровня оказались втянутыми в рукопашный бой, на отдаленном северном отроге продолжалась артиллерийская дуэль, а выжившие наездники на сорокопутах вступали в головокружительные воздушные поединки с воинами Тысячи Сынов, которые использовали для передвижения гравидиски.

Рапорты накладывались один на другой, и в результате получалась такая мешанина, что Ариман с трудом улавливал смысл. Но кроме донесений о скорой победе и разгроме врага, он уяснил еще два неопровержимых факта.

Несущие Слово продвигались медленно, гораздо медленнее, чем он рассчитывал.

Чего нельзя было сказать о Космических Волках.

Леман Русс и его Первая Великая рота высадились точно на самый высокий серебряный пик, затушили вечный огонь и разгромили символы правителей. Гвардейцы Совета Феникса самоотверженно сопротивлялись неудержимой лавине Космических Волков, но были буквально разорваны в клочья и сброшены с вершины горы.

Побежденные правители предложили обсудить условия капитуляции, однако Леман Русс остался глух к их просьбам. Он уже произнес слова обета перед Великим Кругом, а Король Волков никогда не нарушит клятвы ради такой мелочи, как милосердие. Космические Волки пронеслись по горе с неистовством разбушевавшейся стихии, и их клинки потрошили тела защитников, словно ножи мясников свежие туши.

После них не оставалось ничего, и город на горе, бывший произведением искусства, исчез под натиском грубой и бессмысленной жестокости. За спинами воинов Русса царила смерть, а перед ними была новая цель: Великая библиотека Утеса Феникса, где в строгом порядке выстроились воины Второго братства Фозиса Т’Кара во главе с Магнусом Красным.

Буйство Космических Волков наконец было остановлено.

Ариман провел своих воинов над зияющей пропастью по узкой эстакаде, которая выходила на широкую площадь перед сверкающей пирамидой из стекла и серебра. За время боев многие позолоченные панели были разбиты, но библиотека оставалась величественным сооружением, напоминавшим храмы-пирамиды Просперо, только меньшего размера.

— Воины Русса учинили тут настоящий разгром, — заметил Хатхор Маат, окидывая взглядом развалины города. — И я склонен согласиться с тобой, Азек.

— В чем?

— Возможно, это действительно напрасная трата жизней, — ответил Хатхор Маат, удивив Аримана своей искренностью.

Они уже поднялись так высоко, что Ариман мог разглядеть вершину горы — серебряный пик с выемкой посредине, из которой вместо вечного огня поднимался дым. Зато огни пожаров виднелись по всему склону, а с этого наблюдательного пункта на эстакаде было видно, что нижний уровень пострадал ничуть не меньше.

Впереди, у самого конца эстакады, на страже стояли Астартес со знаками отличия Второго братства; они держали болтеры наготове, а над их головами Ариман заметил мерцающую сферу кайн-щитов.

Лемюэль Гамон догнал Аримана. Его лицо покрылось пленкой подсохшей крови, впрочем, на щеках виднелись и свежие ссадины.

— Что происходит? — спросил Лемюэль, жадно хватая ртом разреженный воздух. — Ты видишь Короля Волков? Его воины попали в беду?

— Что-то вроде этого, — ответил Ариман. — Они точно в беде, вот только я не могу понять, по чьей вине.

Ариман переглянулся с Утизааром, но его приятель капитан только смущенно пожал плечами. Дело плохо. Уж если телепат не в состоянии разобраться в том, что происходит, у него шансов еще меньше.

— Идем, — позвал он. — Надо выяснить, в чем тут суть.

При его приближении воины у конца эстакады опустили болтеры, и Ариман заметил глубокие царапины на их оплечьях, не похожие на тонкие следы когтей сорокопутов. Эти раны были нанесены цепными мечами.