Седьмой грешник - Питерс Элизабет - Страница 24

— Нет, — помолчав, ответила ему Жаклин. — У Джин нет временной потери памяти, Майкл. В темноте что-то упало ей на голову, и она лишилась сознания. Это все. Больше ничего и не было, это она и запомнила.

— Ладно, — проговорил Майкл. — Все ясно. Вам обеим тоже надо лечь и хорошенько выспаться, — добавил он, неодобрительно глядя на них.

— Вот уйдешь, мы и ляжем, — отозвалась Джин, и ее голос угрожающе задрожал.

Жаклин взяла Майкла за руку и вывела из комнаты. Не успела закрыться дверь лифта, как зазвонил телефон. Один аппарат был в спальне, и Жаклин, крепко выругавшись по-итальянски себе под нос, сняла трубку.

— Pronto! — резко крикнула она, но тут же нахмуренный лоб разгладился. — А, Энди. Да, да, с ней все хорошо. Нет. Она еще не спит. Хочешь поговорить с ней?

Она передала трубку Джин.

— Привет, — прохрипела Джин. — Энди, я не могу говорить, горло болит.

— Понимаю, бедняжка, прости, что звоню так поздно, но Энн тут мечется, как Медея, или, верней, как горгона Медуза, и честит себя за то, что бросила тебя в беде, за то, что сбежала и все такое прочее. Если бы я мог утешить ее, что ты еще поживешь...

— А вы вообразили, что так легко от меня отделались?

— Никак не думал, что у тебя такая прочная голова! — заметил Энди. И вдруг его голос изменился. Он заговорил так тихо, что Джин едва его слышала, хотя от услышанного у нее по спине пробежала дрожь. — Я прикончу этого кретина портье.

— Он не виноват.

— Ему положено поддерживать бассейн в порядке. А он проявил преступную небрежность, это еще мягко сказано.

— А что, на меня и правда свалился кусок облицовки? Я ведь ничего не видела.

— Майкл нашел на дне обломок.

— Вот оно что! Ну, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается, — вяло заметила Джин.

— Правильно. Ладно, хватит мне болтать. Спокойной ночи, дорогая.

Энди повесил трубку, а Джин так и сидела, уставившись на телефон.

— "Дорогая"? — в изумлении повторила она.

— Твоя несостоявшаяся гибель пробудила у многих нежные чувства, — сказала Жаклин. Она переставила телефон на столик, но не сняла руки с трубки. — Интересно, долго ли ждать следующего? — И начала считать: — Сорок один, сорок два... Недурно!

Телефон зазвонил.

— Алло! — проговорила Жаклин. — О, Сэм! Это в самом деле вы? Молодец Энди, что позвонил вам... конечно, вы беспокоились. Что? О, она... Понимаю, конечно, она переволновалась. Как мило с вашей стороны так о ней заботиться... Ну что ж, передайте Дейне, бедняжке, что Джин чувствует себя хорошо, а с портье я завтра утром сама разберусь... Да, да, видимо, это и явилось причиной... Джин-то ничего не видела, только почувствовала удар... Всего хорошего, Сэм. Да, да, вам тоже.

Жаклин повесила трубку и повернулась к Джин, которая едва сдерживала душивший ее хохот.

— Недаром говорят, что женщины хитрые, — хихикала Джин. — Да этой Дейне наплевать, пусть бы меня убили и похоронили. Профессор просто-напросто хотел довести до вашего сведения, что они провели вечер вместе.

— Думаешь? — Жаклин не смеялась. Она рассеянно взяла новую сигарету, закурила и выпустила целое облако дыма. Лицо ее заволокло будто туманом, и в этом тумане прозвучал ее голос: — Ну, этот звонок наверняка последний. Все твои друзья осведомились о твоем здоровье. И как ты считаешь, кто из них пытался сегодня тебя убить?

Глава 6

1

Джин отнеслась к вопросу Жаклин спокойно. Казалось бы, ей следовало возмутиться, запротестовать или, по крайней мере, прийти в ужас. Но по сути дела Жаклин произнесла только то, о чем Джин, не признаваясь себе самой, давно уже думала.

— Не знаю, — ответила она.

Удивленная Жаклин опустилась на стул.

— Ну, слава Богу, спасибо и за это.

— За что? За то, что не знаю?

— Нет, нет — за то, что не отвергаешь саму мысль. Я боялась, что ты сочтешь меня истеричкой. Все время забываю, что хоть ты и кажешься Алисой в Стране чудес, голова у тебя работает четко. Смотришься ты неприлично молодой...

