Сборник рассказов. Калейдоскоп (СИ) - Кельн Яна - Страница 3

Глупо было надеяться, что парень с такой раной сможет отвечать на его вопросы спустя час. Филипп вздохнул, даже поспать ему этой ночью не удастся. Когда вор придет в себя? Врач что-то бормотал про завтрашний вечер, но испугавшись гневного холодного взгляда глаз начальника службы, быстро сориентировался, соврав о том, что все зависит от организма. Возможно, это было и не такой уж неправдой. К такому выводу Филипп пришел, когда заметил, что Сабир все чаще ворочается и морщится от боли. Юноша часто вздыхал и облизывал потрескавшееся губы острым кончиком языка. Он хотел пить. Граф поднялся со своего места, налил полный стакан воды и присел на край кровати. Выглядел юноша отвратительно. Даже на его темной коже отчетливо проступила болезненная бледность.

Мужчина приподнял голову, подсунув под затылок парня ладонь. Черные волосы оказались удивительно мягкими, словно шерстка котенка. Первые насколько глотков скатились с губ юноши и тонкими струйками стекли по подбородку, потом Сабир приоткрыл рот и начал медленно пить, постанывая от того, что холодная влага тушила внутренний пожар.

***

Первый раз, когда Сабир пришел в себя, он проклял, потому что едва не задохнулся от вспышки острой боли. Тело выгнуло дугой, а с губ слетел громкий крик. Миг и он снова потерял сознание. Единственное, что юноша выхватил у ускользающей реальности – ярко-голубые глаза на лице, которое расплывалось некрасивым мутным пятном. Эти глаза он видел позже во сне, эти глаза он видел, когда на мгновение выныривал из своего личного кошмара, эти глаза были с ним всегда.

Юноша осторожно встал с кровати и вновь подошел к окну, дернул, пытаясь открыть, но хитрая задвижка не поддавалась. Дверь так же заперта, это он уже проверял. Комнату переоборудовали под тюрьму специально для него. Однако, высоко его ценят имперцы, раз выделили такие хоромы. Сабир усмехнулся и вновь сел на кровать, тело еще было наполнено сплавом из слабости и тяжести. Не понимал он только одного. Что понадобилось имперской службе, раз они не позволили ему умереть. Вряд ли ему сохранили жизнь для того, чтобы повесить на столичной площади, значит им что-то нужно. Что?

Дверь тюрьмы вора открылась, и в нее вошел высокий мужчина с короткой стрижкой. Сабир проводил глазами шикарную фигуру, облаченную в черный камзол из дорогой ткани, черные брюки, плотно обтягивающие сильные ноги и удобные сапоги из мягкой черной кожи. Роскошная простота – так назывался наряд имперца. Юноша перевел взгляд на лицо и вздрогнул, узнав голубые глаза, преследующие его с момента, когда он впервые увидел их. А теперь перед ним сидел их обладатель и вгонял в ужас только одним своим видом. Возможно, Сабир желал бы сжаться от страха и окопаться в одеялах, делая вид, что он все еще при смерти, все для того, чтобы не разговаривать с этим человеком, от которого за многие метры веяло властью и опасностью, но привычка бросаться в бой со своими страхами сыграла с ним дурную шутку. Юноша открыто взглянул в полюбившиеся глаза, бросая вызов имперцу, расправил плечи и искривил тонкие губы в презрительной усмешке. Мужчина улыбнулся в ответ, неотрывно скользя по Сабиру взглядом. Если бы парень не знал, как выглядит император, то решил, что перед ним предстал сам монарх.

- Меня зовут Филипп, - тихо произнес блондин, а Сабир покрылся мурашками от его голоса.

Он был таким же, каким был весь мужчина. Изначально казалось, что он тих и спокоен, но сквозь в каждую нотку проскальзывала угроза и власть этого человека.

- Сабир, - хмыкнул юноша.

- Ты жив только потому, что мне так нужно, - ходить вокруг да около граф не собирался, его целью было, как можно быстрее прийти к соглашению с вором.

- Понравился? – пошло протянул юноша и немного откинулся назад, упираясь на вытянутые руки.

Это был вызов и попытка задеть, но граф не отреагировал на неумный жест воришки.

- Ты лучший вор, - Филипп усмехнулся, не думал он, что придется когда-либо хвалить преступника. – А мне интересны многие вещи, которые недосягаемы для службы по многим причинам.

- И что? – с вызовом бросил Сабир.

Сейчас он не мог себя контролировать. Понимал, что нарывается, что с этим человеком стоит вести себя тихо, словно ты призрак, а не живое существо, но поделать ничего не мог, провокационные слова, приправленные вызывающей интонацией, вылетали из его рта помимо воли.

- Живешь до тех пор, пока работаешь на меня, - припечатал блондин.

- Ты не Бог, чтобы решать, сколько мне жить, - фыркнул юноша.

- В твоем случае я как раз он и есть. Если ты откажешься, то утром будешь болтаться в петле.

- Я же тебе нужен.

- Не настолько сильно, чтобы терпеть твой острый язычок. Хотя…, - Филипп стремительно приблизился к вору и взял его за подбородок, заставляя запрокинуть голову. – Ты достаточно смазлив.

Сабир попытался вырваться, но хватка была железной. Мужчина наклонился и легко коснулся губ.

- Думаю, что буду использовать твой язычок, только по другому назначению. Не против?

Филипп смотрел прямо в черные матовые глаза, произнося эту фразу, старался прочитать в них реакцию на свои слова. Он сам толком не знал, зачем делает это, просто хотелось показать мальчишке, кто правит баллом, поставить на место и сбить спесь таким ударом, чтобы его корона, водруженная признанием воровского мира, слетела напрочь.

- Пошел ты, - прошипел юноша, упираясь руками в плечи, впиваясь в них пальцами в стремлении причинить боль.

- Ты прав, мне пора, - хмыкнул граф, отшвыривая от себя разъяренную жертву. – Хочешь жить – работаешь на меня, хочешь, чтобы жил твой брат – спишь со мной. Я вернусь вечером.

Филипп стремительно покинул свою же комнату, чтобы не поддаться слабости и не обернуться, любуясь на красивое личико, перекошенное болью и злобой.

***

«Я вернусь вечером» - эти слова заставили Сабира ждать своего Бога. Юноша нервно мерил шагами комнату, лежал на кровати, сидел в креслах, смотрел в окно, но чтобы он ни делал, он все равно ждал. Ждал Филиппа. Он выполнит все условия. Отдаст этому мужчине свое тело. Вор проиграл, пора платить за жизнь по счетам.

Темнота за окном уже давно превратилась в ночь, а имперец не вернулся. Сабир выпил остывший чай, оставшийся после ужина, и лег в постель, сбивая себе гнездо из воздушного одеяла. Сон пришел быстро, вымотанный нервотрепкой организм, не отправившийся до конца после раны, отключился в одно мгновение.

Проснулся Сабир от медленных поглаживаний по спине. В комнате было настолько темно, что разглядеть своего гостя он не мог.

- Филипп? – хрипло спросил юноша, не поворачивая головы.

- Ты не дождался, - шепнули ему в ухо.

- Но я ждал.

- Я знаю.

Сабир хотел еще что-то сказать, но слова застряли в горле, потому что его начали целовать. Поцелуи, иначе классифицировать эти влажные и горячие прикосновения к шее было нельзя. Сабир вздрогнул, но не пошевелился и, тем более, не стал протестовать. Он сам пытался разобраться в этот момент в себе и понять, нравится ему это или нет. В свои восемнадцать он был еще даже не целован. В гильдии ему приходилось держать хорошую дистанцию, чтобы не допустить кого-то слишком близко, а к приличным девушкам он сам никогда бы не рискнул подойти. Кто знал, что первый поцелуй, как и первый секс, ему подарит мужчина? Сабир хотел попытаться замедлить напор, который обрушился обжигающей лаской на его тело, хотел сказать, что он еще никогда этим не занимался, но воришке опять не удалось ничего произнести. Мир в темноте резко крутанулся, теперь Сабир лежал на спине, а сверху его накрыло тяжелое горячее тело. Филипп устроился между его ног, надавливая на пах уже твердым членом. Стон страха и какого-то странного удовольствия, которое искрой покатилось по телу от точки соприкосновения, заглушил поцелуй. Первый настоящий поцелуй. Филипп прижался губами к его губам, провел по ним кончиком языка, скользнул в щель между ними, провел по зубам, и Сабир приоткрыл рот, интуитивно чувствуя, что это именно то, чего ждет мужчина. Целоваться Сабиру понравилось, это было горячо, мокро и так упоительно сладко. Тело мелко потряхивало от широких ладоней, скользящих по его груди и бокам, немного царапающих своими шероховатостями, в низу живота затаилось томление, стремительно превращающиеся в возбуждение, набирающее силу. Выскользнув из водоворота ласк, Сабир заметил, что сам потирается пахом о плоть мужчины, сильно оттопыривающую свободные штаны для сна. Торс Филиппа был обнажен изначально и юноша наслаждался плотной кожей, покрывающей тело, скользя по нему руками. Он отлично чувствовал тугие комки мышц на руках и спине, ему нравилось дергать жесткие волоски на груди, задевать пальцами крупные горошины сосков, потому что в такие моменты Филипп вздрагивал и шумно выдыхал ему в рот или в шею, которую мужчине понравилось вылизывать. Кожа Сабира напоминала гречишный мед не только своим цветом, но и сладким вкусом. Его приятно было смаковать, чем граф и занимался, с удовольствием ощущая нетерпеливые ерзанья под собой. Юноша же плыл от веса сильного тела, прижимающего его к кровати. Он уже был достаточно взрослым, чтобы не бояться физической близости, а поэтому с наслаждением впитывал новые ощущения и они ему безумно нравились, а еще он хотел намного большего. Порой Сабиру казалось, что его сейчас разорвет, только, что послужит этому причиной, он не знал.