— Ох, Жаклин, а я думала, что мне это все мерещится. Но ведь не такая уж я растяпа, поверьте мне. Один несчастный случай я допускаю, даже два... но три подряд...

— Ты и правда ничего не помнишь о сегодняшнем? — Жаклин закурила очередную сигарету. Только по этому беспрерывному курению и можно было догадаться, что она взволнована, руки у нее не дрожали, а лицо выражало лишь крайнюю сосредоточенность. — Я подыгрывала тебе в том, что ты ничего не помнишь, из осторожности, понимала, тебе не хочется, чтобы кому-то показалось, будто ты догадываешься, кто на тебя напал. Догадываешься?

— Нет, честное слово, нет. Это мог быть кто угодно. Игра в бассейне была сумасшедшая. Вряд ли кто-нибудь видел, что делали другие... Да! Вы сказали, Хосе...

Жаклин неохотно покачала головой:

— Не скидывай со счетов Хосе. Он ненадолго уходил в дом. И после этого я увидела его, только когда он выхватил тебя у меня из рук, бросил на землю и начал вдавливать тебе ребра.

— Выхватил у вас из рук... Вот оно что! Так это вы вытащили меня из воды?

— А чего ради я, по-твоему, восседала на краю бассейна, будто старая зануда компаньонка? — огрызнулась Жаклин. — Я следила за тобой, а при всеобщем мельтешении это было не так-то просто. Слава Богу, у меня хватило ума сообразить вовремя, что в маленьком бассейне ты будешь в большей безопасности, чем в море в Остии.

— Разумно, — медленно проговорила Джин. — Жаклин, вы не старая зануда компаньонка, вы — ведьма! И давно вы заподозрили неладное?

— С тех пор, как Майкл упомянул о первом «несчастном случае» с тобой, когда я заклеивала ссадины, оставшиеся после второго. Конечно, я сомневалась, не могла не сомневаться. Но все время ощущала в животе противный холодок и, когда вы собрались в Остию купаться, сразу подумала, что это превосходная возможность для нового несчастного случая. Предупреждать тебя я не решилась, боялась, что ты подумаешь, будто я спятила. Единственное, что я могла, — организовать купание в таком месте, где ты была бы у меня на глазах. Простить себе не могу, что даже здесь я чуть не прозевала...

— Вы спасли мне жизнь, — сморкаясь, сказала Джин.

— Ну, допустим. Что же, нам теперь сидеть и реветь по этому поводу? Во всяком случае, — мрачно сказала Жаклин, — лучше побереги свои благодарности. Ты еще не в безопасности. И не будешь, пока мы не вычислим, кто на тебя покушается и почему.

— Почему — достаточно очевидно. Разве нет?

— В известной степени. Хотя, с другой стороны... нет, черт побери, совершенно непонятно! Ты думаешь, из-за смерти Альберта? Я тоже так считаю, эта догадка напрашивается сама собой. Но разве не ясно, что это предположение влечет за собой другое, еще более скверное? Альберта нашла ты. И он не только был способен что-то сообщить, но и сообщил на самом деле. Ситуация настолько классическая, что даже смешно. Во всех триллерах я читала, что свидетель преступления находится в опасности, даже если молчит. Убийце необходимо заткнуть ему рот прежде, чем тот прольет свет на важную улику. Но ты-то уже рассказала все! Давай вспомним: ведь Альберт не сказал и не написал ничего, помимо того, что ты уже сообщила мне, а также всем своим друзьям и даже полиции. Верно?

— Верно.

— И в том помещении, где произошло убийство, не было ничего такого, что могло бы послужить ключом к разгадке. Никаких предметов, никаких несоответствий или перемен, которые не бросились в глаза полиции, но могли бы иметь значение для кого-то еще?

— Ничего такого не было. — Джин покачала головой, которая все еще болела, но физическая боль сейчас, во время этого разговора, казалась сущим пустяком. Джин испытывала громадное облегчение — ведь теперь она могла обсудить все, что таилось в глубине ее сознания. Еще бы ей не быть страстно заинтересованной — ведь речь шла о ее жизни и смерти. — Думаете, я не ломала над этим голову? И сейчас, стоит мне закрыть глаза, я вижу это помещение — абсолютно пустое, там только Альберт. Он ничего не говорил, ничего не писал, кроме того, о чем, как вы правильно выразились, я сообщила чуть ли не всему Риму. А мне никто не поверил, — мрачно заключила она.